Сокровище Монтесумы - Ольга Жемчужная

Аркадий Левин не мог позволить себе такой забывчивости. Археология была и его работой, и одновременно самой большой любовью всей его жизни. А Мексика в этой любви занимала особое место. Его отец, Дмитрий Иванович Левин, много лет проработал в Мехико политическим корреспондентом. Вместе с ним бок о бок трудилась и матушка Аркадия. Она уехала вместе с мужем в далекую экзотическую страну и работала у него переводчицей. Сам Аркадий, будучи еще мальчишкой, был оставлен на попечение бабушки в Москве. Но каждое лето родители регулярно забирали его к себе в Мехико. Однажды он там даже проучился целый год в школе для детей дипломатического представительства. С того времени он навсегда и серьезно заболел Мексикой. Особенно воображение Аркадия будоражили археологические парки Мехико, которых на территории города было целых десять штук. Он часто ходил туда с отцом или матерью. Эхо былых времен витало в этих местах и заставляло Аркадия дышать и жить в ритме давно ушедших веков. То он представлял себя бесстрашным индейцем, охотящимся с одним копьем и ножом на львов и тигров, то верховным жрецом ритуальных храмов Теночтитлана – столицы ацтеков, то бравым испанским конкистадором, пришедшим на эту землю под предводительством известного испанского завоевателя Кортеса. Время оживало в фантазиях мальчика настолько реально, что иногда ему казалось, что все воображаемые им картины происходят на самом деле. Эти ощущения потрясали Аркадия до такой степени, что он решил свою жизнь связать с археологией. Это и определило всю его дальнейшую судьбу. Институт, аспирантура, должность завотделом по истории цивилизаций Мезоамерики в институте археологии – закономерные этапы его движения по жизненному пути. Обязанности заведующего требовали от Левина много чисто административной работы. Но он никогда только этим не ограничивался. Время от времени Левин отправлялся в различного рода экспедиции, в которых набирался энергии, дававшей ему силы для его дальнейшей кабинетной работы.

Когда экспедиция Спенсера обнаружила в северной части Мексиканского нагорья древний город, Левин внимательно наблюдал за ходом раскопок. Потом эти работы были вдруг резко приостановлены. Левин был знаком с самим Спенсером. Они познакомились на международном симпозиуме, посвященном проблемам происхождения цивилизаций Мезоамерики. И Левин на правах знакомого связался с мистером Спенсером и поинтересовался, что послужило причиной для прекращения работ. Спенсер ответил уклончиво, сославшись на непредвиденные трудности, но сказал, что планирует вторую экспедицию в Город Солнца. Левин попросил включить его в состав этой экспедиции. Спенсер пообещал, и через год с небольшим Левин получил тонкий конверт со штемпелем штата Калифорния. В конверте содержалось приглашение принять участие в долгожданной экспедиции. На этот раз экспедиция носила частный характер и организовывалась на средства самих участников. Левин не сомневался ни минуты. Он ответил согласием и предоставил необходимые средства. Вместе с приглашением Спенсер прислал состав участников новой экспедиции. В Мексиканское нагорье должны были отправиться пять человек. Троих из них Левин знал. Помимо Спенсера в списке значились имена археолога Жана Готье из Франции и врача Нелли Доменос родом из Мехико. Впоследствии она стала женой Спенсера и часто сопровождала мужа в его поездках. С ними Левину в свое время приходилось работать в разных экспедициях. А вот имя пятого члена команды англичанина Джона Смита Левину было неизвестно. В списке Спенсера он был заявлен как журналист.

Левин стал готовиться к отъезду. Наконец этот день настал. Сегодня в час ночи у Левина самолет. Он буквально на несколько минут заскочил на работу, чтобы отдать необходимые распоряжения своему заму – и прощай, Москва! Левин открыл дверь кабинета. На его столе во всю мощь надрывался телефон.

Рудаков сидел за рабочим столом в своем кабинете, не мигая уставившись на дверь. С минуты на минуту она должна была распахнуться, чтобы впустить ведущую вечерней программы «Круглый стол» Еву Градскую. Пальцы Рудакова нервно отбивали барабанную дробь по поверхности стола, пускались то галопом, то рысью по гладкой полированной столешнице, выражая явное нетерпение. Ева не появлялась, и Рудаков нервничал. Программа сегодняшней передачи была посвящена событиям грядущего 2012 года. Внимание всех на планете сейчас приковано к этой роковой дате, и чем ближе день объявленного не то «конца света», не то преображения человечества, тем больше истерия, нагнетаемая всеми средствами массовой информации. Рудакову был вовсе не по душе весь этот балаган вокруг так называемой судьбоносной планетарной даты. Будучи человеком материального склада, он на дух не переносил всякого рода мистику и чертовщину. И будучи в здравом уме и твердой памяти, никогда бы не стал освещать такие темы в своих программах. Но именно такие программы дают самые высокие рейтинги, и руководство канала готово идти на поводу у телезрителей, скармливая этой непритязательной публике блюда, обильно сдобренные разнообразными дешевыми сенсациями.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Ева.

– Наконец-то! – Рудаков ринулся было ей навстречу, намереваясь выйти из-за стола. Но тут же передумал и в следующий момент рухнул в кресло как подкошенный.

– Пожар! Кошмар! Катастрофа! – завопил Рудаков не своим голосом. – Все рушится! А вы пребываете в блаженном неведении и даже не спешите, когда вас вызывает ваш начальник.

– Отчего же! Я явилась сразу после вашего звонка. Кстати, – Ева посмотрела на часы, – до начала рабочего дня еще целых двадцать пять минут.

Рудаков никак не отреагировал на ее слова. Он был возбужден настолько, что способен был слышать только себя.

– Я только что узнал, что главный герой вашей сегодняшней передачи Левин… О боги! – Рудаков трагически закатил глаза. – Левин не появится сегодня в студии!

– Как?! – оторопела Ева.

– У него сегодня самолет, – истерично взвизгнул Рудаков. – Вечером. А вы даже не знаете! Как такое могло случиться? Как! Я вас спрашиваю!

– Моя помощница только вчера обзванивала всех участников передачи по поводу их присутствия сегодня в студии. Все ответили ей положительно.

– Кто ваша помощница?

– Аня Сидельская.

– Сидельскую уволить! Сейчас же! – завопил Рудаков. Он вскочил с кресла и вылетел из-за стола.

– Но я не понимаю… – попыталась вставить Ева, но Рудаков грубо оборвал ее:

– Это я не понимаю. – Рудаков неожиданно успокоился и уперся в Еву мрачным взглядом. – Как вы могли допустить такой прокол? Вы ведущая передачи и должны лично контролировать весь процесс.

Ева похолодела. Уж лучше бы он орал. Но когда Рудаков смотрит вот так, значит, последствия ее оплошности могут быть очень серьезными. С самым непредсказуемым результатом.

– Не беспокойтесь, Алексей Николаевич, – попыталась она успокоить скорее саму себя, чем Рудакова, – это явно какое-то недоразумение. То, что вы говорите… такого просто быть не может. Я сейчас пойду и все сама выясню.

– Выясните. Будьте так любезны, – сквозь зубы процедил Рудаков. – И если это правда, то я вам очень не завидую. Впрочем, так же как и себе.