Память стали - Сергей Плотников

А вот эффект от заполнения топливной системы пустяком назвать язык у меня не повернулся бы. Стоило сдвинуть селектор газа и легонько толкнуть рычаги, как я почувствовал, насколько возросла мощь мотора! Вот так-то: чудо — это, конечно, круто, но утащить на нем Сталь может только саму себя. Ну, еще немножко деревья поломать. Пожалуй, не влей я бензин с самого начала, мы могли бы до сих пор в яме ворочаться.

Затрудняюсь сказать, сколько лошадиных сил на самом деле скрывалось под моторными жалюзи, но многотонный корпус, выплевывая в небо два столба густого дыма, заскользил на гусеницах, словно пушинка! А когда свеженавешенный отвал уперся в кособокую башню из старых корпусов колесных бронемашин и ободранных до голого железа рам грузовиков, то потащил перед собой, даже не забуксовав!

Работы на свалке накопилось более чем порядочно: за пару часов я, считай, только начал. В принципе, ради хорошего реноме я был готов и дальше сидеть за рычагами — но Кэтрин, убедившись, что все получается, широким жестом отпустила меня отдыхать до утра. Даже лучше, чем отпустила: разрешила припарковать танк прямо у себя на свалке, по первой просьбе сразу поделилась краской и даже от щедрот выдала лампу-переноску с длиннющим шнуром и высокой подставкой. Накрасил бы я без нее, чувствую…

Пожалуй, стоит отдельно остановиться на краске, на ведерных банках которой прямо в оцинкованной жести было выдавлено «для военной техники».

— Вот, довоенная! — гордо похвасталась начальница. — Вовремя подсуетилась и забрала все запасы из Бункера, когда мэр его под себя решил разгрести. Вывезла под шумок вместе с железками на переплавку. Там на самом деле много чего было, потом придурок лично ругаться прибегал, ха-ха! Из принципа ничего не отдала! Смотри: срок годности пятьдесят лет назад вышел — а ложится до сих пор как свеженькая! В войну, особенно под конец, такую бурду мешали уже, что и свежая слоями слезала. А эта чуть ли не крепче железа, как застынет!

Я на всякий случай запомнил дату, которая мне ничего не говорила. Год вообще обозначался трехзначным числом и буквой через точку — видимо, тут было принято так записывать. Выяснять что-то прямо сейчас никакого смысла я не видел — только вызывать лишние подозрения на свой счет. Как-нибудь потом разберусь. А пока кисть в зубы и работать! Еще бы поспать успеть не мешало бы…

Оттерев руки и лицо ветошью, я аккуратно, по подложенным досточкам, подобрался к люку и протиснулся внутрь, стараясь не посадить новых пятен. На оффроад я оделся как в поход, то есть, заранее зная, что могу испачкаться. Недешевую мембранную куртку мне было не жаль, как и комбинезон-бродни — я ж их для того и покупал, чтобы можно было в свое удовольствие посидеть у костра ночь-заполночь, не переживая, что одежда потом будет пахнуть дымом. Или влезть в воду по пояс с удочкой. И при этом не мерзнуть и не потеть. В конце концов, удовольствие и эмоции так просто не купишь, а новые шмотки я себе позволить могу. Вернее, мог.

Здравый смысл мне подсказывал, что здесь и сейчас современная непромокаемая, но при этом дышащая и теплая одежда превратилась в невосполнимый актив. Во всяком случае, явно небедный Джулиан щеголял в комбинезоне хоть и качественном, явно специально под него пошитом, но из самой обычной толстой ткани вроде джинсы с кожаными вставками на подвергающихся самому сильному износу местах. Ну, насколько я разглядел в тусклом свете, падающем из ворот мастерской — сам удивляюсь, что так много!

