"Ничего особенного", - сказал кот - Майкл Суэнвик

На мгновение я почувствовал, что значит быть одним из них. Я имею в виду – актеров. Впервые за весь очень долгий срок моего существования мне захотелось, чтобы случившегося не случилось.

На этом история Марты окончилась. Я вернулся в свой собственный мир, к работе по налаживанию и поддержанию того мира, который его обитатели решительно считают реальным. Их мир, несмотря на все ограничения, больше и просторнее, чем мой. Но я не завидую этому. Их жизни куда труднее и несравненно глубже, нежели все то, что я могу когда-либо испытать. И здесь я тоже им не завидую. У всех нас есть свои места для существования и свои роли, которые мы играем.

Марта была звездой того, что мы называем Большой игрой, а они (вы) называют реальностью. Я всего лишь один зубчик огромной машины. Но если все мои функции сводятся к механике, то, по крайней мере, мои реакции ею не ограничиваются. Я не съемочная камера. Я не соглядатай. И, видит Бог, я не волшебник, манипулирующий всем этим из-за занавеса, ради своего интереса. Ничего подобного.

Я человек из тени и люблю вас всех.

Случилось нечто ужасное. Что именно, Линнеа не знала. Но ее отец был бледен и встревожен на вид, а мать очень бодро и решительно сказала: «Будь смелой!» – а теперь ей пришлось уйти, и все это было результатом этого чего-то ужасного.

Они жили втроем в красном бревенчатом доме с высокой и остроконечной черной крышей возле самой опушки леса. Из окна своей комнаты в мансарде Линнеа видела очень-очень далеко маленькое озерцо, покрытое серебряным льдом. Обстановка в доме нисколько не изменилась с дней народа гробов, который погребал своих соплеменников в красивых полированных ящиках с металлической отделкой, каких давно уже никто не делает. Дядя Олаф зарабатывал на жизнь поиском их захоронений; находил и обдирал металл с гробов. Он носил ожерелье из найденных золотых колец, связанных серебряной проволокой.

– Не подходи близко к дорогам, – сказал отец. – Особенно старым. – Он дал ей карту. – По ней ты найдешь бабушкин дом.

– Ма-Ма?

– Нет, Па-Ма. Моей матери. В Годасторе.

Годастор – маленькое селение по ту сторону гор. Линнеа понятия не имела, как попасть туда. Но карта должна была помочь.

Мать дала ей маленький рюкзачок, набитый едой, и коротко обняла. Потом что-то сунула в карман шубки Линнеа и сказала:

– Теперь иди! Пока оно не началось!

– До свидания, Ма и Па, – вежливо сказала Линнеа и поклонилась.

И ушла.

Так Линнеа и оказалась на длинном заснеженном склоне, по которому нужно было подняться до самой вершины горы. Идти было тяжело, но она была хоть и маленькой, но упорной девочкой. Погода стояла суровая, но когда Линнеа начинала мерзнуть, она просто прибавляла обогрев шубки. На вершине ей попалась тропа, по которой еле-еле мог бы пройти один человек, и она пошла дальше по ней. Ей не пришло в голову, что это может быть одна из тех дорог, от которых предостерегал ее отец. Она даже не задумалась о том, что тропа была почти свободна от снега.

Впрочем, через некоторое время Линнеа начала уставать. Тогда она сняла рюкзак, бросила его в снег рядом с тропой и двинулась дальше.

– Погоди! – окликнул ее рюкзак. – Ты забыла меня.

Линнеа остановилась.

– Прости, – сказала она, – но ты слишком тяжелый и мне трудно тебя нести.

– Раз ты не можешь нести меня, – сказал рюкзак, – значит, мне придется идти самому.

Так он и поступил.

Линнеа шла дальше, и за нею следовал рюкзак, и вскоре она подошла к развилке. Одна дорога уходила вверх, а другая – вниз. Линнеа стояла и смотрела то в одну сторону, то в другую. Она никак не могла понять, куда же ей идти.

– Почему бы тебе не достать карту? – посоветовал рюкзак.

Так она и поступила.

Осторожно, чтобы не порваться, карта развернулась. По мере того как она определяла свое положение, по ней разбегались новые и новые контуры. Вниз по склону потянулись голубые линии ручьев. На свои места легли черные дороги и красные пунктиры тропинок.

– Мы здесь, – сказала карта и зажгла в центре крохотный огонек. – Куда ты хотела бы пойти?

– К Па-Ма, – ответила Линнеа. – Она живет в Годасторе.

– Это далеко. Ты умеешь читать карту?

– Нет.

– В таком случае иди по правой тропе. Как только наткнешься на какую-нибудь другую дорогу, достань меня, и я скажу тебе, куда идти дальше.

И Линнеа пошла дальше и шла, пока у нее оставались силы, а когда силы иссякли, она села в снег у дороги.

– Вставай, – сказал рюкзак. – Тебе надо идти дальше.

Сдавленный голос карты, которую Линнеа запихнула обратно в рюкзак, поддакнул:

– Иди прямо по тропе. Не останавливайся.

– Замолчите, оба, – потребовала Линнеа, и, конечно, они повиновались. Она сняла рукавички и принялась рыться в карманах – вдруг она все же захватила какие-нибудь игрушки, но забыла об этом. Конечно, ничего она не взяла, но во время поисков она наткнулась на предмет, который мать сунула ей в карман шубки.

Это была даларнская лошадка.

Даларнские лошадки бывают самых разных размеров; эта – маленькая. Их вырезают из дерева, ярко раскрашивают и рисуют упряжь из цветов. Лошадка Линнеи была красной; девочка часто видела ее на высокой полке в родительском доме. Даларнские лошадки очень старые. Они существуют с времен народа гробов, который жил очень давно, еще до эпохи чужаков. И народ гробов, и чужаки давно исчезли. Теперь здесь остались только шведы.

Линнеа принялась водить лошадку по воздуху, то вверх, то вниз, как будто та скакала.

– Привет, лошадка, – сказала она.

– Привет, – ответила лошадка. – Ты попала в беду?

Линнеа задумалась и призналась:

– Не знаю.

– Значит, скорее всего попала. Знаешь, тебе не следует сидеть на снегу. Ты разрядишь аккумуляторы своей шубки.

– Но мне скучно. Здесь нечего делать.

– Я научу тебя новой песенке. Но сначала тебе придется встать.

Линнеа насупилась, но встала. И пошла в сопровождении рюкзака дальше по тропе под темнеющим небом. По дороге они с лошадкой хором пели:

Тени становились все длиннее, а лес по сторонам тропы – все чернее и чернее. Стволы берез стояли во мраке, как тощие белые привидения. Линнеа уже начала спотыкаться от усталости и вдруг увидела впереди огонек. Сначала она решила, что это дом, но когда подошла поближе, оказалось, что это костер.

Около костра громоздился скрюченный темный силуэт. В первую секунду Линнеа испугалась, что это тролль. Потом разглядела человеческую одежду и поняла, что это норвежец, а может быть, датчанин. И побежала к нему.