Провинция - Владислав Владимирович Кузнецов

могли из-за расстояния, поэтому я даже не пытался ничего предпринимать.

Я вспомнил об Алёне в те выходные и позвонил ей, позвав на очередную попойку.

— Почему не говорил раньше, что ты в городе? — ругала меня Алёна.

— Было немного не до этого.

— И давно ты здесь?

— С Нового года.

— Боже! Ладно. Зайдёшь за мной вечером?

— Конечно.

Между мной и Алёной не было никаких преград в общении. Если бы не её сиськи, то я бы воспринимал её, как своего закадычного кореша с бабьей причёской. Мы легко общались на разные темы, в особенности на темы секса, отношений и наших неудач с противоположным полом. Она искренне смеялась над моими шутками, а всё потому, что с ней я чувствовал себя невероятно раскованно, не как с другими девчонками. Мы с ней как два кореша — говорю же.

По рядам мы пробирались к нашему месту. Каким-то образом наш пустой разговор зашёл о женских попках. Я высказывал мнение об идеальной форме женской задницы, и она меня спросила:

— А у меня хорошая попа?

«Немного тощевата», — подумал я.

— У тебя попа, что надо, — отвечаю. — Мне как раз такие и нравятся.

— Я иногда смотрюсь в зеркало, и мне кажется, что она у меня слишком худая.

— Не люблю толстые задницы. Может, уже сядем?

— Идём подальше, чтобы нас никто не увидел.

У каждого своё пиво. У неё светлое слабоалкогольное — у меня любое крепкое. Мы пьём, отрыгиваем и без остановки говорим, перескакивая с темы на тему, как по сценарию.

— Кстати! — воскликнула Алёна и пошарила по карманам в поиске телефона. — Я познакомилась с одним парнем, его зовут Дима…

— Как?

— Дима. Ты должен его увидеть.

Алёна показала мне фотографию полу облысевшего парня моего возраста, круглолицего, на вид типичный тафгай. Он сидел за рулём, видимо, своей машины с потертыми сиденьями.

— Что скажешь?

— Не твой вариант.

— Ну!

Алёна рассмеялась, а я был по трезвому серьёзен.

— Ты посмотри на него, он же плешивый.

— Не называй его так.

— Каков есть.

— Мы с ним уже два раза ходили на свидание. Катались по городу в его тачке.

— Не трать на него время.

— Почему?

— Он похож на деревенского быдло.

Алёна цокнула и внимательно вгляделась в фотографию.

— Нет, он очень милый, — говорит. — Рассказывал, что очень любит своих родителей и сестрёнку.

— Что это значит?

— Он заботливый.

— Многого от него не жди. Я знаю, о чём говорю. Не хочу, чтобы ты снова страдала из-за того, что тебя бросили.

— Дурачок ты.

Я знал, что незадолго до того Алёна смогла наконец отвязаться от одного мудака, который портил ей жизнь. Он ссал ей в уши о любви и прочем, а сам был с ней, только чтобы трахаться. Алёна понимала это слишком долго, сколько бы я её не отрезвлял. Потом они расстались, но ещё множество раз пересекались для быстрого перепихона в тачке, а всё потому, что Алёна продолжала давать ему шанс на исправление. Но штука заключается в том, что доброта мудаков не исправит. В конце концов, Алёна окончательно разочаровалась в том парне настолько, что даже говорить о нём не хотела. И после тех паршивых отношений, которые продолжались три или даже больше лет, я не хотел, чтобы моя подруга вляпалась в подобное снова. Дима с первого взгляда показался мне именно тем, кто без доли благородства будет просто использовать мою Алёну.

— Найди кого-нибудь другого, — говорю.

— Кого?

— Кого-нибудь получше.

— У меня есть ещё один тип, он пишет мне уже две недели, предлагает встретиться, но я пока что думаю. Сейчас покажу его.

Алёна показала мне фотографию довольно симпатичного и опрятного мужчины старше нас на лет десять.

— Этот хорош, — говорю. — А чего думаешь?

— Он женат. И у них есть ребёнок.

— Понял. Забудь его.

— Я думала, если с Димой ничего не получится, то я с ним попробую.

— Нет, забудь. И Диму, и этого женатика.

Алёна запрокинула голову назад, вздохнула, выдохнула, проскрипела, играючи похныкала и произнесла:

— Я такими темпами стану феминисткой, или уйду в монастырь. Нет, лучше в феминистки.

— Тебе всего-то двадцать пять лет, не скули.

— Некоторые к этому возрасту успевают выйти замуж, родить ребёнка, развестись и снова выйти замуж уже с ребёнком на руках. Как у них это получается? Ты бы смог жениться на девушке с грузом?

— С «грузом»? Тебе стоило бы поработать над лексиконом, прежде чем идти в феминистки.

— Ты знаешь, что Ксюша родила? — спрашивает меня Алёна, пережёвывая чипсы.

— Знаю. А она замужем?

— Да. Она беременной выходила.

— Я не удивлён.

— Я не вижу в этом ничего плохого. Если мужик нормальный, то беременность просто ускоряет время свадьбы. Насколько я знаю, они хорошо живут.

— Лотерея.

Она любила заводить разговоры на тему женитьбы наших школьных друзей.

— Рустам женился, — говорит.

— Знаю.

— Андрей?

— Знаю.

— Альбина?

— Не знал.

— Давно уже. Её ребёнку больше года.

— Тоже по залёту?

— Ну да.

— Что за мода? Из наших кто-нибудь женился по любви?

Алёна призадумалась.

— Гульназ, — отвечает.

— В школе я был влюблён в Гульназ.

— Знаю. Ты рассказывал. А я тебе нравилась в школе?

— Не очень.

— Боже! Я была такой уродкой! Я смотрю сейчас на свои школьные фотографии, и не понимаю, как могла носить такую ужасную одежду и причёску. Я сама себе не нравлюсь. Помнишь мою уродливую чёлку?

Поговорив немного о чёлках, мы выяснили, что они в принципе не могут быть привлекательными, и что у них есть только одно преимущество.

— Удобнее отрыгивать, если перепила, — говорит Алёна.

— В смысле?