Больница для динозавров. Мезозойские истории - Светлана Аркадьевна Лаврова

кажется, что вокруг гнезда ходят эти страшные, мохнатые, с хвостами… О-о-о, какой ужас, они украдут моих детей! И не только моих. Ведь мы, девушки-овирапторы, объединяемся и делаем общие гнёзда. Откладываем яйца по кругу, сами по очереди садимся в центр и охраняем яйца, прикрываем крыльями от дождя. Ах, с детьми всегда так сложно. А тут ещё эти ужасные животные, ворующие яйца!

И дама вздрогнула всем четырёхметровым телом.

– Только не прописывайте мне валерьянку, я пью её литрами, и она не помогает! – воскликнула дама.

– Даже не собираюсь, – сказал Эдмон, который как раз хотел выписать валерьянку. – У вас гораздо более серьёзный случай. Всё очень запущено. Вы ужасно больны.

– Вот! – обрадовалась дама. – Наконец-то настоящий доктор. А все говорят: пустые страхи, ты сама себя накручиваешь.

– Прежде всего нужно наладить охрану гнезда, – сказал Эдмон. – Некоторые млекопитающие действительно воруют яйца динозавров. Сделайте так: пусть одна сидит в гнезде, а вторая ходит дозором вокруг, время от времени издавая ужасающие крики для отпугивания злодеев. Остальные отдыхают. Потом смена караула. Вы умеете издавать ужасающие крики?

– Да, – сказала повеселевшая дама. – А-а-а-а-а-а!

От её вопля с платана посыпались листья и пара мелких пушистых зверьков.

– Вот они! – воскликнула дама. – Они нас подслушали!

Зверьки шмыгнули в кусты.

– Они донесут о наших планах! – волновалась дама.

– Ничего, – успокаивал Эдмон. – Мы их перехитрим, мы поменяем планы: пусть вторая сидит на гнезде, а первая ходит дозором. Но вас надо подлечить. Нервишки никуда не годятся. Массаж и гипноз. На гипноз пойдёте к анестезиологу Валере, я выпишу направление. А массаж, пожалуй, я никому не доверю, случай слишком серьёзный. Повернитесь спиной.

И Эдмон довольно сильно нашлёпал пациентку своим шипастым хвостом с булавой-утолщением.

– Ой. Ой. Ой. Да, мне сразу стало легче, – сказала дама. – Спасибо, доктор, вы замечательный специалист. Все наши девочки придут к вам на массаж!

«Влип, – подумал Эдмон. – Как всё-таки сложна специальность терапевта».

Бэк тем временем записал:

Имя неизвестно. Девушка из овирапторов. Ужасно старая, уже и яйца отложила. Жалобы на то, что с детьми сложно. Диагноз: нервы. Лечение: гипноз и массажем побить по спине.

Но стих он придумать не успел. Зашёл Струм и сказал:

– Прошу прощения, Эдмон, но я забираю у тебя ординатора. Он должен пойти на вызов к трицератопсам. Поможет Анзу нести зелёнку.

– Вот так всегда, – проворчал Эдмон. – Только чему-нибудь научишь подрастающее поколение, как его у тебя забирают. Он у меня амбулаторные карты заполнял, между прочим. А зелёнку ему незачем нести. Он её уронит и прольёт. И вообще, зелёнкой ветрянку сто лет никто не лечит. К тому же у трицератопсов не ветрянка, а холера. Обычная чумовая холера со стопроцентной летальностью. Зелёнка от холеры не поможет. Все трицератопсы умрут. Нет, уже умерли. Поэтому незачем моему ординатору туда ходить. Ну-ка покажи, что ты тут написал. Почему имя неизвестно? Надо было спросить.

– Вы сказали не вмешиваться в разговор, – объяснил Бэк. – Ладно, я пошёл. Я нужен несчастным юным трицератопсикам.

И быстро зашагал за Струмом, пока Эдмон не дочитал до стихов. Бэк не был уверен, что терапевты любят поэзию.

