Час на соблазнение - Джанис Мейнард

– Кое‑что я отправлю тебе по почте, – сказала она Квинтену. – Большинство из этих документов относится к финансовым отчетам. Закари хочет, чтобы ты на них взглянул. Фаррелл попросил тебя согласовать некоторые предварительные эскизы.

Утро покатилось своим чередом. Кэти погрузилась в работу, заставляя себя не думать о том, как близко она сидит к Квинтену.

Они уже собирались отправиться на обед, когда в двери показался Закари. Квин тут же нахмурился.

– Я думал, ты в Портленде.

– Я и был там, но прилетел сюда на вертолете. – Закари бросил взгляд на Кэти. – Ты уже сказал ей?

– Пока нет, она приехала вчера днем, и мы провели утро за ежедневными делами. Я многое пропустил.

Кэти тревожно посмотрела на Квина и Закари:

– Что он должен был мне сказать? Что‑то мне не нравится ваш тон.

Закари присел на краешек стола.

– Да уж. Мы полагаем, что компания «Стоун Ривер Аутдорс» стала жертвой промышленного шпионажа.

Глаза Кэти округлились.

– Не может быть! Вы что, шутите?

– К сожалению, нет, – отозвался Закари. – Я не раз натыкался на недочеты в счетах, а Фаррелл видел несколько своих изобретений на рынке. В первый раз мы списали это на совпадение – в конце концов, люди могут что‑то изобрести одновременно. Но потом это повторилось.

Кэти нахмурилась.

– Почему Фаррелл мне ничего не рассказывал?

– Потому что хотел проверить, не выдаст ли кто себя. И потом, мы не хотели подвергать тебя опасности.

– Какой опасности? – рассмеялась Кэти, но, бросив взгляд на лица братьев, поняла, что это не шутка.

– Мы с Фарреллом подумываем, не была ли авария, в которой погиб отец и пострадал Квин, чьей‑то злой задумкой, – произнес Закари.

Кэти резко втянула в себя воздух и посмотрела на Квинтена:

– А ты что думаешь?

– Да ничего хорошего, – со злостью бросил тот. – Я слишком был поглощен всем происходящим и не думал, что авария может быть подстроена. Братья не сказали мне о своих предположениях, а потом я вообще полез на склон.

Закари поморщился.

– Да, мы рассказали ему только пару недель назад. Врач настаивает, что Квину нужен покой. Но сейчас, когда ты здесь, вы с ним можете понаблюдать за работой департаментов со стороны – так легче будет заметить что‑то необычное.

– Я знаю много об отделе Фаррелла, – задумчиво произнесла Кэти. – Я много в нем работала. Но Фаррелл ведает такими вещами, о которых я не слышала.

– Я тебя научу, – произнес Квинтен. – Не встречал человека умнее тебя.

Закари кивнул:

– Квин прав. К тому же у тебя свежий взгляд, поэтому ты сможешь увидеть то, что пропустили мы.

– Не могу поверить, – произнесла Кэти. – Прямо шпионское кино.

Квинтен встал, приглашая гостей к обеду.

– Надеюсь, мы ошибаемся, и нам мерещится всякая чепуха. Но доказательств все больше. Кто‑то, похоже, старается навредить компании.

За обедом Кэти больше помалкивала, наблюдая за мужчинами, которые смеялись и подшучивали над миссис Петерсон. Даже со стороны было видно, что Закари и Квинтен – братья. У них было одинаковое телосложение, различался лишь цвет глаз и волос. Возможно, Закари унаследовал карие глаза и каштановые волосы от матери. Но вот по характеру братья были совершенно разными: сосредоточенный, целеустремленный Квинтен, обожающий дух соревнования, и Закари, постоянно меняющий увлечения – от участия в гонках до плавания по Амазонке в поисках новых приключений.

Закари вскрыл вторую банку пива.

– Пожалуй, на этом все, мне еще лететь обратно в Портленд.

Квинтен удивленно посмотрел на брата:

– Я думал, ты останешься на ночь. – Он бросил взгляд на Кэти. – Видела бы ты его дом, мой по сравнению с ним – просто хижина в лесу.

– Он преувеличивает, – улыбнулся Закари. – Но да, дом чудесный, я как‑нибудь покажу тебе, Кэти.

Она улыбнулась.

– Я с радостью посмотрю на него. А какой дом у Фаррелла?

– У него самый большой участок земли, он начинается у океана и тянется глубоко вдаль – длинный, но узкий. С воздуха, кстати, наши дома не так уж и далеко друг от друга.

Кэти кивнула.

– И твой самый южный – я, пока ехала, не видела больше домов.

Закари опередил Квинтена в ответе:

– Да, потому что он самый младший. Фаррелл, как старший, получил самый северный участок, я в середине, а Квин замыкающий.

Квинтен показал ему неприличный жест. Кэти рассмеялась.

– Я думала, средние дети в семье обычно примиряют всех.

Закари пожал плечами.

– Никогда не любил, когда люди говорили мне, кем я должен быть по их представлению. Это касалось и моего папочки, да упокоится он с миром.

За столом воцарилось молчание. Наконец Кэти, сложив салфетку, встала и произнесла:

– Я хочу вам помочь и сделаю все, что в моих силах.

За ней поднялись и братья.

– Ты уже помогаешь, – ответил Квинтен. – Мы втроем не могли придумать кандидатуры лучше тебя.

Закари пожал руку девушки.

– Еще раз спасибо, Кэти. – С этими словами он взял ключи и телефон со стола. – Если что‑то новенькое произойдет, дайте мне знать.

Прошло уже дня два, но слова Закари, сказанные им на прощание, все еще не шли из головы Квинтена. Он понимал, что брат имел в виду возможные события в компании, но мысли его крутились совсем в ином направлении. Пошла вторая неделя с момента приезда Кэти, но Квин уже чувствовал себя не в своей тарелке. Но он был твердо намерен отплатить братьям за их заботу. Ведь, пока он восстанавливался, они ни словом не обмолвились о том, что происходит, взяли весь груз забот на себя и ни разу не упрекнули его за отсутствие. Настал его черед заниматься работой и позволить братьям вернуться к своим обязанностям. К сожалению, это означало необходимость привлечь Кэти. Не то чтобы Квин сожалел о том, что их былые отношения закончились, просто было бы ошибкой позволить личным чувствам снова вторгнуться в их профессиональное общение. А Квинтен чувствовал, что по‑прежнему хочет ее. Он понимал, что Кэти не хочет видеть его рядом в качестве спутника жизни – она сама сказала ему об этом весьма недвусмысленно, и он не мог ее винить. Он был эгоистичным подонком, поставив свое желание вернуться на склон выше нужд семьи.

Квинтен нашел повод на время сбежать из небольшого офиса, сказав Кэти, что ему нужно размяться, и отправился в тренажерный зал. Он достаточно быстро восстанавливался после травмы, и, будь на его месте любой другой, это стало бы поводом для праздника. Но Квина не устраивало то, что подходило остальным. Всю свою жизнь он старался быть лучше других, сильнее, быстрее. Лыжный спорт был его душой, и даже управление компанией не могло заменить ему его. Как жаль, что все спортивные успехи и навыки нельзя было применить при построении отношений. Мать он не знал и вырос в сугубо мужском окружении. Отец воспитывал его и братьев в строгости. Любое проявление эмоций могло закончиться поркой ремнем. Квинтен был упрямым и в детстве и никогда не показывал отцу своих страданий. Привычка скрывать свои чувства укоренилась в нем именно с тех пор – вот почему все отношения с женщинами сводились для него только к физической близости. Он не мог предложить им ничего большего. Кэти была единственной, кто заставил его задуматься о том, в состоянии ли он вообще в кого‑либо влюбиться. И вот он скрывается от нее в собственном спортивном зале и тренируется до изнеможения.