Книги онлайн и без регистрации » Классика » Обманщик - Исаак Башевис-Зингер

Обманщик - Исаак Башевис-Зингер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 74
Перейти на страницу:
она наполовину как современная дама, наполовину как ребецин[6].

– Наконец-то! Ну что ты стал? Входи. Рада тебя видеть!

И она раскрыла объятия.

4

Они долго целовались – губы влекли – и стояли как бы в безмолвной молитве, погруженные в благочестие любви. Руки Минскера лежали на бедрах Минны, словно на кафедре. Хотя по многим аспектам он расходился с Фрейдом и чувствовал, что Фрейдовы теории изобилуют ошибками и недоразумениями, но все же признавал, что либидо играет огромную роль – пусть и по совершенно иным причинам, нежели те, что выдвигал Фрейд. В сущности, Фрейд на свой лад был рационалистом. В человеческих эмоциях ему виделись не более чем пережитки первобытности, камень преткновения для культуры. В этом плане он был близок Спинозе, который считал эмоции едва ли не избыточными, этакой накипью творения. Минскер был и остался каббалистом. Каббала – вот подлинный пантеизм. Злой дух целиком и полностью относителен.

Немного погодя Минна оторвалась от него.

– Ох, я уже совершенно задохнулась!

Лицо у нее разрумянилось, по-молодому, как у девушки после первого поцелуя.

– Ты долго можешь вот так целовать? До скончания века?

– Тебя? Вечно.

– Ладно, входи, садись. После встречи с тобой мне хочется жить вечно.

– Вообще-то человек и живет вечно.

– Это ты так говоришь. Но когда видишь, как кого-нибудь хоронят, впадаешь в депрессию. Только вчера я ходила на похороны. Одной старой девы. Она вообще не знала любви. Какой смысл столько лет жить в одиночестве?

– Кому как на роду написано.

– Да, ты прав. Все предопределено. Оглядываясь на свою жизнь, я буквально вижу руку, что вела меня. Пока не появился ты, все стало как-то сереть. У меня вдруг пропала всякая надежда. Но потом мне был послан ты. Как только увидела тебя, я сразу поняла: вот оно. Я написала новые стихи.

– Прочти мне.

– Здесь, в передней? Идем.

Хотя Минна писала стихи, занималась живописью и читала серьезные книги, с домом она управлялась великолепно. Моррис Калишер восхищался ее домовитостью. Первая его жена всегда была весьма неряшлива, притом что держала прислугу, и не одну. Минна держала единственную прислугу, которая приходила дважды в неделю, но в доме все сверкало. Герц Минскер тоже восхищался Минной. Сравнивал ее кухню с аптекой. Полы в комнатах блестели как зеркало. Свежие цветы в вазах источали сильный аромат. Снаружи царил зной, однако здесь было прохладно и дышалось легко. Окна выходили не на улицу, а во двор.

Минна взяла Минскера за руку и провела в столовую.

– Что тебе дать?

– Тебя самое, и только.

– Апельсиновый сок со льдом? Может, холодного компота? Или булочку с ягодами и кремом?

– Ничего не надо. Я только что поел.

– Чего ты боишься? Люди вроде тебя не толстеют.

– Я сыт.

– Рядом со мной ты всегда должен быть голоден.

– Не могу я сейчас ни пить, ни есть.

– Ладно, может быть, попозже. Стихи тебе не понравятся. Но они создают настроение. С тех пор как ты рассказал мне про автоматическое письмо, я начала писать автоматически. Кладу руку с карандашом на бумагу, и все происходит как бы без моего ведома. Ты будешь смеяться, но мне хочется писать зеркально – слева направо, как иноверцы.

– Может, контроль у тебя?

– Это что за напасть?

Минскер объяснил, что контроль – это духовный посредник. Затем Минна прочитала ему стихи.

– Превосходно! Шедевр!

– Ты так говоришь. Издатели опять вернут со штемпелем «отклонено».

– Будем издавать собственный журнал.

– Ладно, на все воля Божия. С тобой я что угодно сделаю. Раз ты хочешь журнал, будет тебе журнал. Звучит, наверно, банально, но ты подарил мне крылья. Я иногда читаю стихи Моррису, просто чтобы услышать, как они звучат в моем собственном прочтении. Ему нравится, но он не знает почему. Для него все наука: и сочинение стихов, и ведение бухгалтерских книг. Он милый, но примитивный. С тех пор как встретила тебя, я не могу понять, как жила с ним столько лет и даже терпела выходки его дочери. Слава богу, она от нас съехала. Если она, боже упаси, вернется, я соберу вещи и сбегу. Чем тебе понравились стихи?

– Верой.

– Да, я верующая. Всегда была верующей. Но благочестие Морриса меня раздражает. Так можно, а так нельзя. Ладно, но то, что делаем мы, безусловно грех.

– Для одного грех, для другого же благодеяние.

– Меня это мучает. Я не могу смотреть ему в лицо. Добро бы я изменяла мужу, который был ко мне жесток, как тот другой, Кинский, но разве Моррис виноват, что нет у него твоей духовности? Ты для него как величайший раввин. Он так тебя расхваливает, что порой мне просто невмоготу. По правде, он все время говорил о тебе, еще до твоего приезда в Америку, и я дождаться не могла твоего появления.

– Впервые слышу.

– Я уже говорила тебе.

– Что ж, мужчины часто так делают. Да и женщины тоже. Когда-то у меня была подружка, которая день и ночь говорила о своей подруге. Та училась в Италии, и моя девушка писала ей длиннущие письма обо мне. Результат не заставил себя ждать – ведь это вроде как сватовство. Горячее желание разделить любовь.

– У меня, слава богу, такого желания нет. Я хочу обладать тобой единолично. Наверно, я эгоистка.

– Рахиль и Лия эгоистками не были. Одна отдала Иакову Валлу, другая же – Зелфу.

– И он согласился, этот праведник? Ох, Герц, что же нам делать?

– Ты знаешь что.

– Я хочу быть с тобой. Только с тобой. Как ты поступил со своей женой?

– Она пошла работать на фабрику.

Минна покачала головой, как бы говоря «нет».

– Что за фабрика?

– Просто фабрика. Сетки для волос или что-то в этом роде.

– И ты ее отпустил?

– Она сама так решила.

Минна задумалась:

– Знаешь, Герц, я завидую, что ты ее муж, но работа на фабрике не для нее.

– Я ее не заставлял.

– Нам надо рассмотреть ситуацию в целом и трезво все обсудить. Ой, завтра вы у нас ужинаете.

– Она вернется домой только к шести, – сказал Герц.

– Ну, я не уверена, что она выдержит больше одного дня. Я тоже пыталась устроиться на работу, когда приехала сюда, но в Америке, когда женщина ищет работу, к ней относятся еще хуже, чем в Польше. Бедность тут – самый страшный позор. Один учитель как-то рассказал мне, что изучал с детьми Пятикнижие и кто-то из мальчиков спросил у него, получал ли Моисей жалованье или имел собственный бизнес. Вот тебе Америка. И каков

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 74
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?