Белая масаи - Коринна Хофманн

Посидев некоторое время, мы ушли. Когда он проводил меня до отеля, было уже далеко за полночь. Мы посмотрели друг другу в глаза, и мне показалось, что выражение его лица изменилось. В его диких глазах я увидела нечто похожее на удивление и возбуждение. Наконец я решилась и мягко прижалась губами к его губам. Я тотчас почувствовала, что мужчина оцепенел и смотрит на меня почти с ужасом.

«Что ты делаешь?» – спросил он и отступил на шаг. Протрезвев, я стояла перед ним, ничего не понимая, сгорая от стыда. Я развернулась и побежала в отель. Оказавшись в постели, я дала волю чувствам. У меня началась истерика, мне казалось, что мир рухнул. В голове стучала одна и та же мысль: я до безумия хочу этого мужчину, а он ко мне совершенно равнодушен. В конце концов я заснула.

Я проснулась очень поздно, проспав завтрак. Меня это не расстроило, потому что есть все равно не хотелось. Неужели интуиция меня подвела? Нет, кричало все мое существо, иначе откуда бы взялись силы расстаться с Марко и на полгода отказаться от любых отношений, если не ради этого мужчины?!

Внезапно меня накрыла чья-то тень, кто-то мягко коснулся моей руки. Я открыла глаза и увидела его красивое лицо. Он радостно посмотрел на меня и сказал: «Hello!» Я обрадовалась, что на мне были солнечные очки. Он долго смотрел на меня, как будто изучая мое лицо. Через некоторое время он спросил про Эрика и Джелли и сказал, что вечером Присцилла приглашает нас на чай. Лежа на спине, я смотрела в его глаза, которые светились надеждой и нежностью. Я медлила с ответом, и выражение его глаз изменилось: они потемнели, и в них вспыхнул «гордый» огонек. Переборов себя, я спросила, к какому времени мы приглашены.

Эрик и Джелли согласились со мной пойти, и в условленный час мы стояли у входа в отель. Примерно через десять минут возле нас остановился переполненный матату. Из него показались две длинные ноги, за которыми последовало длинное тело Лкетинги. С ним был Эди. Я помнила дорогу к жилищу Присциллы еще с первого раза, а мой брат с опаской наблюдал за скачущими вокруг нас обезьянами.

Встреча с Присциллой прошла очень душевно. Она достала спиртовую плиту и заварила чай. Пока мы ждали, они втроем что-то бурно обсуждали, а мы, ничего не понимая, смотрели на них. То и дело раздавались взрывы хохота, и я чувствовала, что говорят в том числе и обо мне. Примерно через два часа мы собрались уходить, и Присцилла сказала, что я и Лкетинга можем приходить к ней в любое время.

Мой номер был оплачен на две недели вперед, но я решила выехать из отеля и поселиться у Присциллы. Мне надоело ходить на дискотеку и ужинать без него. В отеле меня предупредили, что я рискую остаться без денег и одежды. Мой брат отнесся к этой идее более чем скептически, но все же помог перетащить мои вещи в деревню. Лкетинга нес большую сумку и, казалось, был доволен.

Присцилла прибралась в хижине и ушла к подруге. Когда на улице стемнело и телесной близости было не избежать, я села на узкую кровать и стала ждать заветной минуты. Мое сердце колотилось как бешеное. Лкетинга сел рядом, и я видела только белки его глаз, перламутровую пуговицу на лбу и белые серьги из слоновьей кости. Вдруг все пошло невероятно быстро. Лкетинга прижал меня к кушетке, и я тут же почувствовала его возбуждение. Не успев понять, готово ли мое тело, я ощутила резкую боль, услышала странные звуки, и через мгновение все кончилось. Близость с мужчиной я представляла себе совершенно иначе и от разочарования едва не разрыдалась. Только тогда я поняла, что имею дело с человеком совсем другой культуры. Развить эту мысль мне, однако, не удалось, поскольку вскоре все повторилось. Таких приступов было много, и после третьего или четвертого «акта» я прекратила попытки продлить действо с помощью прикосновений и поцелуев. Судя по всему, Лкетинге это не нравилось.

Наконец рассвело, и я стала ждать прихода Присциллы. Примерно в семь утра я услышала голоса, выглянула наружу и увидела у двери таз с водой. Я затащила его внутрь и основательно вымылась, потому что все мое тело было красным от краски Лкетинги.

Когда я зашла к Присцилле, он еще спал. Она уже успела приготовить чай и угостила меня. Она спросила, как прошла моя первая ночь в африканской хижине, и я, не удержавшись, все ей рассказала. Она выслушала меня с явным смущением и сказала: «Коринна, мы другие. Возвращайся к Марко, приезжай в Кению в отпуск, но не ищи здесь спутника жизни». От белых она знала, что они хорошо относятся к женщине, в том числе и в постели. Мужчины масаи другие, и то, что произошло сегодня, для них совершенно нормально. Масаи не целуются. Рот дан для того, чтобы есть, а целоваться (ее лицо при этом исказилось) – просто отвратительно. Мужчина никогда не трогает женщину ниже живота, и женщина не имеет права прикасаться к половому члену мужчины. Волосы и лицо мужчины для нее также табу.

Я не знала, плакать мне или смеяться. Я сгорала от желания и не могла прикоснуться к мужчине. На память пришел эпизод с поцелуем, и рассказу Присциллы пришлось поверить.

Во время разговора Присцилла даже не смотрела на меня. Наверное, говорить на эту тему ей было очень сложно. Много мыслей пронеслось у меня в голове, и я стала сомневаться, все ли поняла правильно. Вдруг в лучах солнечного света возник Лкетинга. Обнаженный торс, красная набедренная повязка, длинные красные волосы – он был великолепен. Ночные события отодвинулись в моей памяти на самый дальний план, и я поняла одно: я хочу только этого мужчину, и никакого другого. Я люблю его, а научиться можно всему.

Позже мы поехали в переполненном матату в Укунду, ближайшую крупную деревню. Там, в местном чайном доме, мы встретились с другими масаи. Чайный дом состоял из досок, кое-как скрепленных гвоздями, крыши, длинного стола и нескольких стульев. Чай готовился в большой бадье на огне. Когда мы сели, я ощутила на себе как любопытные, так и критические взгляды. И снова завязалась оживленная беседа. Судя по всему, они говорили обо мне. Я внимательно изучила каждого собеседника и пришла к выводу, что таких красивых и добрых, как мой Лкетинга, среди них больше нет.

Мы просидели там несколько часов. Я не понимала их языка, но меня это не смущало. Лкетинга был заботлив и предупредителен. Нам то и дело приносили что-нибудь попить, а потом он заказал тарелку с мясом. Это оказались мелкие кусочки козьего мяса, которые я проглотила с большим трудом, потому что они были еще в крови и очень жесткие. После третьего куска меня затошнило, и я объяснила Лкетинге, что он может доесть за меня. Однако ни он, ни другие мужчины к моей тарелке не притронулись, хотя было видно, что они голодные.

Через полчаса мы встали, и Лкетинга попытался жестами мне что-то объяснить. Я поняла только то, что они собираются пойти перекусить, но я должна оставаться здесь. Мне очень хотелось пойти с ними, и я стала возражать, но услышала в ответ: «Нет, нельзя. Ты жди здесь». Мужчины скрылись за стеной, и вскоре я увидела целые горы мяса. Через некоторое время мой масаи вернулся. Судя по всему, он наелся досыта. Я так и не поняла, почему не могла пойти с ним. «Ты жена, плохое мясо». Я решила вечером спросить об этом у Присциллы.

Затем мы на матату вернулись на пляж, высадились возле отеля «Африка Си Лодж» и пошли навестить Эрика и Джелли. При входе нас остановили, но после того, как я сказала, что пришла в гости к брату и подруге, сразу пропустили. У стойки регистрации администратор, смеясь, спросил: «Ну что, решили вернуться?» Я ответила, что нет, и добавила, что в деревне мне очень нравится. Он пожал плечами и сказал: «Посмотрим, надолго ли вас хватит».