Сокровище Монтесумы - Ольга Жемчужная

– Но!.. – отчаянно воскликнула Ева.

– Никаких «но»! – Комарин многозначительно поднял указательный палец вверх. – Здесь вы обязаны слушаться меня. И запомните: никакой самодеятельности. Уколы, таблетки в назначенном вам режиме. Через два дня будете как новенькая. – Комарин направился к двери.

– Александр Викторович, а посетителей к ней можно? – бросилась наперерез врачу медсестра.

– Можно. Но если ненадолго. – Комарин исчез за дверью. Вслед за ним юркнула медсестра.

– Сейчас твоего позову! – на ходу крикнула она Еве.

Градская инстинктивно провела рукой по волосам, живо представив, как она выглядит сейчас без своего обычного глянцевого лоска.

«Наверное, просто ужасно», – мелькнула в ее голове мысль, но додумать она не успела. В палату уже входил Левин. В руках его был букет хризантем. Он растерянно остановился посреди палаты, не зная, куда девать цветы.

– Ой, какие красивые, – улыбнулась Ева. Спасибо. Положите их пока на тумбочку, потом я у сестрички попрошу какую-нибудь вазу. Левин положил цветы и опустился на стул, с тревогой заглянул Еве в лицо.

– Вы меня так перепугали вчера.

– У меня закружилась голова, я сделала шаг за вами, а больше я ничего не помню…

– Хорошо, что я вас за руку держал и, когда почувствовал, что вы падаете, подхватил вас на руки. А потом вызвал «Скорую».

– Значит, я обязана вам жизнью? – Ева бросила на Левина вопросительный взгляд.

– Ерунда. Это бы сделал любой, кто оказался бы на моем месте.

– Если бы вас не было рядом, я упала бы на асфальт. Я хорошо помню, что мы шли по мокрому асфальту. Я упала бы и разбилась, и «Скорая» мне уже могла не понадобиться.

– Но я оказался рядом – и, слава богу, все обошлось.

– Спасибо. Вы спасли мне жизнь. – Ева приподнялась на постели и неожиданно поцеловала Левина в щеку. – Я теперь ваша должница. И вы можете попросить у меня все, что пожелаете.

Лицо Левина при этих словах как-то странно дернулось.

– Мы с вами уже в расчете, – хрипло проговорил Левин, внезапно изменившимся голосом.

Ева вопросительно взглянула на Левина.

– Дело в том… – Левин помедлил, словно не желая говорить.

– Что? – разволновалась вдруг Ева. – Да говорите же. Не томите меня!

– Мой самолет разбился, – тихо проговорил Левин.

– Как?! – До Евы с трудом доходил смысл сказанного Левиным. – Как разбился…

– Если бы не авария, в которую мы с вами угодили по пути в аэропорт, я не опоздал бы на рейс и благополучно бы занял свое место в салоне самолета. Но, к счастью, я опоздал… А потом в новостях передали, что самолет потерпел аварию и разбился. Все, кто был на борту, погибли. А я, благодаря вам, спасся. Так что мы с вами квиты. – Левин подавленно замолчал.

Ева расширенными от ужаса глазами смотрела на него и не могла вымолвить ни слова. Вдруг под влиянием неожиданно возникшего импульса она бросилась Левину на грудь и, крепко прижавшись к его груди, разрыдалась.

– Господи, счастье-то какое, что вы живы. Иначе я никогда, никогда, – Градская всхлипнула, – не простила бы себе этой трагедии.

Левин тихонько гладил Еву по волосам, с удивлением сознавая, что за последние сутки эта женщина, которую он даже представить не мог рядом с собой, уже второй раз плачет у него на груди.

Группа индейцев медленно двигалась через перевал. Небольшой отряд был разбит по парам. Каждая пара была нагружена тяжелой поклажей, представлявшей собой сундук, висящий на толстой палке, концы которой покоились на плечах каждого из индейцев. Среди индейцев находились два пленных испанца. Руки их были связаны, а ноги оставались свободными для передвижения. За испанцами присматривали два воина-индейца. Каждый из них был вооружен копьем с медным наконечником, готовый в любой момент вонзить свое оружие в пленников.

Диего Родригес был одним из тех бравых вояк, кто отправился с Кортесом покорять Мексику. Но ему крупно не повезло. Он и его соратник по оружию Хуан Гонсалес попали в плен к индейцам во время осады Теночтитлана. Диего, зная кровожадный нрав местных аборигенов, уже прощался с жизнью. Но его и Хуана не убили тотчас же. Их связали и привели в какое-то помещение, в котором не было ничего, кроме одной грязной циновки на земляном полу. На нее оба пленника и примостились. Ночи уже стояли холодные, несмотря на то что днем было еще очень жарко. Всю ночь они просидели на холодной циновке, тесно прижимаясь друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Утром двери распахнулись, и два воина-индейца появились на пороге. Пленников вывели на улицу и повели по городу. Их привели к большому каменному дому. Пройдя через анфиладу комнат, они оказались в зале, освещенном ароматными факелами. Посредине зала на небольшом возвышении сидел знатный индеец, облаченный в дорогие яркие одежды, и курил позолоченную деревянную трубку. Увидев пленников, он прекратил свое занятие и несколько минут пристально смотрел на вошедших. Диего сделалось не по себе под испытующим взглядом его глаз, пронизывающих его, словно два острых клинка. Наконец индеец отвернулся от них и, глядя в сторону ширмы, которая располагалась слева от него, сделал знак рукой. Полы ширмы моментально распахнулись, и в зале появились трое жрецов, облаченных в отличие от своего господина в мрачные черные одежды, разукрашенные иероглифами кроваво-красного цвета. Жрецы приблизились к пленникам и уставились на них мрачным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Один из них подошел к Диего, другой к Хуану. Они рванули на них рубашки и припали ухом к груди пленников, прислушиваясь к их гулко бьющимся сердцам. Затем жрецы резко отошли от пленников и, приблизившись к знатному индейцу, быстро заговорили о чем-то на своем языке. Разговор длился несколько минут, после чего Диего и Хуана схватили и потащили назад, в то же помещение, в котором они провели ночь.

Когда они остались одни, Диего с волнением обратился к Хуану. Хуан немного знал индейский язык и в общих чертах обрисовал ту участь, которая была им уготована.

– Лучше бы нас убили два дня назад, во время осады, на подступах к Теночтитлану, – глядя в пол, мрачно заявил Хуан.

– Чем же это лучше? – не понял Диего. – Пока мы живы, у нас остается надежда. А у мертвых уже все однозначно.

– Ты не понимаешь. – Хуан с отчаянием обреченного вцепился руками в свои волосы и медленно стал раскачиваться из стороны в сторону.

– Что? – испугался Диего за его психическое состояние.

– Считай, что мы уже мертвецы, – простонал Хуан. – Они убьют нас зверским изощренным способом… Они так решили… – Раскачивания Хуана приобрели еще большую амплитуду.

– Говори. – Диего схватил Хуана за плечи и тряхнул со всей силы, пытаясь остановить этот импровизированный маятник.