Шашлык из трех поросят - Наталья Александрова

Рядом с этим популярным шедевром красовалась репродукциякартины Серова «Девочка с персиками».

— Со школьных времен ненавижу эту картину, —прошептала Жанна.

— Я тоже, — призналась Ирина вполголоса, однакокрестики очень аккуратные…

Пройдя немного дальше, они увидели целую серию выполненныхгладью портретов каких-то благообразных бородатых мужчин в церковных облачениях.Среди них затесалось несколько изображений руководителей государства.

Ирина обратила внимание на портрет бывшего президентаЕльцина с теннисной ракеткой в руке, вышитый цветным ирисом.

Рядом с этими впечатляющими творениями скромно стояланевысокая старушка в коричневом платье с белым школьным воротничком, с круглымирумяными щечками, напоминающими печеные яблочки, и разговаривала с высоким,представительным священником.

— Объясни мне, — негромко обратилась Жанна кподруге, — то ли я чего-то не понимаю, то ли мы ошиблись и приехали не вту галерею.

Ведь Катька говорила, что здесь будет выставка современногоискусства, а такие вышитые картины были в моде лет пятьдесят назад, если небольше. Помню, моя бабушка на досуге вышивала уменьшенную копию картины «Витязьна распутье». Она занималась этой вышивкой несколько лет, но ей и тогда неприходило в голову выставлять свое рукоделье в выставочном зале!

— Тс-с! — Ирина прижала палец к губам. Во-первых,православие — это очень актуально.

А во-вторых, Катька мне все объяснила: эта старушка, авторвышивок, у нее, кстати, очень соответствующее имя — Евдокия Лукинична, так вот,она в большой дружбе с отцом Онуфрием, настоятелем Коневецкого собора, инастоятель из церковных средств оплатил проведение выставки. Кажется, это с нимона сейчас разговаривает…

— А! — Жанна понимающе кивнула. — Спонсор! Нутогда все ясно!

Торопливо миновав произведения престарелой вышивальщицы,подруги невольно затормозили. Им показалось, что они попали в цех металлургическогозавода или, по меньшей мере, в авторемонтную мастерскую. Часть галереи, вкоторую они попали, была заставлена конструкциями, сваренными из стальныхтрубок, балок, заржавленных металлических полос и деталей от различныхустройств и механизмов. Посреди этого царства металла стояла женщина леттридцати в платье, изготовленном из блестящих алюминиевых пластин, в кожаномлетном шлеме и тяжелых ботинках на десятисантиметровой платформе. Около этойдамы сгрудилась целая толпа журналистов, наперегонки щелкающих фотокамерами,протягивающих к ней микрофоны или торопливо строчащих что-то в блокнотах.

— Эта композиция, я называю ее «Последний изметаллоидов», изображает мыслящего робота, выжившего после ядерной катастрофы.Это сочетание заржавленного, изъеденного коррозией металла и блестящиххромированных деталей говорит нам о противоречивых чувствах, наполняющих егодушу при виде догорающих руин человеческой цивилизации.., а эта цепь, которуюмы видим в левой части композиции, символизирует глубокую, нерасторжимую связьпоследнего из металлоидов с вымершим человечеством…

— Хорошо излагает, — прошептала Жанна на ухоподруге, — а эта самая «нерасторжимая связь» в левой части мыслящегометаллоида тебе ничего не напоминает?

— Ой! — восхитилась Ирина. —'Это же цепочкаот старого унитаза! Когда я была маленькой, бачки устанавливались наверху, подсамым потолком, и сбоку свисала точно такая цепочка с фаянсовой бомбошкой, закоторую нужно было дернуть, чтобы спустить воду!

— Точно! — подтвердила Жанна. — Интересно,где она эту цепочку раскопала? Их, наверное, уже лет сорок нигде не бывает!

Журналисты, плотным кольцом окружавшие «железную леди»,ловили каждое ее слово и непрерывно фотографировали.

— Это и есть Антонина Сфинкс, — прошепталаИрина, — великая и ужасная! А самое ужасное в ней то, что она сейчас сКатькиным бывшим мужем…

— Что — сейчас? — переспросила Жанна.

— Ну ты, Жанка, прямо как с луны свалилась! Совершенноне интересуешься жизнью богемы! Она живет с ним…

— Замужем за ним, что ли?

— Ну, не то чтобы совсем замужем, но практически да.

— Пойдем тогда скорее отсюда, нам тут нечегоделать! — Жанна пригнулась, как опытный солдат под обстрелом, ипроскользнула мимо Антонины и окружающих ее журналистов.

Следующая часть галереи была отведена под Катину экспозицию.

По стенам были развешаны яркие панно, послеметаллоконструкций Антонины Сфинкс, показавшиеся подругам особеннопривлекательными. Особенно красивым было одно, изображавшее двух всадников,мужчину и женщину, медленно едущих на арабских конях по ночному саду. Надголовой прекрасных всадников сияли две лиловые звезды, свет которых наполнялвсю картину.

Катя стояла под этим панно и грустно оглядывалась. Возле неене было ни зрителей, ни журналистов. Ее разноцветная прическа, напоминающаявеселый светофор, удивительно контрастировала с печальным выражением лица, идаже полосатое платье не спасало.

— Ой, девочки, хорошо, хоть вы пришли! обрадовалась онапри виде подруг — А то я стою тут в гордом одиночестве, как стойкий оловянныйсолдатик…

— А теперь мы будем, как три тополя на Плющихе, —ляпнула Жанна.

Ирина толкнула ее кулаком в бок и жизнерадостно защебетала:

— Не переживай. Катюша, еще просто мало людей пришло,выставка только открывается!

Скоро набегут и зрители, и журналисты, яблоку негде будетупасть! А твои работы лучше всех, никакого сравнения! Так что тебегарантированы самые блестящие отзывы!

— Не утешай меня, — вздохнула Катерина. Я же вижу,какая толпа возле Тонькиных железяк., скажи честно — тебе-то самой мои паннонравятся?

— Очень! — искренне воскликнула Ирина. Они такиежизнерадостные, такие яркие! Мне как-то сразу легче стало на душе! Особенно мневот это нравится, — и она показала на всадников.

— Правда? — Катя зарделась. — Это самоепоследнее, я его буквально накануне выставки закончила.., оно мне и самойбольше всех нравится! Правда, последняя работа всегда кажется самой лучшей…

— Ну и хорошо! — с напускной жизнерадостностьювоскликнула Ирина. — Самое главное, чтобы тебе самой нравилось! Мнениеравнодушной толпы ровным счетом ничего не значит. Художник — сам высший судьясвоим творениям. Не помню, кто это сказал…

— Наверняка какой-нибудь неудачник, которого обошлиежегодной премией… — проворчала Катя, — хорошо тебе говорить, твои книжкирасходятся большими тиражами, и пресса тебя замечает, а ко мне хоть бы одинжурналист подошел.., а вон, посмотри, вокруг Антонины журналисты так ивьются.., что они находят в ее "ломаных мясорубках?

— Подержанных газонокосилках! — подхватила Ирина.

— Вышедших из строя унитазах! — внесла свою лептуЖанна.