Получается, учитывая общий уровень технических приборов вокруг, вроде тех же ламп накаливания или грейдера Кэт, припаркованного рядом — на перекупе я увидел доступный потолок по комфорту и технологичности в одежде. Значит, принесенное с собой стоило беречь как можно тщательнее: ситуации разные бывают, и стойкая к факторам внешней среды одежда, не теряющая свойства даже вымокнув, может и жизнь спасти. Тем более я пока и купить-то ничего не могу — просто не на что.

Поскольку в танке осветительные приборы отсутствовали как класс, я затащил за собой снятую с кронштейна переноску. И наконец-то смог осмотреть доставшуюся мне технику изнутри. Корпус меня порадовал: ни следа коррозии, ровный, абсолютно гладкий металл. Только в башне выпирает казенник орудия, и, видимо, механизм заряжания с тщательно «зализанными» гранями, уходящий в пол. Пол, кстати, тоже ровный, с понижением к месту мехвода, лишь немного грязный в местах, где я его сам же и испачкал. У правого борта аккуратно что-то лежит. И не скажешь, что Сталь столько времени провела в яме, полузасыпанная землей… так, стоп.

Я напряг память, машинально потер места, где посадил синяки о какие-то выступающие штуковины. Помню, на ощупь это было что-то вроде кронштейнов для крепления чего-то к броне изнутри. И… где? Поискав глазами хоть что-то похожее, я зацепился взглядом за канистру из-под топлива. Бросил я ее рядом с внутренней горловиной топливной системы… которой теперь и в помине не было. Как и воронки рядом. Подождите… место мехвода. Я же к нему сначала с командирского поста лез влево и вперед, под самый скос лобовой детали! А теперь — кресло мало того, что строго по центру, так еще и назад, под самую башню переехало!

«Сталь — она сама себя менять может» — словно наяву услышал я голос перекупа.

Черт! Как? Ситуация из тех, когда в своем здравом уме усомниться проще, чем в объективной реальности!

— Ну. Ты. Даешь, — покачал головой я, новым взглядом осматривая все вокруг. Сколько человек в экипаже боевой машины? Вроде три? Да, точно, три: по игре помню — командир, стрелок и мехвод. Их там еще качать надо было отдельно от танка… и это, кстати, только в современных. А так и четыре, и даже пять могло быть! А тут кресел, вернее, скелетов кресел без следа обивки и мягкого наполнителя — всего два, а места, даже если мысленно навесное оборудование вернуть, на четверых минимум. Та-ак.

Я подвинул переноску к самому правому борту, пошевелил рукой аккуратно разложенные разноцветные кусочки металла — как только не перемешались, пока машина ехала? Латунь, дюраль, кажется — именно из нее основа кресел сделана кстати, — алюминий, вроде… А вот эта, позеленевшая — наверняка медь. Крючки, пластинки, полоски, маленькие сеточки, какие-то круглые штуковины вроде плоских тарелок. А вот это — явно гильзы, совершенно пустые. Ну, допустим, вот эти загогулины — те самые кронштейны, о которые я так больно зацепился. Как их Сталь умудрилась аккуратно снять с себя и сложить в уголок, я примерно представляю — раз уж танк изнутри изменить свою конфигурацию смог. А вот зачем здесь этот склад цветмета — мне интере…

Рука наткнулась на что-то правильно-круглой формы, и я машинально вытащил это к свету. Кольцо. Обычное золотое кольцо, круглое и гладкое — обручальное. Секунду я глядел на него в недоумении — а потом до меня дошло. Сталь. Тот, кто придумал название танкам-артефактам, явно знал, что делал.

Именно сталь. Мотор, механизмы, орудие — но не другие материалы. Это триплексу ничего не сделалось — а вот все остальное истлело. Рассыпались приборы наведения и тахометр со спидометром, в прах обратились рация и дальномер, брезент с сидений истрепался в пыль, даже немногие неистраченные снаряды не выдержали проверки временем. Возможно, внутри был пожар — Сталь затянула все следы, теперь и не узнать. Вот только вернуть утраченные системы ей оказалось не под силу. Как и экипаж. Оставалось хранить то немногое, что уцелело… пока на машину не наткнулся я.