Чужая судьба - Екатерина Котлярова

Рома поднялся с лавочки и, дождавшись когда ту займут, подошёл к девушке.

Пару раз кашлянув, чтобы привлечь её внимание, но ничего не добившись, парень аккуратно коснулся её плеча. Девушка испуганно вздрогнула и вскинула глаза на склонившегося над ней парня. Столкнувшись взглядом с зелёными глазами цвета весенней травы, Маша на мгновение замерла. Отчего-то сердце сбилось с ритма, а потом начало так быстро биться, что за его громким стуком она не могла расслышать, что он её спрашивал.

— Что? — вынырнув из омута глаз незнакомца, переспросила она тихим голосом.

— Тут не занято? — с мягкой улыбкой на губах повторил вопрос Роман.

Вблизи девушка оказалась ещё очаровательнее.

Карие глаза.

У очаровательной незнакомки карие глаза, с зелёными крапинками.

Красиво.

Завораживающе необычно.

— Да, свободно, — Маша торопливо подвинула сумку, освобождая место.

Щёки девушки горели, а сердце не переставало учащённо биться.

Что с ней?

Парень опустился на лавочку и кивнул головой на книгу:

— Два капитана?

Маша кивнула, заливаясь краской пуще прежнего и стараясь не смотреть в сторону молодого человека.

Нос девушки улавливал приятное благоухание одеколона, смешанный с запахом молодого человека, и Маша украдкой втянула носом приятный запах.

— Моя любимая книга! Сотню раз перечитывал.

Маша всё же перевела взгляд с обложки книги на молодого человека.

— Маша, — протянула она немного подрагивающую от волненья ладошку.

— Рома, — немного влажные пальцы накрыли руку девушки. — Приятно познакомиться!

— Взаимно, — Маша почувствовала, как её ладони потеют, и быстро одёрнула руку.

Повисло неловкое молчанье.

Молодые люди сидели на одной лавочке, прижимая к груди руки, кожа которых до сих пор помнила волнующее и робкое касание чужих пальцев, и глядели в разные стороны.

Рома решительно сжал ладонь и свёл брови.

— Не хочешь мороженного? — беззаботно спросил он, но его голос всё же подрагивал от напряжения.

Маша, от природы стеснительная и робкая, хотела отказаться, но маленькая женщина внутри ответила за неё:

— Не откажусь.

Лёгкий румянец снова прилил к щекам лицо. Рома вновь смотрел на девушку и откровенно любовался ею.

— Тогда пойдём?

Маша сняла очки, положила в футляр и вместе с книгой спрятала в сумку.

— Пойдём, — улыбнулась она робко.

Роман перехватил её сумку и закинул себе на плечо.

Парень несмело, внутренне боясь, что его ладонь отпихнут, переплёл пальцы их рук. Но Маша сжала его ладонь лишь крепче.

Они оба боялись.

И оба чувствовали это необъяснимое притяжение.

Эту связь. Эту дрожь и волнение. Несмелые ростки любви, что пускали корни в самую глубь души. В открытые для чувств сердца.

Неторопливо прогуливаясь по парку и ведя беседы на разные темы, молодые люди наслаждались обществом друг друга.

Маше казалось, что она впервые в своей жизни встретила человека, который понимал её с полуслова, с одного взгляда.

Робость прошла, и Маша, не стесняясь, хохотала с шуток парня, закидывая голову назад и хватаясь за живот, который уже болел от смеха.

Казалось, что по щелчку чьих-то пальцев стрелка часов перескочила на десять часов вперёд и сейчас показывала полночь.

Уставшие, но до одури счастливые ребята шагали вдоль набережной, кидая искрящиеся от влюблённости взгляды друг на друга.

Под горящими окнами её дома, откуда тревожно выглядывали её мама и бабушка, он впервые поцеловал её.

Смазанное прикосновение влажных губ.

Смешанное рваное дыхание.

И толпы жарких мурашек по спине и плечами.

То ли от холода. То ли от робких касаний.

На вопросы бабули и мамы Маша могла лишь счастливо вздыхать и кончиками пальцев касаться губ. Плоти, что, казалось, ещё хранила чужое прикосновение.

А на следующий день он сидел под её подъездом пять часов. Пока бабуля в окно не увидела и в квартиру не пригласила. Чай пить.

Разговоры затянулись за полночь, так и остался Роман у них ночевать.

Четыре месяца длилось беззаботное счастье.

Сто двадцать семь дней в сказке.

Заметив, что Машеньку постоянно тошнит, мама настояла на визите к гинекологу.

Беременна.

Маша была беременна.

Под сердцем она носила маленькую частичку своего Ромочки.

Своего любимого мужчины, без которого жизни не мыслила.

Маша решила не дожидаться вечера и бросилась к нему домой.

Дверь открыла его мать. Увы, отношения у них не заладились с самого начала. Не желала Юлия Сергеевна принимать Машеньку.

Не ровня эта бледная девчонка её парню. Она была всего лишь филологом, а её сын будущий лётчик. Но женщина верила, что временная увлечённость пройдёт и её сын одумается. Найдёт девушку по статусу.

— Здравствуйте, а Ромочка дома? — Маша счастливо улыбалась, сжимая в руках заключение врача.

— Нет, — не моргнув глазом солгала женщина. — У своей невесты.

— У кого? — потрясённо выдохнула Маша.

— У невесты, — со змеиной улыбкой на устах ответила женщина. — Через полгода свадьба. Шла бы ты, девочка… Ты пойми, такая девушка надолго возле себя его не удержит.

Маша ничего больше не слышала. Глаза застилали слёзы. Пальцы, сжимающие лист бумаги, разжались, и лист бумаги упал на пол подъезда.

Девушка развернулась и медленно побрела прочь. Не слыша едких комментариев, что летели вслед. Не видя дороги. Не чувствуя ничего.

Лишь пустоту в груди.

Когда девушка выходила из троллейбуса на своей остановке, спешащий попасть внутрь транспорта мужчина зацепил её плечом, и, Маша, не устояв на ногах, упала на накалённый асфальт. На живот.

Боль накатила лишь ночью. Сильная. Режущая.

Встревоженные лица родных. Скорая. Люди в белых халатах. Снова боль. И темнота.

Лишь утром пришло осознание того, что ребёнка больше нет.

Глаза были сухи. А душа пуста.

С Ромой она столкнулась только через неделю.

Парень сидел у подъезда её дома на лавочке. На миг Маше показалось, что всё осталось по-прежнему. Как было две недели назад.

Завидев её, Рома вскочил с лавочки и сначала долго вглядывался в её лицо, а затем зло выплюнул: