Конец Рублевки - Оксана НеРобкая

– Успокойся, я цела и здорова.

– Да я вижу! Попробуй это ему объяснить, – Варя скосила глаза в сторону учителя, приближавшегося размашистым нервным шагом.

Мара набрала в легкие побольше воздуха:

– Дайте две минуты. А потом ругайте!

Петр Сергеевич скрестил руки на груди и молча воззрился на нее, милостиво согласившись с условием. По мере того, как ученица рассказывала, выражение его лица менялось, как у мима-любителя: с сердитого на обеспокоенное, с обеспокоенного на негодующее, с негодующего на суровое.

– Ты уверена?

Очевидная глупость вопроса заставила Марку вздохнуть:

– Конечно, уверена.

– Место запомнила?

Кивнула.

– Показать сможешь?

– Еще бы.

– Тогда отдыхай. Позже наведаемся вместе. А потом я свяжусь с сельхознадзором, уточню, выдано ли кому-то разрешение на проведение рубки в этом месте. И ежели да, то в каком объеме.

– Я не ошибаюсь? У нас уже лет пятнадцать как кедр трогать вообще нельзя?

– Не ошибаешься, – мужчина наморщил лоб.

Марка ощутила, как сердце забилось учащенней. Судя по всему, назревало первое серьезное дело в ее природоохранной практике. Прекрасно.

Марина проснулась в девять ноль-ноль без будильника. Даже если бы будильник прозвенел – намного или не намного раньше – он был бы жестко проигнорирован. Биологические часы в организме девушки уже давно установили самый подходящий час для начала бодрствования. И никакие обстоятельства не могли его изменить. Если она ложилась поздно, вернувшись под утро из клуба, нечего было надеяться, что удастся поспать до обеда. Глаза откроются в девять ноль-ноль. И точка.

Тимур, надо полагать, уже уехал. Пустынная половина кровати сердито морщилась смятой простыней. Марина разгладила ткань ладонями. Раздражал даже слабый намек на беспорядок. Почему она умудряется спать, не комкая простынь, а Адамов нет? Неужели это так сложно? Абсолютнейшая мелочь, а настроение испортилось, еще не успев сформироваться.

Откинула ногами одеяло. Побрела в ванную. Долго стояла под прохладным душем, лениво намыливая голову. Обычно ей хватало полчаса, чтобы привести себя в порядок, накраситься, выбрать одежду и выпить чай. Сегодня же все действия словно прокручивались в замедленном режиме. Решила: ничего ужасного не произойдет, если на работу заявиться с двух- или трехчасовым опозданием. Тем более, если за несколько лет сие случится первый раз.

Натянула легкое приталенное коричневое платье, к которому накануне специально купила эффектные браслет, серьги и бусы из темного дерева. Придирчиво оглядела себя в зеркале. Подумала, что черный окрас волос уже не вдохновляет как прежде. Надо выкроить время и подкорректировать имидж. Апгрейд никогда не повредит. Может, следует вернуться к своему природному, каштановому цвету?

Заперла дверь и застучала каблуками по ступеньках. Лифтам предпочитала лестницы. Знакомые подозревали, что у девушки клаустрофобия. На самом деле причины нестандартного приоритета были до банальности просты и логичны. Заниматься спортом в фитнесс-центре Марине категорически не хотелось. Однако хоть как-то поддерживать себя в форме необходимо. Ежедневный променад вверх-вниз по лестницам – не плохая альтернатива тренажерам.

Вышла из подъезда и едва не потеряла равновесие от душных волн горячего воздуха. Но ведь жарче чем вчера быть попросту не могло! Похоже, у природы, всегда готовой расширить рамки возможного, имелось личное мнение на этот счет. Марина с отвращением посмотрела на свою новенькую «Вольво», припаркованную на тротуаре. Она уже раскалилась под лучами озверевшего солнца и манила подобно пеклу Дантова ада. Девушка постояла в нерешительности и зашагала к ближайшему ресторанчику.

Официанты радостно улыбнулись раннему посетителю, усадили за столик, поспешно протянув меню. Заказала мороженое и салат из морепродуктов. В сумочке завибрировал мобильник.

– Проснулась? – поинтересовался Тимур.

– Нет. Еще сплю и вижу сны.

– Язва.

– У тебя? Сочувствую. Желудок надо беречь.

– Не в духе? Позвоню позже.

– Будь любезен.

– Всенепременно, – мужчина положил трубку.

Идиотский диалог разозлил. Хотя винить было некого: сама же и спровоцировала, а теперь сетует. Поковыряла вилкой в салате, отодвинув в кучку мидии. Забыла предупредить, чтобы их не добавляли. Вкус свежевымытой резины, поджаренной на растительном масле, не стоял на первом месте ее гастрономических пристрастий. День начинался не очень оптимистично.

Мороженое тоже оказалось невкусным. Заплатила по счету, от злости не оставив официантам чаевых. За полчаса, проведенных в ресторане, температура воздуха на улице повысилась еще градусов на пять. Марина с тоской поглядела на одинокую машину, дожидавшуюся хозяйку, и поймала себя на мысли, что садиться за руль не хочется. Девушка не фанатела от вождения. А вернее сказать – ненавидела управлять автомобилем. Но статус требовал. Не подчиняться ему было неразумно. Пришлось купить тачку в кредит, который, между прочим, съедал нехилую долю зарплаты. И все это – ради сомнительного удовольствия каждое утро усилием воли вставлять ключ в замок зажигания и изображать счастливого водителя.

«Только не сегодня. Завтра, завтра сто процентов!» – убедительно прошептала и пошла к трассе. Взмахнула рукой, останов такси, назвала адрес. Блаженствовать на пассажирском сиденье под перекрестным ветром из четырех окон было равносильно счастью. Впечатления портил болтливый шофер. Чрезмерная разговорчивость всегда утомительна. Тем больше, чем меньше ты знаком с оратором. Ладно бы еще он просто говорил. Так нет же. Втягивал в беседу.

– И каково, а? Африка! – мужчина поцокал языком. Не дождавшись ответа, пояснил: – Очень жарко.

– Скажите, я похожа на дауна? – не выдержала пассажирка.

– На дауна? Нет.

– Тогда почему вы считаете, что я не способна без вашей помощи заметить погодные условия, пусть и выбивающиеся из климатической нормы, но все-таки вполне стандартные для этого времени года?

Шофер поморгал пластмассовой куклой и в молчаливом отчаянии переключил внимание на дорогу. Его понурый вид взывал к жалости, или хотя бы сочувствию. Но Марину такими детскими трюками было не провести. Отвернулась, уставившись на мелькавшие в окне дома. Тринадцать лет назад, когда она прилетела в Москву поступать в институт, частокол из взмывавших в небо зданий угнетал искусственной кирпичной мощью. Девочка из глубинки долго боролась с чувством подавленности, которым мегаполис одаривает большинство не приспособленных к его ритму гостей. Теперь же многочисленные высотки – серые, белые, красные – успокаивали, как успокаивает дачника вид прополотых грядок и кустов малины.

– Здесь, пожалуйста, – попросила остановить за пару кварталов. Шофер, раздраженный от несостоявшегося диалога, резко надавил на педаль тормоза. Марина чудом не стукнулась головой о лобовое стекло. Хлопнула дверцей и направилась к офису. Через пятьдесят метров заматерилась на собственную глупость: импровизированная прогулка на 10-сантиметровых шпильках – оригинальная, но не очень умная затея.