Дикая степь - Лев Пучков

Что за чудеса? Побежал Александер к тому дереву, обследовал его, собрал в пробирку грибок… Дальше можно не продолжать: каждый знает, какую революцию в медицине произвело открытие пенициллина.

Или так: один наш гражданин сверхплотно поужинал и лег почивать. И от переедания ему кошмарики всякие сниться стали. Буквы какие-то, цифры и валентность. Очнулся товарищ — ого! Оказывается — система. Периодическая.

Теперь все пользуются. А ну как не переел бы на ночь?

Но это — случаи благоприятные и весьма полезные для общества. А ведь бывают и совсем наоборот! Да еще и такие, что при всей их первоначальной незначительности вызывают лавинообразные процессы, чреватые всякими гадостями крупномасштабного характера.

Вот из жизни.

Шел бандит по улице, шел издалека — в розыске он был, с Севера свалил. Потихоньку поспешал, под плащом обрез держал. А на людном перекрестке двухментов он увидал. Сильно сгорбился, заохал, в подворотне тормознул. Типа — дедом притворился, что больной совсем и, типа, ласты чуть не завернул. Переждать хотел ментов, соскочить чтоб без понтов! На свою беду студентик, сердобольный и активный, проходил. Видит — вроде деду плохо, подскочил к нему, дебил. Ухватил под локоток, потянул к себе чуток…

А дальше — сплошная проза.

Дед ему — отвали, помощь не нужна.

А студент — активный. Все люди — братья, помогать надо друг другу.

Дед опять: отвали по-доброму, блин!!!

Студент настаивает — помогу, и все тут! Не был он в армии, это там учат, что дурная инициатива — наказуема. Вцепился в деда, поволок.

Дед телодвижения студента истолковал превратно и мгновенно открыл пальбу.

Народу вокруг было — немерено. Результат первых пятнадцати секунд недоразумения: двое “двухсотых”, пятеро “трехсотых”. Но это только первичный результат…

Мимо проезжал пожилой дядя на панелевозе, испужался зело стрельбы и крови, хватил его сердечный приступ — за рулем. Представляете? Скорость на перекрестке не бог весть, километров двадцать пять — тридцать, но — панелевоз же! Груженый. А тут красный врубили!

Три спереди стоявших легковухи — всмятку, газетный киоск — долой и — на тротуар. На тротуаре — толпа зевак. Еще пятеро “двухсотых”, шестнадцать “трехсотых”.

Те менты, что шли себе спокойно по перекрестку, на стрельбу таки отреагировали, метнулись туда — а деда и след простыл: соскочил, пользуясь паникой.

Вот такой плачевный результат.

А самое обидное: как потом выяснилось, на той хате, куда жулик направлялся, часа за три до происшествия организовали засаду. Оперы как раз срисовали адресок и решили — отработать. Тихое, безлюдное местечко, засадники — свежие еще, жулик в точке уверен, в побеге третью неделю, вымотан донельзя, еле держится… Наверняка слепили бы без особого труда. Если бы случайно не подвернулся настырный студент…

Тимофей Христофорович к феномену случая относился серьезно — отчасти из-за специфики своей нынешней профессии, отчасти в силу хронического фатализма, всерьез подхваченного на прежнем месте службы. Хотя при первом взгляде на Христофорыча заподозрить его в а-ля печоринских меланхолиях было никак нельзя. Высокий, мясистый, сильный мужчина сорока двух лет, снабженный Природой-матерью добродушным лицом, смеющимися глазами и красивой блестящей плешью без бородавок, а также крупным жизнерадостным носом, запрограммированным на хорошие запахи. И вообще — очень жизнелюбивый и коммуникабельный тип.

Наверно, все-таки профессиональная деятельность повлияла…

Всего год с небольшим назад Тимофей Христофорович работал подполковником на Старой площади и о переменах в своей жизни даже не помышлял. Все у него получалось ни шатко ни валко и как-то само собой взаимоуравновешенно. Должность не шибко высокая, но и не из самых низких. Детей и беременных девчат убивать не приходилось, но кое-какие подлости служебного характера совершал — специфика работы такая. Зарплата смешная по столичным меркам, зато бесплатные командировки по СНГ и отчасти за бугор — и без таможенных деклараций.

Можно со знанием дела отовариться и кое-что выгадать на разнице в ценах. Плюс обширные знакомства с нужными людьми и, как следствие, три торговых места на вещевом рынке под бесплатной “красной” “крышей”.

Жена, сын и невестка — в реализаторах (это так продавцы сейчас обзываются). Самому подполковнику стоять за прилавком, сами понимаете, не с руки, а торговля шмотками давно уже стала одной из основных статей семейного дохода. Не бог весть что, конечно, но жить, в принципе, можно.

Так вот, хоть товарищ Шепелев к Случаю с большой буквы относился вполне корректно, но, как законченный реалист социалистической школы, был твердо уверен, что на его персону влияние такового случая не распространяется вовсе. Тимофей Христофорович, обладая хорошо развитым воображением, диссоциирование видел себя этаким упорным рабочим муравьем, который медленно и неустанно тащит хвоинки и прочую строительную дрянь к своему лесному муравейнику, потихоньку, слой за слоем, увеличивая его в размерах.

Какие могут произойти с муравьем Случаи, если не брать во внимание неурочное падение медведя-шатуна, списывание бродячими бичами, лесной пожар и другие катаклизмы вселенского масштаба, которые равновероятно пагубно действуют на всех муравьев сразу? Да, в общем, никаких. Глупо было бы муравью надеяться, что в один прекрасный день у него вырастут крылья, здоровенный твердый клюв и он начнет порхать над лесом, высматривая себе на ленч огромных по муравьиным меркам стрекоз, бабочек и прочих летучих гигантов.

Подполковник мечтательством пустым не страдал, развитие событий на ближайшие три пятилетки давно спланировал и ничего выдающегося в своей жизни не ждал.

Получить полковника, достроить наконец дачу в Кунцеве, выйти на пенсию и заняться садовым участком. За счет новых доходов с садового участка подкопить деньжат, купить где-нибудь на окраине двухкомнатную хреновенькую квартирку и отделить сына: молодая семья, третий год живущая с родителями, некоторым образом напрягала.

Затем заняться здоровьем: с этой службой все как-то недосуг, все некогда! Почистить организм по Малахову, сбросить вес, разобраться с остеохондрозом, слегка отрегулировать метаболизм — в последнее время самую малость ноги пованивать стали. А уже потом, в поздоровевшем и обновленном виде, вовсю жить припеваючи, пропадая на даче целыми днями и пописывая мемуары.

Из приключений подполковник запасным пунктом спрогнозировал себе легкий амур. Если вдруг так случится, что подвернется по соседству в Кунцеве умненькая дачница от тридцати до сорока пяти, с хорошей фигурой, без целлюлита, желающая системно общаться в орогенитальной проекции с интеллектуально матерым, надежным мужчиной, — почему бы и нет? Это тебе не командировочный перепих-сеанс, как правило, сопряженный со многими факторами риска. Только чтобы обязательно — замужем и в разумных пределах счастлива в браке. Если без этого — чревато. Будет потом маньячить в кустах да под окнами, попугаев в микроволновке коптить и кошек дохлых супруге подкидывать!