История и культура гуннов - Отто Менхен-Хельфен

Лишь немногие ученые захотят рискнуть своей репутацией и возьмут на себя монументальную задачу исправления неправильных представлений о гуннах, а также народах, имевших с ними родственные связи, их союзниках или тех, кого с ними попросту путали. В основе лежат филологические проблемы воистину ошеломляющих размеров. Кроме того, требуется профессиональное знакомство с первоисточниками истории многих периодов и восточной и западной цивилизации. Ну и, наконец, необходимо уравновешенное воображение, сдержанность и осторожность, чтобы достойно справиться с неправдоподобиями, противоречиями и предрассудками, которых немало в этой области. Профессор Калифорнийского университета Отто Менхен-Хельфен занимался исследованиями мира гуннов много лет и отличался от других историков, изучавших Евразию, уникальной компетентностью в филологии, археологии и истории искусств.

В удивительном разнообразии его интересов можно убедиться, взглянув на список его публикаций, где есть Das Märchen von der Schwanenjungfrau in Japan («Сказка валькирии в Японии») и Le Cicogne di Aquileia («Аисты Аквилеи»), Manicheans in Siberia («Манихеи в Сибири») и Germanic and Hunnic Names of Iranian Origin («Германские и гуннские имена иранского происхождения»). Ему не приходилось ломать голову над идентичностью племен, народов или городов. Он всегда знал первоисточники – будь они греческими или русскими, персидскими или китайскими. Такая лингвистическая грамотность особенно необходима при изучении гуннов и их «родственников»-кочевников, поскольку название «гунн» применялось ко многим народам разного этнического характера, в том числе остготам, мадьярам и сельджукам. Даже древний кочевой народ хунну, живший к северу от Китая, не имевший никакого отношения к упомянутым выше племенам, его согдианские соседи именовали «гуннами». Менхен-Хельфен был знаком с китайскими источниками, касающимися народа хунну, и мог составить обоснованное мнение об их связи с европейскими документами, касающимися гуннской истории.

Его исключительная филологическая компетентность также помогла ему относиться к кочевникам, о которых говорится в обрывках старых манускриптов, как к реальным людям, описать их экономику, социальное расслоение, виды транспорта и способы ведения военных действий, религию, фольклор, искусство. Он сумел создать правдоподобный рассказ о предшественниках турок и монголов, свободный от традиционных западных предрассудков и лингвистических ограничений.

Менхен-Хельфен также обладал глубочайшими познаниями в истории азиатского искусства, которую он изучал на протяжении многих лет. Он был знаком с новейшими археологическими открытиями и знал, как соотнести их с доступными, но часто неявными филологическими свидетельствами.

Чтобы обозначить отличительные черты искусства народа, такого эфемерного, ускользающего, как гунны, необходимы знакомство с множеством разрозненных археологических находок в евразийских степях и умение отделить источники о гуннах от сравнимой совокупности материалов о соседних цивилизациях. Достаточно привести только один замечательный пример успешного решения ученым таких трудных проблем, как описание технической и стилистической связности разных металлических предметов из гуннских гробниц в самых разных, удаленных друг от друга местностях, а также развенчание широко распространенного мифа о том, что гунны якобы не были знакомы с металлообработкой.

Археологические свидетельства также играют первостепенную роль в определении происхождения гуннов, географии их расселения в древности и раннем Средневековье, степени проникновения в Восточную Европу и места их входа на Венгерскую равнину. Менхен-Хельфен точно знал, как интерпретировать находки в гробницах и кучах мусора для выдвижения гипотез о переселении народов. «Он верил в лопату, но его инструментом была ручка», – как-то сказал он о другом ученом. Это определение как нельзя лучше подходит и самому Менхен-Хельфену. Судя по похоронным обычаям гуннов и их союзников, гуннское оружие в основном производилось на востоке и оттуда передалось на запад, а распространение подвесных зеркал, найденных вместе с искусственно деформированными черепами, – гуннская практика – доказывает, что гунны проникли в Венгрию с северо-востока. Обнаружение меча такого же типа, как в Альтлусхайме, в Барнауле (теперь меч находится в Эрмитаже), – мощный аргумент в пользу гипотезы Менхен-Хельфена о восточных корнях этого оружия. Менхен-Хельфену удалось пролить свет на цивилизацию одного из самых малоизвестных, призрачных народов раннего Средневековья.

Рассказ Менхен-Хельфена начинается in medias res[1]с того, что он отдает дань уважения и восхищения замечательному римскому историку Аммиану Марцеллину, взгляд которого на гуннское вторжение, несмотря на предрассудки, был во многих отношениях яснее, чем взгляды западных исследователей. Начало может показаться неожиданным и даже резким, но автор, вероятно, хотел, чтобы окончательная версия его книги начиналась именно с такой необычной оценки основного текста. Тем самым он желал подчеркнуть необходимость острой и обоснованной критики трудов по истории гуннов. С самого начала этот народ был опорочен и демонизирован (это его собственный термин) европейскими хронистами. Его олицетворением стали безликие орды варваров с востока, вечный источник опасности, по отношению к которому всегда необходимо было проявлять бдительность. Но происхождение и личности этих людей считались неважными. Основная часть настоящей книги посвящена истории и цивилизации «собственно гуннов», таких знакомых и в то же время совершенно незнакомых европейцам (здесь мы намеренно используем слово «цивилизация», поскольку существующие рассказы об этих людях имеют тенденцию представлять их агентами разрушительных сил, «вандалами», проливающими кровь на обломках некогда могучей Римской империи; Менхен-Хельфен видел их другими).

Текст полон реалий повседневной жизни гуннов. У Менхен-Хельфена не было необходимости делать обобщения (то есть выдвигать необоснованные гипотезы). Но в то же время он не отдавал предпочтение мелочам в ущерб панорамным обзорам. Автор увидел и показал в своей книге эпический характер великой драмы, развернувшейся на европейской сцене в самом начале нашей эры, столкновения армий и взаимодействия цивилизаций. Это масштабный и глубокий научный труд, который вряд ли кто-нибудь превзойдет в обозримом будущем.

Гуитти Азарпей

Петр А. Будберг

Эдвард X. Шафер

В истории западного мира 80 лет власти гуннов были всего лишь эпизодом. Святые отцы, собравшиеся на IV Вселенский собор в Халкидоне, проявили величайшее безразличие к всадникам варваров, которые всего лишь в сотне миль от них разоряли Фракию. И оказались правы. Через несколько лет голову сына Аттилы пронесли в триумфальной процессии по главной улице Константинополя.