Неистовые сердца - Оливия Вильденштейн

Прямо сейчас я чувствую, что слишком многим людям я очень не нравлюсь… и они действительно мне не доверяют.

«Это потому, что ты впечатляющая и пугающая женщина. Я имею в виду Дэниели и Неблагие? Эй… взрывоопасная смесь».

Она хмыкнула.

«Я серьёзно. Дай им время».

— Сколько времени?

Я пожала плечами. «Несколько месяцев».

— Неверрианских месяцев или человеческих?

«Неверрианских месяцев».

— Это годы!

Она отхлебнула кофе, затем проверила свой телефон на наличие сообщения от Касс, но та не ответила.

Секунды тикали.

«Ты понимаешь, что у твоего ребёнка будет все три?»

Она изучала рябую поверхность своего кофе, которая была такой же чёрной, как её глаза.

— Я бы хотела, чтобы были другие Дэниели, — внезапно сказала она, возможно, чтобы прервать разговор о детях.

Седеющий мужчина, сидевший у торгового автомата, бросил взгляд в нашу сторону. Я сомневалась, что он понял, о чём говорила Кэт. Не то, чтобы Кэт сказала «фейри». Люди знали термин «фейри», хотя их представление о нас ограничивалось крошечными крылатыми существами, которые порхали вокруг, как пчелы, опьянённые пыльцой.

«Может быть, так оно и есть».

Она снова прикусила губу.

— Круз сказал, что никогда не слышал о других.

Она потёрла между пальцами край своего вафельно-вязаного Хенли2.

— Но Холли упомянула о них в своей книге. Она сказала, что рыбаки заметили нескольких в озере Верхнее. С другой стороны, её книга не была книгой, так что я не знаю…

Я вывела карту озера Верхнее на экране своего телефона. Вдвое больше озера Мичиган, оно разделяло Соединенные Штаты и Канаду.

— Она написала, что они сделаны из меди, и это отчасти правда.

Когда Кэт плавала в Глэйдах, а совсем недавно в жидком тумане, который покрывал Харени, её кожа покрывалась крошечными медными чешуйками. Я умоляла её искупаться в озере, чтобы я могла засвидетельствовать это воочию, и под покровом темноты она побаловала меня. Что за зрелище! Ей пришлось ждать почти час, пока её кожа перестанет мерцать.

— Но потом Холли написала, что они защищали медные рудники.

Кэт встала, чтобы бросить свою пустую чашку. Она протянула руку, и я тоже отдала ей свой пластиковый стакан.

— Так что я, правда, не знаю, что было фактом, а что вымыслом.

Я набрала в поисковике «медные рудники вокруг озера Верхнее», и, о чудо, получила ответ. Место под названием Коппер-Харбор. Это могло быть чистым совпадением.

Я уже собиралась показать Кэт свои находки, когда в приёмную ворвалась Кэссиди с раскрасневшимися щеками и дико сверкающими голубыми глазами из-под густой тёмной чёлки.

— Это мальчик! — воскликнула она.

Фейт никогда не интересовалась на УЗИ полом ребёнка. Она была так убеждена, что это девочка, что большинство наших подарков на день рождения были разных оттенков розового и лавандового.

— Чёрт, — сказала Кэт, ухмыляясь. — Надеюсь, она сохранила квитанцию за платье, которое я подарила её сыну.

Касс засмеялась, а я просто улыбнулась, моё сердце взволнованно застучало в груди. Я обладала волшебной пылью, и всё же верила, что не существует более истинной, более чистой магии, чем создание новой жизни.

ГЛАВА 4. РИМО

У сына Фейт, был пучок чёрных волос, совершенно не похожих на каштановый оттенок волос его матери, и родимое пятно в форме малины на виске, которое мы все целовали, как минимум, по разу. Несмотря на то, что Фейт не отрывала взгляда от сына, когда он переходил из одной пары рук в другую, она позволила нам подержать его и улыбнулась, когда мы ворковали над его тихими хныкающими звуками.

— Так как же его зовут?

Кэт легонько постучала по носику-пуговке малыша.

Фейт ухмыльнулась.

— Ты имеешь в виду, что теперь о Виктории не может быть и речи?

Кэссиди рассмеялась.

— Римо, — сказала Фейт.

Кэт приподняла бровь.

— Римо?

— По-итальянски это означает «сильный». После того, как я девять месяцев считала его девочкой, самое меньшее, что я могу сделать, это дать ему очень мужественное имя.

Фейт протянула руки к сыну, и Кэт осторожно положила его на сгиб локтя матери. Когда она опустила на него взгляд, её голубые глаза затуманились.

— Добро пожаловать в этот безумный, безумный мир, Римо Сакар.

И она ещё не знала и половины того, насколько это было безумно.

— Твоя бабушка не смогла прийти, — продолжила Фейт.

Кэт стала крайне тихой.

— Но посмотри, каким ты уже пользуешься успехом у дам. Это твоя тётя Кэссиди, — она указала на Касс. — А это твои почётные тётушки, Катори и Лили. Все они обещают хорошо заботиться о тебе… особенно ночью. Верно?

Она приподняла бровь.

Вошла медсестра, чтобы измерить жизненные показатели матери и сына, а затем спросила Фейт, не нужна ли ей какая-нибудь помощь с грудным вскармливанием, что послужило нам сигналом к уходу. После очередного раунда поцелуев в родимое пятно Римо мы обняли Фейт, от которой пахло потом, кровью и абсолютным блаженством, и пообещали навестить утром.

Как и Касс, я плыла по больничному коридору. В отличие от Катори. Несмотря на то, что она скрывала свою боль за улыбкой, её страдание было ощутимым. Я коснулась её руки, и её улыбка стала натянутой.

Мы ехали домой в абсолютной тишине.

Только после того, как мы припарковались перед её тёмным домом, она заговорила:

— Как я смогу когда-нибудь сказать ей? — она откинула назад свои чёрные волосы. — Она никогда не простит меня, Лили.

Я сжала её руку.

В ту ночь мне было трудно заснуть, и, учитывая ужасные кошмары, которые преследовали меня во сне, я проснулась, жалея, что вообще закрывала глаза. Мне снилось, что мои волосы и зубы отвалились от черепа.

Я протянула руку и коснулась своей головы, провела языком по зубам. Был ли кошмар предварительным просмотром того, что должно было произойти? Я не была особенно тщеславным человеком, но мне очень не хотелось терять волосы. Или зубы. Или любую другую часть моего тела, если уж на то пошло. Тем не менее, в то утро я расчесала волосы более аккуратно.

Я надела узкие джинсы и объёмный кремовый кашемировый свитер, из-под которого мои ноги торчали, как зубочистки, а затем отправилась на кухню.

За те недели, что Кэт была в Неверре, я хотела помочь Дереку, и поскольку он не принял бы денежную компенсацию за то, что приютил меня, я научилась готовить сама и освоила довольно много блюд. В будние дни я готовила обед на скорую руку, а Дерек, его сотрудница из похоронного бюро и подруга Милли и я сидели за маленьким кухонным столом и наслаждались вкусом дня.

Иногда к нам присоединялся Каджика, и всё это