Быть войне! Русы против гуннов - Максим Кисляков

Венед неуверенно шагнул вперед. Один из привратников коротко глянул на него, Йошт ощутил твердый как камень, взор на себе, руки похолодели, ноги сделались будто ватными. Воин хмыкнул, равнодушно отвел глаза, взор устремился куда-то вдаль. Карпенец с облегчением выдохнул, ноги шагнули вперед.

Сзади тяжело бухнуло. Венед обернулся – с десяток мускулистых детин бросили огромный дубовый засов на петли ворот. Охранник-исполин деловито прохаживается вдоль них, толкает кондовое дерево, проверяет железные петли, кивает – такие врата не каждый таран возьмет.

Йошт ощутил холод в животе, в голову ударило: обратно вернуться-то не выйдет. Карпенец озабоченно вздохнул. В раздумьях сделал шаг, другой. И не приметил, как его мгновенно подхватила суетная жизнь вечернего города и понесла вперед.

Голова ошалело вертится в разные стороны – высокие деревянные башни, по каждой доске взбираются вверх причудливые узоры, на верхушке блестят островерхие шлемы лучников, под ногами поскрипывает деревянный настил, крестьяне с мешками и ведрами устало топают рядом, под ногами путается весело галдящая ребятня.

Дальше дорога упирается в городскую площадь. Йошт ахнул: в центре стоит высокий идол Перуна из чистого золота, глаза горят крупными – с куриное яйцо – рубинами, у подножия несколько стрел, обоюдоострая секира. На жертвенном камне жарко полыхает огонь, рядом лежит пара обезглавленных петухов.

Недалеко слышится веселая мелодия дудки-жалейки, кто-то подпевает звонким голосом, по краям площади несколько крытых повозок, возле них толпятся люди, ребятня проталкивается между телами, их выталкивают обратно, показывают кулак, шикают, а молодняк смеется, кружится, путается между ног.

Йошт подошел поближе, услышал нарочито игривые голоса – пискливые мышиные голоски вперемешку с медвежьим ревом. Толпа то взрывается смехом, то источает ругань и проклятья.

– …Урус! Урус! Гадкий урус! Землю вашу захватим, пожжем ваши деревни! Убивать, крушить! – пропищал противный голосок.

– Прочь, шакалы степные! – прогремел голос из повозки. Люди одобрительно загалдели, кивают, тычут пальцами. – Руки прочь от земли славянской!

Йошт бесполезно и тщетно пытается протолкнуться, просочиться сквозь людскую стену обступивших актерскую повозку. Венед получил под дых, сплюнул и встал на цыпочки. Поверх голов с трудом различимы миниатюрный деревянный помост, накрытый оранжево-красной материей, зато никто не пихает. По матерчатому полю скачет деревянная фигурка богатыря, меч обнажен, плащ развевается на ветру.

– …Да узрите вы мощь оружия русского! – громыхает голос богатыря из повозки. – Да поразит вас гнев Перунов!

От витязя улепетывают раскрашенные в черное фигурки на коротконогих лошаденках, скорее похожих на собак, чем на благородных скакунов. Вдруг послышался непристойный звук – это черные фигурки, улепетывая со всех ног, от страха портят воздух. Толпа взорвалась смехом, Йошт тоже растягивает рот в улыбке.

Еще чуть-чуть и убегут трусливые степняки, но богатырь догоняет их и разит мечом. Они с воплями падают, барахтаются в дорожной пыли, пищат, жалобно поскуливают, будто собака, которую спровадили пинком подальше от курятника, просят пощады. Витязь медленно подъезжает к ним, держит меч наготове, говорит:

– Получите свое, степные шакалы! И знайте: кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибель свою найдет!

Фигурки замерли, начал опускаться сшитый из разных лоскутков материи занавес.

Народ благодарно хлопает, улюлюкает.

– Еще! Давай еще!

Занавес, будто услышал просьбу, пошел вверх, но когда поднялся – в повозке там стоит низенький безусый паренек в цветной, расшитой цветами и деревцами рубахе, подпоясан красным кушаком, кланяется. Невинные мальчишеские голубые глаза рассматривают довольных, хлопающих в ладоши зрителей. Потом занавес вновь опустился и больше не поднимался.

Довольные зрители неохотно расходятся, только мальчишки все еще вертятся под ногами взрослых, смеются, улюлюкают, изображают богатыря на коне, смешно подражают его голосу.

Йошт с неохотой идет дальше. Площадь осталась позади, дорога вновь сужается до неширокой улочки. Она ныряет между деревянными постройками, небольших огородов, садиков. Вынырнув из густо расписанного красным и синим очередного боярского терема, дорога опять расширяется и вливается точно река в большое озеро, именуемое торговой площадью. В центре возвышается каменное изваяние Велеса, у подножия пучки трав, колосья пшеницы, горстки овса, корзиночки с изумрудным хмелем.

По краям округлой площади смирно стоят ремесленные мастерские, крытые лавки торговцев, глаза разбегаются от обилия товара.

Печные трубы мастерских, пекарен и кузниц дымят. По сторонам застыли стражники, в руках щит и длинное копье с закорючкой на конце – попадется вор, тут же этим багром и сцапают, выволокут из толпы. Суровые глаза скользят по разношерстной толпе, высматривают нерадивых. Люди толкутся возле лавок, прицениваются, спорят.

– Яблоки наливные, бока румяные!..

– Не проходи мимо! Подари платок любимой!

– Эй, народ честной! Покупай каравай золотой!

У венеда голова идет кругом. Со всех сторон слышно то звонкое постукивание кузнецкого молота, то режущее ухо шварканье плотницких пил, звучные голоса торговцев-зазывал, скрип и скрежет дубильни. В воздухе повисла смесь хлебного духа, свежевыструганного дерева, благоухание диковинных заморских благовоний и масел, горьковатый привкус угля и жженого железа.

Йошт остановился возле хлебной лавки, глотает слюну, глаза бегают по сладкой сдобе, пахучим булкам. Пекарь веткой отгоняет назойливых мух.

Рядом бухнуло словно молотом:

– Сталь булатная! Топоры каленые!

Возле кузнечной лавки крутится ребятня, громогласно выражает восторг. Венед глазам своим не верит – кроме привычных мечей и кинжалов, дразнят взор замысловато извилистые клинки, тонкие, с самоцветами в рукояти и заморскими письменами на блестящих лезвиях. Рядышком наконечники копий замысловатых форм – ползущие ящерицы, змеи, голова ястреба, оса с выставленным вперед жалом.

Йошт нехотя оторвался от такого богатства оружейного дела, как вдруг согнулся пополам, сердце ухнуло куда-то в желудок, по спине побежали крупные, размером с воробья, мурашки. Его взгляд споткнулся о стоящую неподалеку повозку синьского купца, рядом возле лотка с тканями застыли его желтолицые воины, узкие щелки глаз окатывают округу.

Венед нервно сглотнул, вспомнил наказ воеводы и незаметно шмыгнул с площади.

В нос бьет пьянящий запах жареного мяса, Йошт от удовольствия аж зажмурился, рот наполняется слюной, живот сводит от голода. Йошт огляделся и совсем рядом приметил корчму в два поверха, на входе стоит прочная коновязь, прямо над входом горят два крупных масляных фонаря.

Йошт быстро юркнул к корчме, высунулся через порог. Внутри рядами стоят дубовые столы и лавки, на них устроились купцы, что-то тихо обсуждают, чумазые ремесленники торопливо лопают щи из глиняных горшков, воины громко стукаются чарками, размахивают во все стороны чубы, смеются, довольно чавкают.