Проблема для дракона - Татьяна Иванова

Я зябко поежилась, хоть и была в кофте. Но крупнорогатый скот вселял в меня ужас.

— У него сестренка… — протянула, опустив глаза. — Жалко.

— Он ей на операцию и собирал. Говорят, в Израиле шансов на полное восстановление больше. Только из-за этого, Коробцов не в тюрьму идет, а на улицу с волчьим билетом. Но для меня, когда на штрафах и неустойках я могу миллионы потерять, это не оправдание.

Я кивнула. А сама в голове уже прокручивала, что обещанную премию сразу семье Коробцова переведу. И сбор в офисе повсеместный устрою.

— Что задумала? — мрачно выдал начальник, отстраняя меня на расстояние вытянутых рук.

— Ничего, — не стала сознаваться, потому что для него жизнь ребенка в сравнении с миллионными убытками — пшик. А для меня — приоритет на ближайшие месяцы.

— Ну я ж не сухарь какой-нибудь, Мила! Тем более, когда лично историю болезни и состояние семейных дел изучал. Фотографии вот этими вот глазами видел, — Максим Александрович бросил мои плечи, чтобы руками ткнуть в свои глаза. — Может и не хотел вникать, да не получилось. Так что, отставить свои альтруистические планы, от компании помощь выделим. Мы все равно с благотворительными фондами постоянно работаем. Поставим семью Коробцовых в приоритет.

И так у меня в душе защемило от благодарности, так томительно стало и трепетно, что не выдержала я, бухнувшись в обморок. А перед тем, как потемнело все, увидела, как Максим Александрович засветился в лучах восходящего солнца.

Золотой человек, наш бигбосс. Хоть с какого бока рассматривай.

— Все показатели в норме, Максим Александрович. Давление, кровь, температура. Хотите если, на томографию еще заберем.

— Неее, — я кое-как разлепила сухие губы, чтобы издать звук. — Переволновалась просто.

— Ну вот, и в себя пришла, — мне тут же поправили подушку, усаживая. — Ну что Милорада Дмитриевна, как себя чувствуете, сколько пальцев?

Доктор, мужчина лет пятидесяти, показывал мне один палец, причём не указательный.

Я улыбнулась. Смеяться побоялась, вдруг голова еще больше закружится.

— Один. И пить очень хочется.

— Ну вот и славненько, вот и хорошо. Катенька, солнышко, принеси Милораде Дмитриевне воды и витамины поставь.

В палату тут же влетела миловидная молоденькая медсестричка со стаканом в одной руке и железным подносом с уколами в другой.

Уколы я не любила. Но если меня витаминами лечить будут, потерплю. Главное не лекарствами, а то иногда мне от терапии еще хуже становится.

О чем я всем и поведала слегка заплетающимся языком.

— Чистейшие витамины, — заверил доктор, улыбаясь во все 32 зуба.

Начальник с доктором вышли, давая медсестре сделать свое черное дело. А стоило ей к двери подойти, тут же обратно шагнули.

Первым начальник мой шел. Виноватый такой, что сразу его жалко стало.

— Мила, я тебе отпуск, как и обещал на неделю выдаю. С завтрашнего дня. На работе чтоб даже не показывалась. И аккуратнее, как из больницы выпишут. Коробцов предупрежден, конечно, чтобы не лез, но он уверен, что на него вышли по твоей наводке.

А вот эта новость ничего хорошего мне не сулила. Потому что Сашка даже в офисе не побоялся лапы тянуть. А что может быть, если в темном переулке зажмет…

Но разберемся. Если что, у меня баллончик есть. И курсы выживания в детском доме тоже свою лепту в образование внесли. Хук справа, хук слева, ногой между ног, и вуаля. Только с Коробцовым что-то это не действует. То ли зажимать по особому умеет, то ли врасплох умудряется брать.

Так что я начальству оптимистично кивнула и выпроводила домой. Пусть отдыхает. Намаялся, бедный с розыском виноватых, да и я еще напугала.

— И давно у Вас обмороки, Милорада Дмитриевна? — доктор смотрел внимательно, более не улыбаясь. — А, может, еще и голова болит временами?

— Да первый раз, честное слово! — я и перекреститься готова была и зуб, если надо на кон поставить. — А про голову вообще не вспоминаю, будто её и нет.

— Сразу видно, из больницы побыстрее убраться хотите. У нас же тут, как в санатории. Питание трехразовое, процедуры на аппаратах заграничных, телевизор со смартом… — с удовольствием перечислял доктор преимущества. — Но заставить, конечно, я Вас не могу. Хотя и посоветовал бы задержаться.

Ну что делать. Согласилась на КТ. Пусть будет, ради самоуспокоения.

Домой выписали только через два дня. Оказывается, Максим Александрович вечером распорядился полное обследование организма провести, благо страховка позволяла.

Так что теперь хоть в космонавты меня, давление только чуток понижено.

Домой ехать было боязно, и я смогла выдохнуть лишь после того, как вошла в квартиру. Тишина, пустота, скука смертная.

Я взвыла уже назавтра. И к четырем часам вечера, аки начищенная монета, сияла в офисе за рабочим столом.

— Ну как там у босса на даче?

— Ой, Милка, что на корпоративе было…

— Ты ж говорят в отпуске!

— Прикинь, чего Коробцов учудил…

У меня так уши развесились, что боялась, станут как у чудика из мультика «Большой Ух». Я отвечать не успевала, с какой скоростью мне вопросы поступали.

— А ну марш всем работать, олухи! — взревел Николай Юрьевич, узрев очередное столпотворение возле моего стола. — Константинова, ты даты что ли попутала? Выметайся из офиса, пока я добрый.

— Не могу я дома сидеть, мне там даже поговорить не с кем.

— Именно поэтому ты решила тут сумбур навести. Выметайся, говорю.

— Ну Николай Юрьевич, я 2 часа до вас ехала, — заканючила я, понимая, что начальник действительно домой спровадит, даже глазом не моргнет.

— Милк, а представляешь, Саныч в лотерею выиграл, — раздалось неожиданное с соседнего стола.

— Да, Мил, вчера!

— Больше миллиона деревянных.

Никогда не думала, что начальство тоже на лотереи падкое, но деньги к деньгам, как говорится. Тем более, он заслужил.

* * *

С работы меня не выгнали. А потом мы всем отделом в кафе пошли. Весело было, и очень душевно. Домой возвращалась поздно. И в маршрутке думала о том, как бы мне выспаться нормально? Снотворных что ли прикупить? Потому что паразит Коробцов, продолжал проникать в мои сны. И если в больнице это все притупилось, то в домашних стенах — хоть вой.

Никаких больше васильковых полей и летящих желтых платьев. Только его наглая физиономия, да глаза эти синие, от которых кровь стынет.

У входной двери замешкалась, ища ключи в маленькой дамской сумочке, которая на деле оказалась бездонной ямой. Даже на пол содержимое высыпать пришлось.