Несносный тип - Харитон Мамбурин

Слегка приподняв монументальные брови, бармен не спеша, в течение трех моих кружек пива, удовлетворил моё любопытство.

История оказалась наивна и проста, если брать во внимание специфику Незервилля. Берем молодого, умного и начитанного эмира Убатана, солнечной страны на юге континента Северная Валта. Носит наш эмир звучное имя Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах, да наблюдает в окно своего дворца ничто иное, как тот самый Полёт Драконов, что изменил весь мир, даровав ему магию, ихорников и, собственно, драконов. Дальше случается большое и местами даже жестокое непонимание между эмиром и его эмиратом. Последний хочет быть управляем, желает, дабы правитель женился и продлил династию наследниками, а у последнего нет на это времени.

Он изучает магию.

Довольно быстро юный эмир понял горькую истину, что в покое его не оставят, а посему сбежал, благородно прихватив с собой лишь семейные накопления. История умалчивает, каким образом и через какие злоключения прошёл Лейлуш, но получилось так, что он принял участие в основании Хайкорта, имея с собой лишь пару десятков тонн личных пожитков и верного слугу-гоблина по имени Артизмас. А еще Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах привез с собой искреннюю нелюбовь ко всем разумным, которую то ли подхватил где-то по дороге, то ли скрывал со времен своего царствования. Исключение составляли лишь чистокровные гоблины.

Звучит смешно? Ну разумеется. Только вот бывший и уже совсем не юный эмир давным-давно заслуженно звался среди узкого круга знающих о его существовании самым искусным магом планеты. Настоящим магом. А как обычные смертные относятся к причудам сильных мира сего? С благоговением. Особенно узнав, что не только сам Лейлуш продолжал жить и здравствовать в своё удовольствие, но и его Артизмас вполне себе жив и здоров. Благоговение… увеличивается.

Доподлинно никому не известно, что именно творится в доме ат-Мансипаха, но в Квартале Живых Хайкорта почти всегда проживает от трех до пяти молодых чистокровных гоблинш, живущих свободной жизнью и ухаживающих за своими младшими, которые ходят в школу. Затем, по прошествии времени, бывшие школьницы занимают дома своих старших товарок, а те отправляются в основное поместье. Кто отец и муж этому бесконечному конвейеру мелких веселых девиц, понятно и ежу, но как там всё происходит — тайна, покрытая мраком. Разумеется, постоянно находятся любопытствующие, пытающиеся выяснить или угадать, как от одного отца может быть столько непохожих друг на друга дочерей, но все они терпят крах. Чаще всего — задолго до того, как вызовут гнев мага.

Дантон Фаулт мне понравился. Широкоплечий громила спокойно изрекал вещи, обыденные для каждого жителя квартала, но не более. Он меланхолично кивнул, правильно поняв назначение купюры в десять донов, наполнил мою кружку снова, а затем замолчал. Профессионал, что и говорить. Жаль только, что большинство вопросов, волнующих меня здесь и сейчас, явно будут ему неприятны.

Следующая купюра поехала по стойке к гному-гиганту. На этот раз она лежала не на дереве, а на одной из пробных напечатанных листовок с физиономией Суматохи на нем. Фаулт вчитался в листовку, потом подняв глаза на меня. На его лице читалось легкое, но всё-таки удивление.

— Она здесь, шериф? В Хайкорте? — получив два коротких утвердительных кивка, громила замялся на краткое мгновение, но потом всё же спросил, — Почему вы её не пристрелили?

Аврора Аддамс. Суматоха. Когда я её встретил в первый раз, она болталась в трех метрах над землей, зацепившись юбкой за ветви. В лесу. Туда она попала, выпрыгивая из подбитого аэроплана, чьи обломки валялись неподалеку. Тогда я принял её за эксцентричную, двинутую, но категорически безобидную молодую аристократку, оторванную от мира едва ли не на максимум. Потом, буквально через несколько дней, эта характеристика дополнилась эпитетами «наркоманка» и «бандитка». Она попыталась меня ограбить, чело… гнома, дважды спасшего ей жизнь. Чуть позже, я из газет, слухов и историй узнал о том, кто она есть на самом деле. Диверсантка, шпионка, убийца… Из самого недавнего? Массовая убийца.

