Тайна фруктового волшебства - Светлана Петрунина

стенку, развернулся в противоположную сторону и также, попискивая, вынырнул из комнаты и скрылся за углом. Все это время дети, словно под гипнозом, следили за размеренным передвижением странного существа.

— А это еще что? — выйдя из транса, спросил Гингибери.

— Это Зуф.

— Ага. Понятно. Так… на чем мы остановились? — Гингибери попытался вспомнить свою мысль, возникшую до появления в его жизни таинственного Зуфа. — Ну вот, у тебя всего лишь четыре этажа и пятьдесят шесть комнат! — заявил Гингибери. — Давай начнем с первого этажа.

— На первом этаже нет комнат. Первые пятнадцать комнат находятся на этом этаже, на втором.

Следующие пятнадцать минут Агнес и Гингибери дебатировали, в какой последовательности будут изучать комнаты, и кто какой этаж будет исследовать.

— Да ты даже не знаешь, сколько комнат в твоем доме!

— Знаю! 56! — возмущалась Агнес.

— Сомневаюсь я что-то! Откуда такие познания? А может их всего одна! Ты еще какие-то видела? 56 даже на три не делится! У тебя что, на каждом этаже разное количество комнат?

После жаркого спора Агнес и Гингибери договорились, что будут идти по этажам до упора, открывая последовательно каждую дверь: Агнес — по левую сторону, а Гингибери — по правую. Таким образом, к полудню будут исследованы все комнаты. Собрались силами, вздохнули и пошагали. Первая комната располагалась по соседству от комнаты Агнес по правую сторону коридора.

— Да ладно! — воскликнул Гингибери, приоткрыв дверь в комнату. — Комната твоих родителей находилась всегда тут, а ты даже не знала! Потрясающе! Как ты вообще живешь на этом свете? А может, твои родители живы? Спят себе тут спокойно…

— Не может быть! Ты нашел! Ну как же я сразу не догадалась! Они же должны были находиться всегда рядом со мной! — запищала Агнес и ураганом влетела в комнату родителей, отчего Гингибери слегка пошатнулся. Затем он посмотрел на взъерошенную Агнес, снисходительно демонстрируя мысль «ну, ты даешь, подруга!», и спокойно последовал за ней.

Комната была огромная настолько, что не охватывалась взглядом. На всю высоту стены напротив входа растянулся портрет, на котором влюбленные родители Агнес смотрели друг на друга, взявшись за руки, и светились счастьем. В течение нескольких минут Агнес, как будто, знакомилась с отцом и матерью. Они казались чудесными.

У стены слева от входа стояла большая кровать, по обе стороны которой располагались высокие шкафы. Огромное голое окно справа от портрета создавало ощущение незащищенности и наглого вторжения внешнего мира в домашний уют.

На полу, на шкафах, на столе, стоящем у окна, лежали пестрые вязаные коврики, которые сразу напомнили Агнес о внутреннем убранстве дома Гингибери. Видимо, автором этих ковриков была Флава. Она ведь жила некоторое время в этом доме.

По всему периметру комнаты располагались пыльные фигуры странных существ разной высоты, толщины, ширины и длины. Всех их объединяло одно — они были исключительно уродливы. Вот, одно — мрачная смесь паука, змеи и слизня, а вот, другое — рогатое устрично-кукурузное гусеницоподобное создание. Всего в комнате таких фигур насчитывалось примерно штук тридцать.

— Ну и нууу! — задумчиво протянул Гингибери. — Прям — логово ведьм.

— Ужасные статуи. Зачем они тут? — заторможено, как будто, во сне пролепетала Агнес.

— Ну вот, не у меня надо спрашивать. Давай поищем что-нибудь, что облагородит этот кошмар. Может, не все так ужасно, как кажется. Хотя…

— Да ну тебя!

— Видишь, шкафы стоят, — Гингибери направился к шкафу слева от кровати и открыл его.

Видимо, это был шкаф Леи, потому что в нем висели только женские платья, причем, все ярко-желтого цвета. Несмотря на то, что ткань покрылась седой пылью, цвет оставался настолько ярким, что заставлял слегка жмуриться.

— Твоя мама фанатела от желтого цвета, — усмехнулся Гингибери и раздвинул платья.

Агнес, внимательно наблюдавшая за действиями Гингибери, ахнула от неожиданности, когда увидела, какую штуку тот извлек из шкафа.

Гингибери сам не ожидал такого и стоял, совершенно растерянно глядя на предмет в своих руках.

— Это что, копье?! — воскликнула Агнес.

— Ага. Самое настоящее.

Гингибери держал в руках изумительное в своем исполнении копье. Настоящий шедевр! Дубовое древко ажурно обволакивалось роскошным золотым узором, а сияющий конусообразный наконечник обрамлялся живописным воротничком. Копье, на удивление, казалось невесомым.

— Это — бомба! — восхитился Гингибери. — Я чувствую себя рыцарем!

— Дай сюда! — Агнес выхватила из рук Гингибери оружие и принялась его разглядывать. — Даже не хочу знать, что моя мама им делала.

— Похоже, что она убивала вот этих… — Гингибери не смог подобрать название к существам, фигуры которых «украшали» комнату, и просто махнул рукой в их сторону.

— Давай откроем папин шкаф, — предложила Агнес.

— Не хочу. Сама открывай. Вдруг оттуда выскочит Минотавр!

— Ага, с Бабой-ягой под ручку! — усмехнулась Агнес и подошла ко второму шкафу.

Шкаф оказался совершенно пустым.

— Скучно, — разочарованно произнес Гингибери.

— Пустой шкаф подтверждает твою догадку о том, что Нихилум жив. Это хорошо. Осталось его найти.

— Ага, всего-то…

— Сам же меня воодушевил! Намекал, что он жив! И уже не веришь?

— Да я брякнул просто так, чтобы тебя чем-то занять. Успокоить. Ты же рыдала, как ненормальная. Я и не думал, что это может оказаться правдой, — выпалил Гингибери.

Неожиданно Агнес расхохоталась так оглушительно звонко, что Гингибери вздрогнул.

— Ну, значит, не повезло тебе! Будешь мне помогать. Влип ты, друг мой, по самые свои растопыренные уши!

— С радостью, — произнес Гингибери и сладко улыбнулся.

Еще несколько минут Агнес и Гингибери внимательно осматривали комнату Леи и Нихилума.

— Ой! Больно! — внезапно взвизгнула Агнес.

Гингибери тут же подоспел к Агнес из другого конца комнаты и увидел, что та сидит у кровати на пестром коврике и держится за коленку.

— Я хотела заглянуть под кровать и коленкой наступила вот на это, — плаксиво морщась и потирая больное место, буркнула Агнес.

Гингибери наклонился и внимательно всмотрелся в мелкий серый комочек, валявшийся рядом с Агнес.

— Ух ты! Похоже, это такая же красуля, как та, которую ты нашла у себя в комнате. Она совсем высохла и одеревенела. Утратила свое великолепие и окрас. Только жало торчит, как кол. Ну вот, на него ты и наступила. Думаю, что ты не умрешь, — в образе эксперта заявил Гингибери.

— Ну, спасибо. Утешил.

— Сколько же она тут лежит?!

— Одиннадцать лет, я полагаю. Эта гадость тяпнула мою мать. Теперь все понятно, — констатировала Агнес.

— Ну вот, завидую, потому что мне ничего не понятно.

— Давай, отыщем комнату Флавы и Норы, — предложила неожиданно Агнес. — Здесь все равно ничего больше нет.

— Я нашел несколько писем в шкатулке на столе. Похоже, что они были адресованы Нихилуму.

На