Коварные алмазы Екатерины Великой - Елена Арсеньева

При осмотре тела обнаружились следы многочисленных внутривенных инъекций. Однако они явно не были свежими, и вообще прошло не меньше суток с момента последнего укола и до смерти Константинова. Введенный препарат установить не удалось. Словом, внутривенное введение инсулина или хлорпропамида, которое могло спровоцировать мгновенную кому, явно ни при чем.

Похоже было, что загадочный А. В. Ил… не имел к смерти соседа никакого отношения. Здесь ведь еще не только с точки зрения сухой медицины нужно посмотреть. Сделать смертельный укольчик, а потом спать с покойником в одном купе, да еще замешкаться с выходом – рискованно!.. И потом, очень уж случайно попал А. В. Ил… в четвертое купе. Явись на свое место Ломакин А. Н., и вовек не оказаться бы А. В. Ил… рядом с предполагаемой жертвой.

Так, может, никакая Константинов не жертва? Может, и убийства-то никакого не было?

Может, и не было. Однако был труп, и все указывало, что он сделался таковым по причине все-таки не вполне естественной. Следствие продолжалось.

Само собой разумеется, оно не оставило без внимания гражданина Ломакина А. Н. Поскольку номер его паспорта был занесен в компьютер при продаже билета, нашли его в два счета, благо жил он в самом центре города, на Звездинке, в тех красных кирпичных высотках, которые при советской власти считались самым престижным жильем (не считая, конечно, «сталинок» на улице Минина и на Верхне-Волжской набережной) и даже были прозваны «дворянским гнездом», ну а теперь, когда понастроили там и сям всяческих «элиток», стали просто не слишком удачно спроектированными домами, ценными только потому, что находились в отличном районе, в центре верхней части Нижнего Новгорода (вот-вот, это город контрастов).

Гражданина Ломакина явившиеся застали в горизонтальном положении и практически бессознательном состоянии. Он лежал под капельницей. При нем находился врач, приятель Ломакина, делавший ему так называемое прокапывание – процедуру, хорошо известную алкоголикам, которые пытаются прийти в себя после запоя. Увы, Ломакин оказался запойным алкоголиком, который очень часто, слишком часто впадал в состояние, далекое от реальности. Сын некогда высокопоставленных родителей, он был обладателем недурной квартиры, но в ней царил такой беспорядок, что тут даже видавшие виды дознаватели развели руками.

Пришлось подождать, пока Ломакин придет в себя. Время ожидания тоже пошло в плюс: врач «Скорой», вызванный Ломакиным в тот миг, когда он почувствовал, что больше пить не может и пережить последствия ранее выпитого не в силах, категорически подтвердил, что в течение последней недели его клиент никак не мог совершить никакое преступление на гастролях, поскольку находился в состоянии жестокого запоя. Даже если он и собирался поехать в Москву и взял туда билет, о своем намерении он благополучно забыл.

Забыл, что характерно, напрочь. Когда Ломакин очухался и стал худо-бедно отвечать на вопросы, он вообще не мог взять в толк, о чем его спрашивают. Какая Москва? Какие билеты?

Его попросили предъявить паспорт. Ломакин, стеная и держась за голову (кто прокапывался хоть раз в жизни, понимает, какие героические усилия прилагал несчастный), попытался его отыскать, но не смог.

– Где вы могли его потерять, гражданин Ломакин?

Согласитесь, вопрос вполне резонный.

– Да где угодно.

– Давно вы им в последний раз пользовались?

– А черт его знает, не помню.

– Украсть его у вас кто-нибудь мог?

Пожимает плечами.

– Да кому он нужен? Нет, вы посидите, я еще поищу.

Паспорт так и не обнаружился.

Или Ломакин врал, или забыл, что собирался в Москву. Или совершил это отнюдь не противоправное деяние в полной бессознанке. Или, что более вероятно, кто-то нашел потерянный паспорт Ломакина и купил по нему билет. Или, что тоже вполне возможно, украл этот самый паспорт, чтобы купить билет до Москвы, чтобы оказаться в одном купе с Константиновым, чтобы…

Чтобы что? Принудить его выпить в ударном количестве хлорпропамид и спровоцировать инсулиновую кому?

Но ведь проводница Якушкина видела, что Константинов принимал желтенькие таблеточки, похожие на но-шпу, в полном одиночестве в коридоре вагона. Сам, по доброй воле. Ему не нужен был никакой провокатор, скрывавшийся под личиной Ломакина А. В.

Тогда за каким чертом понадобился трюк с билетом?

Или исчезновение паспорта Ломакина, появление на его месте загадочного А. В. Ил… и смерть Константинова никак между собой не связаны? Случайности, сошедшиеся в одной точке времени и пространства, не более того?

Как бы там ни было, чтобы докопаться до истины, следовало познакомиться с семьей покойного.

Фанни и сама не могла сказать, удивилась ли она, когда вдруг подняла глаза от счета и увидела этого мальчишку. Он стоял к ней спиной и терзал рычаги изрядно уставшего от жизни игрального автомата Lucky Jack – пытался заставить этого идиота-ковбоя выстрелом из непомерно большого кольта сбить перо с головы вождя, полинявшего от времени и козней белых. Если бы это случилось, выпал бы джек-пот и играющий получил бы стакан пива, целую гору жетончиков, скопившихся за день в брюхе автомата, а еще право на одну бесплатную игру в день хоть до скончания века – своего или старикашки Lucky Jack’а. Фанни наблюдала за подобными попытками посрамить вождя Орлиное Перо вот уже, не соврать, лет тридцать – с тех самых пор, как Поль-Валери, прежний хозяин бистро Le Volontaire, купил этот игральный автомат и поставил его в углу за вешалкой. Летом автомат был хорошо виден, а теперь, в феврале, вешалка топорщилась множеством навьюченных курток и плащей, поэтому Фанни не сразу увидела парня, хотя обычно краем глаза примечала всех вновь пришедших клиентов. Наверное, он появился, когда она отходила на кухню.

Но вот она вернулась за свой столик, заваленный кипами счетов и стопкой налоговых деклараций, и села, устремив невидящий взгляд в бумаги. Да, Фанни не любила работать в директорском кабинете, там было душно, скучно и слишком многое напоминало о скандале, который всего лишь год назад устроили ей племянники Поля-Валери, желавшие оспорить его завещание и заломившие непомерную цену, когда Фанни предложила выкупить бистро в свое полное владение. Подняла глаза, окинула привычным взглядом зал, привычно возблагодарила бога за то, что Le Volontaire все же достался ей, привычно улыбнулась бездельнику Арману, который по привычке таращился на нее из-за своего столика, втиснутого между колонной и стойкой с моделью фрегата – того самого, на котором восемнадцатилетний маркиз Мари Жозеф Поль Лафайет некогда отправился добывать свободу американским поселенцам. Фрегат назывался «Le Volontaire» и был, как любил повторять Поль-Валери, тотемом бистро.

Итак, Фанни улыбнулась бездельнику Арману, вид которого уже третий день наводил ее на какую-то мысль, которую Фанни никак не могла задержать, поморщилась от ржавого, утомленного скрипа Lucky Jack’а и вдруг увидела около автомата рыжую потертую куртку и сизые джинсы, обтянувшие длинные ноги.