Обитаемый космос - Павел Бессонов

– Маму не отпустили с работы, отчёт квартальный, поэтому со мной полетишь ты, ну и бабушка с Кузей тоже. Летим сегодня вечерним рейсом, опаздывать нельзя.

«Ура!» – захотелось крикнуть Владику, но, взглянув на грустную маму, он смолчал, почувствовал, как жарко стало щекам. Да и вообще выражение эмоций криком и визгом мужчине не к лицу, так не раз ему говорил папа.

Сборы были недолгими. Больше всего задерживала бабушка, никак не желавшая сменить тапочки на туфли и долго упиравшаяся, прежде чем выйти из квартиры. В такси она успокоилась, но всё время держалась за папу, вцепившись ему в плечо. Кузя сама прыгнула Владику на руки и мурлыканием успокаивала его, взволнованного поездкой.

В самолёте Владик уселся у иллюминатора. Он летел первый раз, и ему всё было интересно: и ощущение отрыва самолёта от земли – как в лифте! – и квадратики дачных участков, и серая вата пробиваемой самолётом пелены облаков и, наконец, серебристое бугорчатое поле, освещённое заходящим солнцем. Они летели уже над облаками. Ещё в иллюминаторе виднелся конец крыла самолёта. Ровный гул двигателей успокоил Владика, и он уснул под непрекращающееся мурлыканье Кузи.

Владик проснулся от объявления бортпроводницы: «Пристегните ремни. Самолёт идёт на посадку». Папа с трудом надел ремень бабушке, Владик пристегнулся сам. Самолёт начал покачиваться. Опять за окошком пронеслись клочья облаков, и затем приблизилась зелёная щётка леса. Глухой хлопок известил о том, что выпушены шасси, стойки с колёсами, о чём Владик знал из книг, и наконец вместо мягких колебаний ощутились мелкие толчки бетонки взлётно-посадочной полосы.

Потом началась пересадка с одного транспорта на другой. После завтрака к кафе аэропорта подъехал небольшой автобус, все уселись и ехали часа два по грунтовой дороге мимо полей и леса. В канавах вдоль дороги кое-где ещё лежал снег, но зелёная трава пробивалась повсюду. Потом в каком-то посёлке обедали. В столовой ели борщ и кашу, бабушка всё просила рыбу, но потом съела миску каши и вылизала, как обычно, тарелку на глазах обалдевшей буфетчицы. Папа довольно долго отсутствовал и, наконец, приехал в телеге, запряжённой лошадью. Правил высокого роста сутуловатый дед, до глаз заросший седоватой бородой, в лохматой шапке на голове. Он был точь-в-точь таким, как представлял Владик Лешего. Это был, конечно, не Леший, а возчик, какой согласился их подвезти к жилью деда Алексея.

Все разместились в телеге и поехали по дороге, с обеих сторон которой рос лес. Телега тряслась на рытвинах дороги, подпрыгивала, наезжая на корни деревьев, выступающих из почвы. Владика опять потянуло на сон, тем более что в телеге было удобно и мягко сидеть на охапке золотистой соломы, привалившись к папиной спине. Наверное, дремала и бабушка, привыкшая спать днём, да и Кузя тоже.

Владик проснулся от того, что телега остановилась.

– Теперь вам, Григорий Петрович, пешочком вон по той тропке идти надо, – возчик показал на еле видную тропинку, уходящую в чащу. – Здесь недалеко, за час управитесь.

Возчик развернул свой экипаж на маленькой полянке, какой заканчивалась дорога.

– Ну, бывайте! Алексею Михалычу привет, – приподняв шапку, проговорил возчик и сел в телегу. – Ну, пошла, старуха!

Тропинка, еле заметная в лесной траве, уже пробившейся после зимней спячки, вихляла то вправо, то влево и шла всё время под уклон. Шли, как показалось Владику, очень долго, но когда вышли на довольно большую поляну, папа, глянув на часы, отметил:

– Не обманул нас Семён Васильевич, за час и пять минут управились.

Дальше, за верхушками сбегавшего вниз леса, блестела река. На поляне стоял большой дом. Он был сложен из толстенных брёвен и накрыт крышей из досок, высокой, круто падающей. Окна дома, вырубленные в брёвнах, смотрелись как бойницы какой-то крепости. Перед домом стоял высокого роста человек в камуфляжном костюме, сапогах, чёрном берете на голове. Небольшая с проседью борода аккуратно подстрижена, на загорелом лице ярко выделялись голубые, как у Кузьки, глаза.

– С приездом, гости дорогие! Как раз вовремя. Вот мой дом, моё хозяйство.

Леший, то есть Алексей Михайлович, брат бабушки – а это был он, – показал рукой на загороженный участок поляны, где стоял капитальный сарай и паслись две козочки.

«Да он и на деда не похож! И не леший, а скорее ковбой. И тельняшка из распахнутого ворота куртки видна!» – с удивлением отметил для себя Владик.

Леший за руку поздоровался с папой и с Владиком, кошку Кузю взял на руки, и с урчанием стала лизать ему бороду.

– Ну, Даръюшка, не так бурно, потом пообнимаемся. Всё будет о-кей!

На бабушку, какая куталась в плащ, взятый в дорогу, Леший только мельком взглянул.

– Прошу заходить.

Большая комната была, наверное, прихожей. Стол, грубые скамьи вокруг него, шкаф с глухими дверцами составляли всё её убранство. Два окна выходили на поляну перед домом. Из комнаты две двери вели в другие, внутренние комнаты. На полу у глухой стены рядком лежали набитые, как потом выяснил Владик, сеном, большие полосатые матрасы. Заметив, что Владик эти матрасы рассматривает, Алексей Михайлович сразу объяснил:

– Сегодня вам будет некогда одеваться и раздеваться, отдохнёте здесь, в одежде.

Владик и папа молчали. Бабушка, сгорбившись, сидела на скамейке, а Кузю посадили на край стола.

– С дороги покушайте молочка. Козьего, самого полезного и жирного. Сначала тебе, Дарьюшка… – Он налил молоко в красивую миску и поставил на стол рядом с Кузей.

«Дарьюшка! Конечно, Леший знает, что это за пёстрая кошечка!» – Владик глянул на папу, но тот словно и не слышал слов Лешего.

– А это вам, – Леший налил молоко в две большие кружки и в миску. – Ты, Мася, не фыркай, пей молоко, рыбы у меня сегодня нет.

Отрезав несколько ломтей от круглой большой ковриги, он достал из шкафа и поставил на стол деревянную солонку.

– Присаливайте. С непривычки козье молоко слишком сладким покажется.

Бабушка, наклонившись над миской, стала лакать молоко, и папа опять не удивился. «Значит, папа или догадался, что за бабушку нам из леса прислали, или узнал из письма», – подумал Владик. С подсоленным ржаным хлебом молоко Владику понравилось. Он уже поглядывал на матрасы, готовясь лечь, но Леший, положив руку ему на плечо, сказал:

– Пойдём, Владислав, погуляем перед сном. У нас ещё будет время поспать.

Он достал из кармана довольно большие часы, щёлкнув крышкой, открыл. Владик разглядел под крышкой три циферблата, несколько кнопок и бегущие цифры экранчика. «Вот это часы! Буду в школе рассказывать – не поверят!» – подумал Владик, но расспрашивать не стал.

Вслед за дедом он отошёл совсем недалеко от дома вглубь леса.

– Присядем здесь, – Леший показал на обрубок толщиной не меньше чем в два обхвата. – Мне надо рассказать тебе кое о чём.

Леший помолчал, словно раздумывая, и Владик спросил: