Битва за Севастополь. Одиночный выстрел - Алла Бегунова

До ужина Ростислав возился с отцовским подарком: «тушил пожары» в коридоре и большой комнате. Потом бросил яркую вещицу в коробку с другими игрушками и пошел на кухню. В его домашние обязанности входила помощь бабушке. Он накрывал стол скатертью, ставил тарелки, раскладывал ложки, вилки, ножи и накрахмаленные салфетки.

Ужин у Беловых походил на некий ритуал. Все члены семьи, одетые парадно, собирались за столом, сервированным по правилам этикета, который строго соблюдала Елена Трофимовна, дочь потомственного дворянина. Вечерний прием пищи проходил в молчании. Но после него появлялся самовар, чайный сервиз из мейсенского фарфора и наступало время задушевных разговоров, оживленного обсуждения новостей, текущих дел и ближайших планов. Так получалось потому, что тесная дружба и полное взаимопонимание тут связывали три поколения: отца и мать, родившихся в конце XIX столетия, в благополучной еще царской России, двух их дочерей, появившихся на свет в военное и предреволюционное лихолетье, и подростка, их внука, сына, племянника, не ведающего пока ни забот, ни бед, ни огорчений. Взрослые искренне желали, чтоб его жизнь прошло безоблачно и успешно.

Но, кажется, тучи уже сгущались.

Михаил Иванович, по роду службы посвященный в детали, простым смертным неизвестные, все чаще заговаривал об этом за столом.

— Будучи сейчас в Белой Церкви, ты подала заявление на развод? — задал он вопрос Людмиле.

— Увы, не успела.

— Отчего?

— Алексей приехал к родителям только в субботу вечером. ЗАГС уже не работал.

— Надо, надо поторопиться, — Белов задумчиво помешивал ложкой чай в тонкой крутобокой чашке.

— Но, папуля, время-то еще есть, — ответила она.

— Пришли кое-какие инструкции из Москвы. Для внутреннего, так сказать, пользования. Разглашать их я не имею права. Но вывод сделал бы определенный.

— Какой? — Люда посмотрела на отца.

— Война с Германией неизбежна.

— А договор о ненападении, подписанный с немцами?

— Не более чем уловка вероломного фашистского агрессора.

— Да это все равно, папа! — она беспечно махнула рукой. — Воевать мы будем на чужой территории. Так сказал нарком обороны товарищ Ворошилов на торжественном собрании общественности в Москве 23 февраля, в день юбилея нашей непобедимой и легендарной армии.

— Детка, война — вещь совершенно непредсказуемая. Мало ли, какие обстоятельства возникнут. Так что разведись с Павличенко официально, сделай новый паспорт. Зачем нам их дурацкая фамилия теперь, когда прошло столько лет…

Любящий и заботливый отец, Михаил Иванович сделал все возможное, чтобы происшествие в вишневом саду не легло темным пятном на судьбу его младшей дочери. Брак состоялся. Однако дальнейшее поведение Алексея Павличенко разочаровало Белова. Выпускник сельскохозяйственного техникума не захотел стать опорой Людмилы в трудной жизненной ситуации, а предпочел наблюдать со стороны, как молодая супруга из нее выбирается.

В Киеве Люда по совету отца поступила на завод «Арсенал». Взяли ее сначала разнорабочей, потом перевели в ученицы токаря, а через полгода присвоили рабочий разряд токаря-станочника. В анкете у нее появилась соответствующая запись «из рабочих», и это было важно для внучки потомственных дворян, хотя и только по материнской линии. Кроме этого, Людмила начала учиться в десятом классе вечерней школы и закончила ее, получив аттестат о среднем образовании. На 21-м году жизни она стала студенткой: с отличием сдала вступительные экзамены на исторический факультет Киевского университета. Поздновато, конечно. Сокурсницы Людмилы были младше ее. Правда, кое-кто из парней, уже отслуживших срочную в армии, — старше. Но с ними она не сближалась, не дружила…

Да, пожалуй, отец прав.

Столько лет прошло, столько разных событий случилось. Но, бывало, она вспоминала о бурном школьном романе. Любовь была. Но в воспоминаниях жила только горечь. Теперь Люда ощущала его как вериги, не дающие кающемуся грешнику воспарить над прошлым, раз и навсегда признать эту страницу своей жизни перевернутой. Сжав чайную ложку в кулаке, она сидела молча. В комнате, залитой мягким светом лампы под зеленым абажуром, наступила тишина. Моржик, обычно чувствовавший настроение матери, вздохнул и положил ей на тарелку кусочек бисквита:

— Мам, попробуй. Очень вкусно.

— Спасибо, сынок, — она погладила Ростислава по белокурым волосам. — Ты заботишься обо мне.

— Я тебя люблю и всегда буду заботиться…

Елена Трофимовна, следившая за вечерней беседой, решила вмешаться и перевести разговор в более нейтральное русло. Темы для обсуждения у нее имелись. Во-первых, назревал переезд семьи из Киева на дачу под Борисполем. Во-вторых, Валентина получила очередной отпуск — она трудилась на том же «Арсенале» — и пока не решила, как его использовать. В-третьих, Людмила через два дня уезжала в Одессу на практику. Там ей предстояло месяц работать в государственной научной библиотеке, собирая материал для дипломной работы. Тема диплома звучала весьма актуально: «Богдан Хмельницкий и Переяславская Рада в 1654 году. Присоединение Украины к России».

— Мам, возьми меня с собой в Одессу, — начал канючить Моржик.

— Нет, ты поедешь с бабушкой на дачу.

— Но почему, почему?

— В Одессе в общежитии мне дали только одно место.

— Мам, я возьму с собой матрас и буду спать под твоей кроватью.

— Какие глупости, сынок!

— Я буду помогать тебе в библиотеке. Книги перекладывать!

— Слава, я уезжаю совсем ненадолго. Потерпи.

— Раз так, то своди меня в тир. Ты давно обещала…

Тир находился в Снайперской школе ОСОАВИАХИМа, то есть «Общества содействия обороне, авиационному и химическому строительству», массовой добровольной общественной военно-патриотической организации, созданной в СССР в 1927 году. В ней насчитывалось около 14 миллионов человек, в основном — молодежи, которая обучалась в первичных организациях этого общества разным военным специальностям: от летчиков и парашютистов до стрелков и дрессировщиков служебных собак.

Людмила закончила Снайперскую школу, будучи студенткой второго курса истфака. Но связей с этим учебным заведением не порывала и иногда участвовала в районных и городских соревнованиях по пулевой стрельбе, с успехом защищая честь родного университета.

Киевская Снайперская школа ОСОАВИАХИМа тогда была одной из лучших в СССР по материально-техническому обеспечению. Она располагала прекрасно оборудованным, современным тиром, большим количеством ручного огнестрельного оружия разных систем, удобными классами для теоретических занятий. Но истинную ее славу составляли инструкторы — люди, преданные стрелковому делу, имеющие за плечами опыт Первой мировой войны, Гражданской и недавней финской. Именно эта последняя зимняя кампания заставила командование Рабоче-Крестьянской Красной Армии обратить пристальное внимание на развитие снайперского движения…