Затерянный остров - Беатрикс Маннель

Она решительно протянула ему полотенце, которое венгр взял сразу же, не поблагодарив, будто она только для этого и пришла. Но вместо того, чтобы обмотать им бедра, на что надеялась Паула, он просто вытерся им. И ей не оставалось ничего другого, кроме как наблюдать за этим. Тем временем ее глаза привыкли к темноте, и она видела каждую деталь. Венгр был не только высокого и крепкого телосложения, подумала она, немного содрогаясь, все, действительно все у него было больших размеров. И ей стало ясно, почему она вспомнила о мраморных статуях. Не только из-за мускулов, но и из-за того факта, что на его теле не было ни единого волоса. Его кожа блестела, как отполированный камень, и, несмотря на это, она излучала нечто столь чувственное, что Пауле захотелось прикоснуться к ней. Это было желание, которое испугало ее и которое она сразу же прогнала из своих мыслей. «Ты же знаешь, что случается, когда связываешься с мужчинами», — предостерегла она себя.

Он вернул ей мокрое полотенце и быстрым шагом направился вверх к берегу, где оставил свою одежду, мимо которой Паула, наверное, прошла в темноте.

— Купание пойдет вам на пользу. Хотите, я посторожу? Помочь вам с корсетом? — крикнул он ей, одевшись, а Паула все еще стояла безмолвно с мокрым полотенцем в руке. Мужчины больше не играют никакой роли в ее жизни. Ни в каком виде!

Его вопросы привели ее в чувство и напомнили о том, что она практически голая. Корсет она не носила, поскольку что была так худа, что ей просто нечего было зашнуровывать. Кроме того, перед поездкой она выяснила, что корсет для путешественника — это такая же практичная вещь, как и лайковые перчатки при чистке сортира.

— Нет, — возразила она и ожидала бурной реакции, потому что венгр не выносил отказа, из-за чего между мужчинами часто обострялись отношения. Однако в этот раз он только равнодушно пожал плечами и исчез, а Паула наконец осталась одна.

Непроизвольно она поднесла к носу полотенце и понюхала его. Нотка древесины, смесь табака и чего-то, возбуждающего чувственность. Она уже однажды нюхала это. Паула еще раз озадаченно вдохнула этот запах. Непостижимо! Это был запах черной амбры, очень редкой и дорогой, аромат которой она еще никогда не ощущала на человеке. Как же так? Этот мужчина только что вышел из воды, а полотенце источает этот чувственный запах. Она глубже уткнулась носом в мокрое полотенце и почувствовала еще запах взморника, но его уже точно принесла вода. Теперь ей стало ясно, что желание прикоснуться к нему было продиктовано не только его безупречной красотой, но и этим запахом. Ее обоняние отреагировало на его ничтожные следы. Хотя полотенце было мокрым, ее желание прыгнуть в воду становилось все сильнее. Ласло вышел из воды, словно заново родившись, как ей показалось, и ей тоже хотелось хорошо себя чувствовать. Она была рада, что ее старший брат Йоханнес Карл тайком научил ее плавать во время каникул у бабушки Йозефы. Это стало одной из множества тайн, которые они с Йо хранили. Их самый невинный секрет заключался в том, что, когда они были одни, они давали друг другу разные имена. Так и появились Йо-Йо и Пиппа. Тогда она еще не знала, какая ужасная сила стоит за раскрытием тайны. Дрожь пробежала по ее стройному телу, для которого у ее мужа не было ничего, кроме насмешек и пренебрежения. Она запретила себе всякие мысли о своем прошлом, пребывая в настоящем моменте. И, будто назло всему, что было связано с прошлым, она расстегнула корсаж и сняла штаны. И только кожаный мешочек с колбой, наполненной ароматическим маслом, она никогда не снимала.

Она положила камень на свою одежду, чтобы вечерний бриз не сдул ее, и, вооружившись кусочком своего любимого мыла, вошла в реку, вода в которой, к ее удивлению, была не такой холодной, как она ожидала.

Паула наслаждалась свежей водой, намыливалась сделанным собственноручно мылом из санталовых и померанцевых цветов, даже нырнула, чтобы вымыть из своих слишком длинных волос взявшуюся коркой грязь, и, впервые с тех пор, как очутилась на Нуси-Бе, почувствовала себя хорошо. Завтра они, наверное, доберутся до Амбохиманги на востоке от Антананариву. Там находилась резиденция правящей королевы Ранавалуны II в летнем дворце, так как холм Амбохиманга располагался немного выше, чем столица Антананариву, и поэтому там было прохладнее.

Никогда Паула не подумала бы, что ей придется выжидать много месяцев на острове Нуси-Бе, расположенном перед северо-западным побережьем Мадагаскара, чтобы найти попутчиков к Антананариву. Ее план заключался в том, чтобы сразу после своего прибытия в июле, малагасийской зимой, отправиться дальше на ванильную плантацию своей бабушки, где-то на северо-востоке Мадагаскара. К сожалению, никто не мог ей точно сказать, существует ли еще эта плантация и ухаживал ли за нею кто-нибудь, так как мать категорически отказалась заниматься наследством Матильды. Больше двадцати лет за ней, по всей видимости, никто не следил. Поэтому несколько дней не играли большой роли, но все же с каждым часом, проведенным на Нуси-Бе, Паула становилась все беспокойнее. Кроме того, ее запасы заканчивались намного быстрее, чем она себе представляла до отъезда из империи, и ей пришлось зарабатывать деньги. Все необходимое для приготовления парфюмов и туалетной воды было у нее с собой, поскольку ее план состоял в том, чтобы на земельном участке бабушки, кроме ванили, выращивать цветы, пригодные для производства парфюмов. Со дня ее четырнадцатилетия, лазуритового дня, не проходило и суток, чтобы она не заглянула в рецепты своей бабушки. И каждый раз, когда она брала в руки книгу, у нее появлялось такое чувство, что между этими пожелтевшими страницами с выцветшими буквами таится что-то еще, но она не могла понять, что именно.

Паула мечтала о том, чтобы создать особенный парфюм, аромат, который не только украшал бы женщин, но и благотворно влиял на их тело и настроение. Как бы ей хотелось иметь что-то в этом роде для Йо, который умер как раз в тот год, когда ей особенно нужен был близкий друг! Исчез единственный человек, с которым она могла поговорить. Йо точно воодушевил бы ее поехать на Мадагаскар, возможно, он даже поехал бы с ней и помог бы ей справиться с нетерпением.

Но она была одна и, хотя почти достигла цели, вынуждена была ждать, а деньги у нее заканчивались. С помощью парфюмов на Нуси-Бе невозможно было заработать, так как не многие местные дамы ими пользовались.

И вот, когда она была у реки и стирала свои вещи, ей в голову пришла идея. Идея, до которой она могла бы и раньше додуматься, если бы не была занята все время только собой.

В этот день на реке было необычно много людей, мужчин и женщин, которые стирали множество вещей. И, глядя на них, она впервые заметила, что малагасийские женщины не используют мыло, а оттирают пятна на одежде — чаще всего это были ламбы, большие четырехугольные платки, — используя только мышечную силу.

Она набралась смелости, подошла к группе женщин и поприветствовала их:

— Manao aohana tompoko? Как у вас дела?

Ее робкие попытки говорить на малагасийском языке были встречены звонким смехом, но ответили ей дружелюбно:

— Tsara far misaotra tompoko. Спасибо, хорошо.