Даже в таком городе как Незервилль, где законы и правила насаждаются советом Основателей, Аврора Аддамс — цель номер один для любого, у кого есть грамм совести и пистолет.

— Я пытался…, - горькая усмешка вылезла на лицо сама собой, — А теперь, как видите, мастер Фаулт, раздаю листовки.

— Мэр?

— Мэр.

— Это увидят, шериф Криггс, — толстый палец внушительно стукнул по бумаге с худой и безумной физиономией, — Увидят все.

Вот и хорошо. Совсем недавно я стоял перед тем самым Советом Основателей, что заправляет всем в Хайкорте. Стоял и слушал, как они… пытаются переложить вину за недавние события на кого-угодно кроме себя. Все собравшиеся тогда в комнате люди, нелюди, мутанты, боги и киды понимали, что Доннорифт и Баунд сотоварищи устроили весь хаос только из-за того, что расслабившееся за годы «начальство» города просто всё проворонило. Самонадеянность личного могущества, забывшего, что свою материальную базу нужно периодически шерстить.

И что изменилось? Они, эти Основатели, несомненно, под очень весомым гнетом обстоятельств, но сразу после серьезного кризиса… приглашают в гости известного чуть ли не во всем мире диверсанта в гости. Ладно, пригласили. Хозяин барин. А подчищать кто будет? Кид, которому Ахиол всеми своими силами пытался намекнуть взяться за дело?

Нет уж. Проблемы Основателей шерифа не… волнуют. Из двух зол Магнус Криггс выберет то, где в конце он и его девчонки будут живы. Остальные пусть крутятся как хотят.

— Неужели это новый шериф?!

Пьяный, громкий, вызывающий голос распорол мирный бубнёж «Апатии» как проголодавшийся бедняк вспарывает консервным ножом банку тушёнки — криво и рвано. Обернувшись, я с некоторым удивлением посмотрел на стоящего покачивающегося человека, в котором, судя по широким плечам и тяжелой нижней челюсти, был половник орочьей крови. Слегка осоловелые глаза смотрели на меня с явно различимым вызовом, логическую подоплёку к которому поленились или не захотели подвести.

— К-какая честь! — неумело попробовал сфиглярствовать завсегдатай, — А-а… скажите, шериф! Правда, что нужно убить предыдущего, чтобы стать… шерифом?! А-аткроете секрет, к-как у вас это… получилось?! А то… я тоже хочу!

Пожав плечами, я вернулся к пиву. Во-первых, оно было интереснее. Во-вторых, мне нужна была кружка.

— Шерииииф! — раздалось мне в спину приближающееся, — Нехорошо отворачиваться от…

БУМ.

Кружки в «Апатии» были хоть стеклянные, но тяжелые, основательные, с толстыми стенками. Та, что держал я в руках, весила, наверное, грамм семьсот. Разлетелась она, соприкоснувшись с лицом фигляра, хорошо и красиво — на мелкие осколки. Тот где стоял, там и упал, на манер подрубленного дуба… если бы, конечно, у дерева присутствовала разбитая в кровь и посеченная осколками рожа, хватающая воздух ртом, в котором отсутствовала большая часть передних зубов.

Пришлось вставать и идти пинком переворачивать провокатора, чтобы он не захлебнулся своей же кровью. Между делом, я себя похвалил — очень удачно попал. Ударь толстое дно кружки в лоб… последствия могли быть куда серьезнее. Проверив, что придурок жив, я оглядел полностью затихший зал. А затем заговорил, сделав голос чуть громче: