Морпех Рейха - Влад Тепеш

один пистолет, и при этом заметил, что женщина дышит, а в шее у нее торчит шприц-дротик. Значит, насчет пистолета моя пленница не врала, а еще она, видимо, не промах, раз умудрилась дротиковым пистолетом повырубать полдесятка охраны, при том, что охрана в бронежилетах, что несколько усложняет задачу.

Лаборатория оказалась обустроена в подвале недостроенного здания на отшибе, и я, покинув территорию через дыру в заборе, которую указала мне пленница, заметил неподалеку огни большого города. Ночь или поздний вечер — и это хорошо.

— Нам сюда, вон в те кусты и за ними через пустырь, — сказала она.

Тащить ее оказалось нелегко, потому что я сам стою с трудом, а она вообще едва-едва переставляет ноги. Добравшись до кустов, мне пришлось сделать привал, ее я аккуратно положил на траву и растянулся рядом, тяжело дыша.

— Ты как, еще немного протянешь?

— Вполне.

— А за пустырем что?

— Нас ждет машина. С медиком.

— Здорово. А теперь давай по порядку, зачем я тебе нужен и зачем ты нужна мне.

— Я же сказала — раз ты сохранил рассудок, то можешь давать показания. Ты помнишь, что с тобой делали?

— Нет. Я просто открыл глаза и увидел, что прикован к лабораторному столу. Не помню ничего, что было до этого… Совсем ничего. Даже имени.

— Ясно… Вопрос, не заметил ли ты за собой каких-то отклонений, задавать смысла нет… Ничего, когда установим твою личность — это будет еще одна статья в приговоре Дому Райнеров… Слушай, а как ты сумел менее чем за двадцать секунд освободиться и завладеть оружием?

— Какие двадцать секунд?

— С того момента, как я в щитовой отрубила электричество, и до момента, когда пробралась вниз и услышала стрельбу и нечеловеческие вопли, прошло секунд двадцать, а то и меньше…

— Я освободился за несколько минут до того, как ты вырубила свет.

— Однако же…

— Встречный вопрос. А что ты делала между отключением электричества и нашей встречей в коридоре?

— Уф-ф… Неудобный вопрос. Давай так: я никому не расскажу, что ты там со мной вытворял, а ты никому не расскажешь, что я делала после выключения света?

— Справедливо. И?

— Испугалась и убежала наверх. Хотела просто сбежать, но потом собрала волю в кулак и вернулась. После стрельбы, криков и ударов молнии мое воображение рисовало мне неописуемых монстров… Ну, ты понимаешь, вот я свет выключаю — и тут такое начинается… Совсем не по плану… Я хотела спросить, как ты умудрился увернуться от моих выстрелов?

— Заметил тебя краем глаза и дернулся.

— Ты не мог меня заметить, я сделала первый выстрел из невидимости.

— Это у тебя костюм-невидимка, что ли?

— Зачем костюм, я же маг, как и все Айзенштайны.

Ну вот, приехали. Только нацистов-магов мне еще не хватало.

— Слушай, давай идти дальше. Я-то выживу в любом случае, но промедление на минуту сейчас для меня чревато многодневным лечением. И кстати… я Брунгильда.

Мы пробрались кустами в направлении, указанном ею, и вывалились на полянку, где устроила пикничок молодая пара. Пока у меня на язык просилось классическое «доннерветтер», эти двое вскочили на ноги.

— К машине, — сказала мне Брунгильда и указала на стоящий сбоку фургончик.

Парень схватил скатерть с расставленными на ней какими-то закусками и зашвырнул ее в боковой багажник, а девица открыла дверь и помогла забраться внутрь вначале Брунгильде, а потом и мне.

— Поехали! — крикнула девица парню через окошко, соединяющее пассажирский салон и водительскую кабину.

Фургон внутри оказался обустроен сродни лимузину, но вместо бара в боковом отсеке обнаружилось медицинское оборудование. Девица же оказалась тем самым упомянутым ранее медиком.

Я в полном изнеможении развалился на задней седушке и наблюдал, как она уложила Брунгильду на длинное тройное сидение, извлекла из медотсека странного вида ножницы и принялась срезать с нее черный костюм и находящуюся под ним футболку. Справилась она с этим быстро, так что мне внезапно стало видно обнаженную грудь Брунгильды, небольшую, но красивой формы. То, что я могу спокойно пялиться на оголенный бюст моей новой знакомой, не волновало ни медика, ни тем более саму Брунгильду, если они вообще об этом задумывались. Оно и понятно: с тремя пулями в теле уже не до приличий и стеснений.

Меня, к слову, прелести нацистской ведьмы-диверсантки тоже не сильно заинтересовали: не та ситуация, не та девушка. Гораздо важнее, что я могу перевести дыхание и что сидение мягкое и моя спина, ушибленная о стену и порезанная битым стеклом, чувствует себя чуть комфортнее, чем на жесткой земле.

А еще мне важно сообразить, что делать дальше. Куда меня везут? Кто меня там встретит? Что они мне скажут и что скажу им я?

Тем временем девица прицепила к потолку два пакета с каким-то раствором и крикнула водителю:

— Нужна остановка на двадцать секунд!

— Торможу!

Машина плавно затормозила, девица воткнула Брунгильде в руку капельницу очень четким движением, не совершая при этом никаких манипуляций с поиском вены, закрепила иглу пластырем и крикнула:

— Пошел!

Машина начала плавно разгоняться, девица попридержала Брунгильду, чтобы та не скатилась с сидения, и принялась обрабатывать ее живот, покрытый засохшими кровавыми потеками, аэрозолем и ватными тампонами.

— Лия, телефон! — сказала Брунгильда, получила прибор — смартфон как смартфон — и левой рукой принялась выбирать номер из списка.

— Алло, папа? Еду домой. Да, прошла успешно, хоть и с огромными осложнениями. Да, он со мной. Нет, вырубать не пришлось, он сам со мной пошел… Верней, он меня оттуда и вытащил… Да, нам очень досталось… Мне больше, но это даже хорошо, я люблю внеплановые отпуски. Да, конечно… Не знаю. Не знаю. Не знаю. Он ничего не помнит. Да, вероятно… Нет! Да вот именно, что наш! У него баварский акцент! Конечно, будет! Да, хорошо. Ага. Нет, Лия мне уже все вколола. Ага, конечно. Целую, отбой.

— Кто «наш»? — поинтересовался я, когда Брунгильда уронила телефон на пол.

— Ты.

— В смысле «ваш»?

— Ты военный, скорее всего. И скорее всего — наш, а не неучтенный вражеский военнопленный. Хотя возможно, что ты — шпион. Но вряд ли. Или, может быть, не военный… Так ты точно не помнишь, что именно с тобой делали?

— Я помню себя с того момента, как открыл глаза. Что было раньше — просто белый лист.

— Да уж… А с кем там перестрелку вел?

— С людьми в белых халатах. Ну как перестрелку — пистолет там был только у одного, и еще один переехал меня невидимым грузовиком.

— А пистолеты где взял?

— У охранников, убитых отверткой.

— Ну даешь… В общем, так, нам