Глава 4. Зелёнка для трицератопса

Тот же день

Десятилитровую бутыль с зелёнкой Анзу Бэку не отдал. И такую же ёмкость с ягодным морсом тоже навьючил на себя. «Ребёнку вредно носить тяжести, это я как педиатр говорю», – отмахнулся он от Струма, предложившего Бэка в помощники. Так что Бэк нёс только кисточку, которой предстояло наносить зелёнку на ветряночных трицератопсов.

– А зачем она вообще, эта зелёнка? – спросил он, когда они уже шли по мокрому полузатопленному берегу.

– Она обеззараживает пустулы – гнойнички на коже, чтобы инфекция не распространялась дальше, – объяснил Анзу, приноравливая свои широкие шаги к более мелким шагам Бэка. – Но я думаю, корни этого метода лечения уходят в глубокое прошлое. Некогда наши первобытные предки верили, что если нанести магический рисунок на тело больного, то болезнь отступит, устрашённая жуткой колористикой. Древняя символика до сих пор присутствует в лечении зелёнкой: на маленький красный кружочек сыпи (знак солнца у многих народов) наносится зелёная краска – символ земли, покрытой травой, то есть изобилия, питания. Конечно, никакая ветрянка не устоит перед двумя такими могущественными символами. Тебе не тяжело?

– Да я же только кисточку несу! – возмутился Бэк. – Я вообще-то очень сильный для своего размера.

– Хорошо, тогда пойдём через речку, вон там брод. Не поскользнись.

– А почему брод не напротив больницы? Удобнее бы было.

– Удобнее, – согласился Анзу, осторожно ступая по скользким камням брода. – Крокодилы тоже так считают. Напротив больницы в реке уже десятки лет обитает дейнозух Семён Семёныч длиной около десяти метров… впрочем, кто его измерял. У нас с ним договор: на дальнем броде он никого не трогает. Поэтому все пациенты из Заречья переходят реку именно здесь. Кстати, на равнине, куда мы идём, полно длинноногих сухопутных крокодилов. Некоторые из них растительноядные, но большинство – невоспитанные хищники длиной от полуметра до шести. Так что далеко от меня не отходи. Врачей они не трогают, но тебя ещё не знают.

– Кошмар, – поёжился Бэк. – Я, конечно, очень храбрый, но этот ваш Семён Семёныч в десять раз длиннее меня. На моей родине крокодилы примерно моего размера. Они длинноногие, бронированные и растительноядные, что особенно приятно. А прогнать этого десятиметрового не пробовали? Он же мешает пациентам ходить в больницу.

– Нет-нет, Семён Семёныч очень полезный член общества, – вступился за дейнозуха Анзу. – Благодаря ему у нас в долине нет тираннозавров. Тираннозавры не любят дейнозухов… Осторожно!

Бэк запнулся и чуть не упал.

– Я кому-то наступил на хвост, – признался он.

– Тут полно маленьких крокодильчиков, – сказал Анзу. – А-а, добрый день, Семён Семёныч, это кто-то из ваших детишек? Ну извините, мы нечаянно. Мы уже уходим.

Слева в воде обозначилось что-то тёмное и огромное, уходящее в бесконечность. «Что-то» слегка приоткрыло пасть. Зубы впечатляли.

– Вообще-то Семён Семёныч самка, – сказал Анзу, помогая Бэку вылезти на берег. – Ты наступил на хвост детёнышу. Крокодилы – отличные мамаши, охраняют яйца, заботятся о младенцах. Иногда съедают их – в порядке воспитания.

Бэк перепрыгнул через водяные лилии и очень поспешно отошёл от воды, сопровождаемый подозрительным взглядом крокодила.

– На равнине много опасных существ, – «ободрил» его Анзу. – Особенно ночью. Здесь очень неприятные млекопитающие. Небольшие, меньше полуметра, но нападают стаями. Кондиляртры, например. Даже я опасаюсь их – насмерть не загрызут, но ноги покусают, а мне это надо? Мы должны вернуться засветло. Трицератопсы обычно кочуют недалеко