Цион - Анастасия Евлахова

Шурша защитным костюмом, я шла по коридору тетра-отделения и отсчитывала двери палат. В круглые окошки видны были букеты на тумбочках больных – от простеньких махровых гвоздичек до прихотливых орхидей, которые заказывали из дальних оранжерей, и то только по хорошему знакомству – так мне рассказывала мама. А мне казалось странным выбрасывать такие баллы на то, что так быстро завянет. Но теперь, к счастью, цветы больше носить будет не нужно.

Я миновала восьмую дверь (в окошке показались белые розы), седьмую (охапка ноготков), шестую (лилии) и остановилась у пятой. Тюльпаны, которые я принесла в прошлый раз, я на тумбочке почему-то не увидела – и очень странно, потому что бутоны я тогда взяла свежие, тугие, как кулачки.

Я перевела дух. Надо будет не забыть спросить, когда маму выпишут. Скорее бы. Надоело сюда ходить и потеть в этих защитных костюмах. Я взялась за ручку, повернула и толкнула дверь. Плексигласовая маска покрылась испариной: фильтр не справлялся. Дышала я быстро.

Воздух в палате был даже не прохладный, а ледяной. Я ощутила это даже сквозь защитный костюм: пластик прилепился к спине мокрой тряпкой, и меня забила дрожь. Палата была пуста.

– Мама?

Грудь сдавило. Я обернулась – держатель с историей болезни, прикрепленный у двери, был пуст. Я взглянула обратно на койку. Она была не застелена: матрас смотрел в потолок слепыми глазами-пуговицами. Тумбочка тоже стояла чистая: ни тюльпанов, которые я принесла три дня назад, ни пузатой вазы.

Я отступила и выглянула в коридор. На двери висела табличка с номером «5». Значит, не перепутала. И тут я выдохнула. Ну конечно! Маму перевели. Ей стало лучше, и ее перевели. Сердце колотилось так, что я еле дышала. Ну перепугалась…

Маму перевели, потому что тетра в ее организме уже, наверное, не обнаруживается. Мама теперь незаразная. Значит, она в отделении общей терапии. Я вышла, притворила за собой дверь пятой палаты, а потом остановилась. Разве переводят незаразных в другое отделение? К тому же оно в другом корпусе. Да и зачем бы мне тогда выдали защитный костюм? Сердце тяжко ухало в груди.

Чтобы возвратиться к стойке регистрации, мне пришлось пройти через другую раздевалку, для выходящих. Здесь лампа горела без перебоев и кран в углу не капал. Но когда я выбрасывала защитный костюм в отверстие приемника, эта комната показалась мне самым жутким местом во всем Ционе.

Когда я вернулась к стойке, медсестра взглянула на меня с недоумением.

– Где моя мама? Пятая палата. Линна ла’Дор.

– Ла’Дор? – переспросила медсестра, моргнув. – Ла’Дор, ла’Дор…

Я уже хотела выпалить, что совершенно ни к чему повторять мамино имя – от этого она точно быстрее в списках не появится, – но медсестра привстала мне навстречу, не отрывая взгляда от экрана своего визора:

– Прошу прощения. Боюсь, с этим сбоем произошла ошибка…

Ошибка?

– …Ваш браслет почему-то не читался, и я отметила вас вручную. Вернее, похоже, не вас. Вы же…

– Тесса ла’Дор.

– Ла’Дор, – снова повторила медсестра.

Я смотрела, как подрагивают ее пальцы, занесенные над экраном визора за стойкой, пухлые и мягкие. Кольцо, единственное украшение, которое, видно, разрешали на службе в лазарете, сидело на ее безымянном пальце, туго врезаясь в плоть.

– Понимаете… – пробормотала медсестра, двигая туда-сюда строки таблицы на экране.

Кажется, у нее было мучительно мало опыта в таких ситуациях.

– …В тетра-отделении у нас были всего две женщины-больные. Ваше имя не высветилось, сканер не сработал… А поскольку вы сказали, что вчера к пациентке не приходили, я решила, что вам нужна Тара ла’Шин из шестнадцатой палаты…

Защитный костюм я сняла, а липкое ощущение пластика на коже так и осталось. Мое тело как будто не могло дышать.

– …Очень жаль, что я вынуждена вам сообщить это вот так, – доносился до меня голос медсестры. – Вы совсем немного опоздали. Сегодня днем… Оповещение на коммы членам семьи приходит сразу. Но этот сбой… Вы же ничего не получали, верно?

Я машинально вскинула запястье с коммом. Строка уведомлений на его экране была пуста.

– …Хотела бы вас обнадежить, но увы… Все этот сбой…

На курсе техники и технологии нам объясняли, что коммы и сканеры для браслетов настолько просты, что работают безошибочно. Что сбоев в их работе быть не может, потому что от них зависит вся балльная система, а это основа Циона. Сложно представить себе, что случилось бы с Ционом, начнись в нем технические неполадки. А здесь раз – и ошибка?

Правда, курс техники и технологий был короткий и экзаменов по нему не сдавали. Разбираться я в коммах и визорах после его прохождения не стала и теперь вполне могла чего-то недопонимать. И все же… Сбой?

Слова медсестры долетали до меня обрывками. Значит, сегодня моей маме стало хуже, а потом… потом ее палату освободили и от нее самой, и от ее постельного белья, и от карты с историей болезни, и от моих тюльпанов, свежих и полных жизни. А я в это время смотрела церемонию исключения и мечтала о том, как наберу десять тысяч баллов и мы с мамой заживем в новой просторной комнате, как полноценная семья.

– Мне жаль.

Я смотрела на медсестру и понимала: единственное, о чем она жалеет, так это о том, как трудно ей сейчас все это разъяснять. Как просто было бы, не перепутай она все еще полчаса назад. Спроси она сразу фамилию и не строй догадки по данным из журнала посещений.

Не помню точно, что я делала дальше. Кажется, бросилась обратно в отделение, чтобы убедиться, что мамина палата и вправду пуста, но меня схватили под локти и долго держали – наверное, это были санитары, их светло-синяя форма плясала у меня перед глазами пятнами. В тетра-отделение нельзя без защитного костюма. И комм, нужно приложить комм, чтобы сняли сто баллов! Но я не хотела прикладывать комм. Не хотела надевать костюм. Я просто хотела еще раз взглянуть на пятую палату.

Медсестра все подсовывала мне какие-то бумаги, и я никак не могла понять зачем. Потом только я увидела листок с печатью лазарета – подтверждение смерти пациента, слышала, как билась в ушах кровь, а медсестра спрашивала про моих родных.

Я мотала головой.

Глава 2. Сбой

НА ТО, ЧТОБЫ СОБРАТЬ ВЕЩИ, мне дали двадцать четыре часа. Через сутки за мной придут из опеки и переправят меня в