Машенька из Мышеловки - Александр Ильич Родимцев

Почти одновременно с пулеметами ударили и наши противотанковые пушки, и вот уже загорелся передний танк, за ним второй, третий, потом огромный бронетранспортер нырнул в бомбовую воронку и застыл на месте.

Буйная песня фашистской солдатни сразу же смолкла. Теперь с поля боя доносились вопли и стоны. Стараясь как можно скорее спастись, фашисты бросали своих раненых и отползали через поляну в лесок. Я насчитал семь подбитых и подожженных вражеских машин. Те, что уцелели, уже не вели огня: неуклюже разворачиваясь, пятясь задом, оставшиеся танки противника поспешно возвращались восвояси. Право, странно выглядела вся эта картина: как будто стальные коробки врага только затем и прибыли сюда, чтобы сбросить на поляне под огнем наших курсантов свой живой груз.

События на этом участке фронта складывались не в пользу врага. Сначала фашисты были уверены, что им удастся одним бравым танковым наскоком ворваться в Киев. Но Киев оказался для них слишком крепким орешком. Все население города поднялось на помощь нашим войскам: люди рыли противотанковые рвы, строили укрепления, на заводах ремонтировались наши подбитые танки, отряды народных ополченцев плечом к плечу с воинами сражались на передовой.

К 13 августа наши войска заняли поселок Жуляны, выбили фашистов из сельхозинститута, Красного Трактора, Илюшиных Дворов, Голосеева, Мышеловки…

Теперь-то черноглазая девочка из Мышеловки и ее дядя могли бы вернуться домой. Однако позже я узнал, что они не вернулись.

Когда наш первый батальон, которым командовал капитан Симкин, ворвался в здание сельхозинститута и здесь завязалась жаркая рукопашная схватка, среди бойцов-десантников оказалась и маленькая смуглая санитарка. Она успела вынести из коридора института трех наших раненых солдат. Удивленный отвагой этой девочки, капитан Симкин приказал ей вернуться в санитарный пункт. Там, в двух сотнях метров от передовой, было не так опасно. Однако через несколько минут капитан снова увидел санитарку во дворе института: она перевязывала руку нашему пулеметчику и над чем-то смеялась. За поясом у нее торчал трофейный немецкий пистолет.

Симкин рассердился:

– Как ты посмела ослушаться приказа? Только и недоставало, чтобы дети здесь под огнем бегали. Сейчас же в санитарный пункт!..

А через полчаса капитан Симкин был тяжело ранен. Теряя сознание, он увидел черноглазую девочку с тяжелой санитарной сумкой через плечо, бегущую к нему сквозь дым и пыль боя.

По-видимому, фашисты решили захватить командира живым. Трое гитлеровцев одновременно бросились к раненому капитану, но Машенька успела раньше. Припав на колено, она выхватила пистолет и уложила двух фашистов с расстояния в пять шагов. Третий немец шарахнулся в сторону и залег за кучей щебня. Он вскинул автомат, прицелился, однако дать очередь не успел: кто-то из бойцов метнул гранату, и она грянула взрывом, далеко разбросав щебень.

После боя, в минуты затишья, когда раненые были отправлены в тыл и прибыло свежее пополнение, солдаты обступили Машеньку, не скрывая удивления и восторга.

– Откуда же ты такая, девочка, тут появилась? Бесстрашная и словно заколдованная от пуль…

– Я из Мышеловки, – сказала она. – Зовут меня Маша, фамилия Боровиченко. Вот ведь как в жизни бывает: мечтала учиться в этом институте, а пришлось за него воевать.

Солдаты ее фамилию не запомнили, а стали просто называть: «Машенька из Мышеловки».

В сражении за сельхозинститут Машенька получила первое боевое крещение. Ее имя было упомянуто в боевом донесении. Тогда я подумал, что девочка так отважна потому, что еще не понимает, какая опасность грозит ей на каждом шагу.

Но я ошибся. В той памятной схватке, когда курсанты отразили танковую атаку врага, Машенька из Мышеловки снова была в бою, и бойцы удивлялись ее мужеству.

На левом фланге обороны группа фашистских автоматчиков все же прорвалась в наш тыл. Увлеченный боем с вражескими танками, командир курсантов был уверен в надежности своего левого фланга. Он знал, что здесь наступали мелкие группы фашистской пехоты. А когда эти мелкие группы соединились, им удалось прорвать оборону.

Впрочем, фашисты ликовали преждевременно. Они не смогли углубиться в нашу оборону даже на километр. Окруженные курсантами, они и сами перешли к обороне, поспешно зарываясь в землю и все время вызывая по радио подкрепление.

Все их призывы были напрасны. Пять легких немецких танков, которые пытались прийти на помощь окруженным, отбросила сосредоточенным огнем наша артиллерия.

Отборные фашистские вояки теперь были вынуждены драться с отчаянием обреченных. Позже взятые в плен солдаты из этой группы говорили, что, если бы им удалось дойти до окраин Киева, все они получили бы по Железному кресту, в случае отступления им грозил расстрел.

За время боя, который шел в перелеске, Машенька успела сделать перевязки шести нашим раненым бойцам. Двух тяжелораненых она вытащила за дорогу и передала другим санитарам.

Уже затихала схватка, когда она заметила на поляне двух фашистских солдат, вставших в полный рост и поднявших руки. Эти двое решили сдаться в плен, и навстречу им из сосняка уже выбежали наши бойцы. Они не успели подойти к пленным – где-то близко прогремели два выстрела, и оба немца рухнули в бурьян.

Машенька заметила, что стреляли из-за старого, окруженного кустистой травой высокого пня. Обежав по краю поляны, она подхватила оброненный кем-то автомат и двинулась к притаившемуся немцу. Он был без каски, наверное, потерял ее в суматохе боя.

Возможно, он расслышал осторожные шаги и быстро обернулся, вскинув пистолет. Но выстрелить не успел: Машенька с силой опустила приклад на его руку. Пистолет упал в траву, а немецкий ефрейтор вскочил на ноги. Прямо в грудь ему смотрело дуло автомата.

Кривясь и заикаясь, он прохрипел растерянно:

– Рус… девка?!

После боя, при допросе пленного, командир школы курсантов старший лейтенант Михайлов узнал, что этот ефрейтор, член нацистской партии, сын крупного помещика, был опытным воякой. Он прошагал половину Европы, воевал в Польше, Франции и Норвегии и не раз убивал своих солдат, если они пытались сдаться в плен.

Теперь, сидя в блиндаже Михайлова, этот отъявленный бандит безутешно плакал, трясся и вытирал на грязных щеках слезы.

– Не понимаю. Нет, не могу понять! Девушка с автоматом… Может, мне это почудилось? Ну, скажите правду, неужели меня, Иоахима Занге, простая девчонка взяла в плен?..

Так Машенька из Мышеловки напомнила о себе. Но в тот день я не знал, что еще не раз услышу ее имя.

Битва на Сейме

В этой небольшой повести я рассказываю о самом тяжелом периоде войны на Украине, где мне довелось сражаться, о первых ее месяцах, когда вооруженные до зубов бесчисленные полчища фашистской Германии напали на нашу Родину. Об этом самом тяжелом времени никогда не следует забывать. Немало наших боевых друзей и товарищей полегло в те дни.

В битве за Киев хищный фашистский зверь основательно выщербил свои клыки. А впереди,