Граф Аверин. Колдун Российской империи - Виктор Фламмер (Дашкевич)

Аверин мгновенно обернулся. В метре от него зависла взъерошенная галка. По всей видимости, именно она и долбанула его клювом и как раз собралась атаковать снова.

Вот только это была не птица. Это был див, принявший обличье галки, и, судя по ощущениям, очень неслабый див.

Аверин крутанул запястьем, намотал на него Путы и, прицелившись, метнул клубок нитей в «галку».

Птица виртуозно увернулась и уселась на ветку. И, открыв клюв, резко каркнула:

— Вон!

Аверин мог бы снова попробовать поймать галку, но… совершенно очевидно, что это сторож дома. И даже если удастся поймать его, то хозяйка, баронесса, запросто заявит на вторженца в полицию. А такое развитие событий в планы Аверина совершенно не входило. Он и так очень сильно засветился. И это вполне может стоить жизни Даниилу Синицыну. Да и не тот это человек, ради которого Аверин стал бы рисковать собственной жизнью, сражаясь с дивом-охранником. Поэтому он коротко кивнул, осторожно съехал по нитям с дерева и спокойно направился к своей машине. Синий «Руссо-Балт-Ястреб» смотрелся очень скромно на этой улице, но это мало смущало Аверина.

Если ему повезет и Виктор не занят ничем серьезным, то через пару часов Аверин сюда вернется. И тогда пусть только попробуют его не впустить.

Дома вкусно пахло тушеным мясом и какой-то выпечкой. На звук открывающейся двери вышла Маргарита в безукоризненном белом переднике.

— Гермес Аркадьевич, вам обед подавать в гостиную или в рабочий кабинет?

— Погоди подавать.

Аверин подошел к стоящему на тумбочке телефону и набрал нужный номер.

— Полицейский участок Петроградского района, слушаю, — ответил знакомый голос. Павел Крысин, он сегодня на телефоне.

— Граф Аверин. Паша, переведи на Виктора Геннадьевича, это срочно.

— Будет сделано, — бодро отрапортовал Крысин, и в трубке запикало. И послышался голос Виктора.

— Вы еще не обедали? — поинтересовался с ходу Аверин.

— А даже если бы и обедал? Вы правда думаете, я откажусь, — рассмеялись в трубке, — а что у вас на обед?

— Маргарита, что на обед? — Аверин прикрыл трубку рукой.

— Рулет из индейки с сыром, черносливом и грецкими орехами, томленая полба с базиликом, расстегай с курицей и булочки с маком и корицей. И компот, клубничный.

— И компот… — раздалось из телефонной трубки, — я всё слышал. Буду через десять минут.

Аверин не сомневался, что Виктор прибудет ровно в указанное время. От участка сюда ехать минут пятнадцать, если соблюдать все правила. Но это если соблюдать. Виктор без зазрения совести пользуется и служебной машиной, и служебным положением, если речь идет о хорошей еде.

— Маргарита, накрывай в гостиной. Как ты уже поняла, мы ждем гостей.

Виктор, несмотря на то что натурально душу был готов продать за хороший бифштекс, был весьма худым человеком.

И удивительно шумным и бесцеремонным. С порога он сграбастал в объятия Маргариту, некоторое время ее потряс и переключился на самого Аверина. Схватив его за обе руки, он наклонил голову, заглядывая ему в глаза, и довольно низким для его телосложения голосом пророкотал:

— Гермес, дорогой, давайте, скажите мне, что нашли Сомова. Ведь не просто так вы меня поесть позвали, а?

— Не просто, — улыбнулся Аверин, слегка отстраняясь, — но, увы, Сомова я не нашел. Скорее, наоборот. Давайте сядем сначала.

Они уселись за стол. Маргарита подала теплые влажные салфетки для рук из тонкого белого льна, Виктор протер руки и тут же потянулся за расстегаем.

— Ну? — завладев желаемым, поинтересовался он.

— Еще одно похищение, — Аверин разрезал пополам кругляш рулета, — мальчишка. И мне нужна ваша помощь.

— Так, — Виктор поднял вилку, — так, погодите. Давайте сначала я. Я ведь тоже не просто так сорвался. И мне тоже нужна ваша помощь. А дело между тем — натуральный цирк. Мальчишка, говорите, пропал? Черт, — он потер лоб, — надеюсь, не связано.

— Связано? Что? — Аверин отложил нож.

— Вы не поверите. Но по Петроградской набережной гуляет ягуар. Или леопард, я в них не очень разбираюсь.

— Ягуар? В смысле?

— В самом прямом, — Виктор рассмеялся, — ходит зверь, пугает людей. Третий день уже. Вернее, ночь. Позапрошлой ночью позвонил один, по голосу пьяный, шел из бара, сказал, что на него напал «тигр в пятнах». Парни посмеялись и забыли. Но вчера мать привела перепуганного парнишку, тот два квартала улепетывал от «ягуара». А за сегодня уже две жалобы. Хозяйка рыбной лавки и студент-курьер.

— Раненые есть? Тел не находили?

Виктор помотал головой:

— Нет, только пугает. Не нападает, похоже. Хотя, кто знает, может, кого и сожрал, просто не заявили еще. Вон, говорите, пацан у вас пропал. Но, мне кажется, зверь просто ручной, человека знает. Сбежал у какого-нибудь любителя экзотики.

— Любителя экзотики, говорите… — задумчиво проговорил Аверин, — так, а от меня что нужно? Это же просто зверь. Вызовите отлов. Или?..

— Вызвал, вчера еще. Сутки ищут, найти не могут. Мне позвонили из управы, сказали убрать, еще не хватало, чтобы он добрался до Дворцовой. На мосту дежурные стоят, на всякий. А этого хвостатого надо до завтра изловить. Я хочу взять парочку дивов, они выследят, помогут загнать в клетку.

— А-а-а… — понимающе протянул Аверин, — вот оно что…

— Ага, — Виктор набил полный рот едой тщательно прожевал и добавил:

— Меня они почти не слушают, только если что-то простое надо. По следу пройти, догнать кого-то. Чтобы они отыскали зверя, оповестили отлов и нас, да еще загнали его в клетку — нужен колдун, который сможет с ними сладить. А наш… сами знаете.

О, Аверин знал. Участковый колдун Фетисов, которому формально принадлежали полицейские дивы, панически боялся, что его ранят и он станет добычей своих «слуг». Поэтому участок в рабочее время не покидал никогда, особенно если это было связано хоть с малейшим риском. Инструкции либо выдавал дивам у себя в кабинете через небольшое окошко, или писал на листке и отдавал сыщику, берущему дива.

— Ну-у, вы же понимаете, как он рискует, — поднял брови Аверин, — это вас шальная пуля убьет, только попав во что-то жизненно важное. А его — даже если в ягодицу.

— А вот не смейтесь, дорогой друг, не смейтесь. Господин Фетисов даже вилкой не пользуется, да-да, — Виктор попытался придать лицу серьезность, но получилось плохо.

Они оба расхохотались.

— Вот что, — сказал