Обвиняется в измене - Айя Субботина

- Мне нравится, что ты его не выгораживаешь, как мамка. Потому что, знаешь, - «мандат» подбородком тычет в сторону сладкой парочки, - он нравится моей девочке, а моя Соня никогда не ошибается в людях. Такой уж уродилась, вся в меня.

«Интересно, что бы ты сказал о своей прозорливости, папаша, если бы узнал, что пока ты тут распинаешься, я мысленно вовсю «жарю» твое сокровище?»

Сашка - тот еще бабник-террорист, Я сам приложил руку к его потребительскому отношению к женщинам и прямо сейчас, когда он изображает Паладина, все, что ему нужно от Одувана, мало чем отличается и от моих собственных на нее планов. И если я намекну Ларину, что святой на самом деле просто снимает крестик, когда грешит, Сашка может на хрен забыть об Одуване. Но он мой брат. И даже сволочная беспринципная натура не дает мне так подставить Младшего, Который делает лишь то, чему я сам его обучил.

С другой стороны - я так же не обязан ему помогать.

А с третьей...

Я замечаю, что Соню отвлекает какая-то разодетая матрешка - и они обе выходят на улицу. Извиняюсь перед Лариным, говорю, что мне нужно перезвонить жене и узнать, все ли у нее в порядке, потому что она обещала приехать - и я волнуюсь слишком долгой задержке, а сам тем временем почти силой утягиваю брата от пары мужиков, с которыми он вовсю ведет какие-то переговоры.

- Займи Ларина, - шиплю ему на ухо. - Поезди по ушам, пусть думает что ты тут трешься не только ради его дочурки.

- Дэн, ты вообще…

Я знаю, что я вообще, поэтому не собираюсь ничего слушать, тем более, когда Одуван где-то там, в прохладной августовской ночи, так соблазнительно доступна для разговора тет-а-тет. И лучше бы спровадить Сашку в надежное «надолго», чтобы не дай бог не влез в самый неподходящий момент.

- Если собрался окучивать девочку, Младший, сначала удобри папашу. Он вообще-то не очень горит желанием давать официальное согласие на ваши отношения.

Сашка быстро настораживается, а я, пока он не начал задавать вопросы, подталкиваю его в сторону Ларина.

Выждать пять минут, убедиться, что Младший накрепко застрял с Лариным и компанией вокруг него, одним махом допить коньяк и непринужденно свалить, делая вид, что я весь поглощен телефонным разговором.

Я точно тронулся.

Последний раз я испытывала такое разочарование пару лет назад, когда оказалось, что моя лучшая подруга, с которой мы буквально выросли на соседних горшках, слила в сеть фотографии с моего закрытого дня рождения. На снимках не было ничего такого, но в тот момент у отца шла предвыборная компания и любая мелочь могла испортить его в целом положительный рейтинг. Журналисты мгновенно уцепились за эту кость, тут же раздули какие-то несуществующие баснословно дорогие курорты, разврат и заказанных американских певцов, хоть ничего этого и в помине не было. Конечно, нанятые отцом люди писали опровержения, но кто слушает эхо выстрела, когда бомба уже снесла пол города?

Тогда я потеряла лучшую подругу и приобрела бесценный опыт: всегда быть настороже. С любым человеком. И, хоть это совершенно претит моей натуре, никому не доверять на сто процентов.

Правда, Саша, кажется, ворвался в мою жизнь не только для того, чтобы я почувствовала вкус настоящей любви, но и чтобы возродить мою утраченную веру в порядочность и бескорыстность.

Я стою на крыльце, подальше от посторонних глаз, под защитой зарослей декоративного плюща, и пытаюсь убедить себя, что выходные в кругу семьи – не такая уж плохая альтернатива выходным вдвоем. Саша сможет побыть с моим отцом в неформальной обстановке, доказать ему серьезность своих намерений и сделать самое главное - завоевать симпатию моей мамы.

Я потихоньку улыбаюсь, представая, что с ним будет, когда они столкнуться на одной территории. Потому что тот, кто считает моего отца строгим и жестким, просто не знаком с женщиной, которая двадцать пять лет живет с ним плечом к плечу.

Когда ночная прохлада становится некомфортной, и я поглядываю в сторону двери, надеясь, что Саша все-таки появится, чтобы мы провели наедине хотя бы пять минут, из дверей ресторана действительно появляется рослая фигура. Только это совсем другой человек. И меня снова неприятно потряхивает от чувства опасности, от животного инстинкта бежать, пока хищник не заметил проплешины в моей маскировке.

Пячусь дальше, практически утопая в холодных листьях, но Денис безошибочно угадывает, куда смотреть, и даже не скрывая наглую усмешку, идет прямо на меня ленивой походкой заранее принявшего капитуляцию захватчика.

Одно я знаю точно - сейчас еще не поздно избавиться от его неприятного общества, хоть минутой раньше шансов на побег было больше.

Пытаюсь сделать рывок по левому краю, чуть не прилипая к стене, но Денис просто перекрывает мне проход. И запросто блокирует попытку спастись.

Я еще надеюсь уйти живой, свожу все к шутке о том, что на широком мосту две блохи обязательно не разминуться, но он даже не пытается слушать. Теснит меня обратно в тень, в холод, в угол, из которого есть лишь путь на волю, и он мне недоступен.

- Младший тебя уже целовал, Одуван? - как-то очень хрипло, словно успел заболеть хроническим бронхитом, спрашивает Денис.

- Что? - Я понимаю, как глупо выгляжу, выдавая совершенно шаблонную реакцию, но другой у меня просто нет. - Это не ваше дело, Денис. И я закричу, если вы не перестанете меня преследовать.

На долю секунды его лицо как будто проясняется. Он даже задумчиво потирает спинку носа, и я, как последняя дура, попадаюсь на эту приманку. Расслабляюсь, думая, что доводы разума взяли верх над его наглостью, и именно в этот момент Денис резко напирает на меня всем корпусом, заставляя прижаться бедрами к перилам и оцепенеть.

Он все так же держит руки в карманах, но его взгляд так пошло огибает мое тело, что я не чувствую никакой разницы.

- Ты не будешь мне «выкать», Одуван. Это первое. - Денис подается вперед еще немного, и сплющивает мою грудь своим торсом. Рубашка горячая, словно только что из-под утюга. - Ты не будешь с моим братом. Это второе. Ты будешь со мной. Это третье. Просто кивни, если поняла, потому что прямо сейчас я на таком пределе, что могу запросто принять твой открытый рот за провокацию.

И я действительно послушно киваю, абсолютно не понимая, что происходит и в какой момент этот мужчина решил, что имеет право на это первое, второе и третье.

Хорошо, наваждение быстро проходит. Потому что инстинкт самозащиты во мне звучит громче, чем самоуверенные приказы хриплым голосом, от одного воспоминания о котором мурашки по коже. Потому что в ответ на триумфальную улыбку победителя на губах Дениса во мне поднимается волна негодования и отвращения. Даже не к нему, а к самой себе, что могла вот так просто попасться на удочку. Что этому мужчине понадобился всего один вечер, чтобы превратить мою силу воли в переваренную лапшу и запросто намотать ее на вилку Еще одна уступка - и Денис Ван дер Мейер просто сожрет меня без соли. Поймет, что вкус не так, чтобы хорош - и выплюнет. Потому что такие мужчины считают, что верность - это неоправданно дорогой подарок одной женщине, а он, хищник и мачо, слишком хорош, чтобы «радовать собой» только одну счастливицу.