Поиграем, мышка? - Ольга Островская

Но я никак не могу себе сейчас позволить связанную.

Пока мой смертельный враг на свободе и дышит мне в спину, даже речи не может быть о том, чтобы дать ему такое оружие против меня.

Смотря вслед идущей к своему дому Мишель, которая хоть и неохотно, но все-таки согласилась работать на меня, я зло сжимаю руль, пытаясь решить, что с ней теперь делать.

Не могу я себе ее забрать. Как бы не хотелось. Не имею права рисковать еще одной невинной жизнью.

Но и отпустить глупо. Хрен потом такую еще встретишь. Доводилось мне, конечно, слышать бытующую среди местного народа фразу «Бог троицу любит», но сомневаюсь, что это меня каким-то образом касается. Во-первых я не верю в их бога, а во-вторых я не человек. Ну разве что на рецессивную половину, доставшуюся мне от матери. Ну а в-третьих... не хочу я ждать еще одного шанса — зацепила меня Мышка. Такую приручить будет одно удовольствие.

А что если... спрятать ее энергетику экранами? И пусть работает себе тихо и незаметно в лаборатории. Под моим присмотром. Что я не смогу держаться от нее подальше, пока все не решится? Это будет сложно — слишком уж хороша — но вполне выполнимо.

Тем более, что я теперь, как никогда за последние два года близок к тому, чтобы покончить наконец с Хасмиером.

И все благодаря случайному открытию малоизвестного чудака профессора, который умудрился не только дважды засечь активный портал между Землей и моим родным миром, что вообще нами считалось невозможным, но и записать эти показатели, а потом разработать целую гипотезу о том, что именно он обнаружил.

Но самое главное это то, что Березович почти нашел способ выявлять подобные пространственные разрывы здесь на Земле. Тем самым позволяя отслеживать появление куардов в этом мире.

Сильнейшие из нас могут открывать порталы. Мы чувствуем, если поблизости появляется природный, можем даже внести изменения в координаты образующегося разрыва, притягивая его в нужное место. Но ни один куард, находясь на Земле, не может засечь портал открываемый с Ильмондара другим. Разве что в радиусе нескольких километров. Да и то далеко не все. Применять свои способности в этом мире мы можем только локально.

И мой дорогой старший брат умело этим пользуется, прячась на Земле каждый раз, когда мы выходим на его след в Ильмондаре. Хитрая сволочь. И силой не обделен.

Но теперь у меня есть возможность решить эту проблему. С помощью профессора Березовича и его незаменимой Мышки.

Самое интересное, что девушку я нанимать изначально не планировал. И заставил Геннадия Матвеевича пригласить его бывшую лаборантку в институт для того, чтобы посмотреть в ее памяти, кто еще знает об этих исследованиях и деликатно стереть из воспоминаний девушки все детали проекта. Незачем людям знать о нас и порталах между нашими мирами.

Но стоило ей войти в ту тесную комнатушку при лаборатории, стоило мне поймать взгляд этих дымчато-сизых глаз, почувствовать ее энергию, и этот план отпал за полной несостоятельностью. Передо мной стояла фуэнта. Непреодолимое искушение для любого куарда. Мне даже касаться ее не нужно было, чтобы понять это. Хотя я и не отказал себе в удовольствии попробовать ее на вкус.

Наверное, зря. Теперь мне хочется пойти за ней и узнать, каково на вкус ее наслаждение. И как будет ощущаться это ладное гибкое тело подо мной... каково это быть в ней...

Так. Не о том думаю.

Мышку не трогаю, пока не покончу с Хасмиером.

Никуда она от меня не денется.

Отъезжая от ее дома, я набираю свою помощницу, которая, по сути, выполняет мои обязанности каждый раз, когда я отсутствую в этом мире. А в последние годы отсутствую я значительно дольше и чаще, чем присутствую.

И не будь у меня необходимости найти сбежавшего от правосудия преступника, по злой насмешке судьбы являющегося моим старшим братом, я бы уже давно продал все здесь на Земле. Оборвал бы все связи с родным миром матери, однажды ставшим мне убежищем и ссылкой одновременно. Посвятил бы себя полностью Лайтази и обязанностям маликсара.

Но пока что приходится жить на два мира. К чему мне, впрочем, не привыкать.

— Слушаю, мистер Рошад, — доносится из динамика сосредоточенный голос Марины.

— Березович с тобой связался?

— Еще нет.

— Когда свяжется, дай знать. И записывай данные его младшего научного сотрудника Мишель Силаниной. Они будут работать над проектом вместе. У девушки нет личного транспорта, организуй служебный, — приказываю я и, подумав, добавляю: — Березовичу тоже, естественно.

Не нужно Мышку выделять больше, чем необходимо.

— Отдельный? — уточняет Марина деловито.

— Да. И охрану к обоим. Я уезжаю сегодня вечером. Меня не будет дня три. Проследи, чтобы у них было все нужное для работы.

Продиктовав Марине контакты Мишель и отдав все нужные распоряжения на время моего отсутствия, я сбиваю звонок.

Нужно успеть заехать к себе, забрать экранирующие браслеты, которые я всегда на всякий случай беру с собой на Землю, а потом вернуться в город и вручить их Мышке, внушив необходимость носить, не снимая.

И лишь потом можно отправляться к порталу. В Ильмондаре дела тоже не ждут. Титул маликсара Лайтази, полученный мною два года назад, слишком ко многому обязывает.

По моему телу скользят ласковые руки. И кожа пылает. Горит. Словно по ней текут ручьи расплавленной теплой патоки, топя меня в чувственном дурмане. Топя в желании.

Мужские ладони сжимают груди, задевая большими пальцами ноющие соски...

И я вскрикиваю, выгибаясь. Запрокидываю голову, ловя ртом воздух.

Горячие поцелуи обжигают живот, лобок... и мои ноги сами собой раздвигаются в стороны. Приглашающе.

Боже, как хорошо. Я так сильно хочу... Пожалуйста.

Он накрывает меня собой... оглушая... ослепляя этим соприкосновением обнаженных тел.

Я чувствую давление там, где все уже сводит болезненной потребностью... дергаю руками... но он держит их, прижав к кровати.

— Мишель, — зовет меня бархатистый голос.

И мой взгляд окунается в вишневую тьму. Пьянящую и сладкую.

Рошад склонятся к моему лицу... так медленно... так неотвратимо... резко вторгается в мое тело... ловит губами мой вскрик, забирая волю этим требовательным собственническим поцелуем... и толкается внутрь снова... снова... снова...

Я просыпаюсь от собственного гортанного стона, сотрясаясь в судорогах самого настоящего оргазма. Отголоски наслаждения комком жара пульсируют внизу моего живота, посылая по всему телу волны дрожи. Сердце колотится в груди, как истеричная птица в клетке, кожа до сих пор горит, ноги раздвинуты, дышу я, как марафонец, и изо всех сил пытаюсь понять, что это только что было.