Проект «Новая Земля» - Давид Муате

Интернет даёт нам доступ к бескрайнему морю информации – намного превышающему то, что человек способен прочитать за всю свою жизнь. Но мне почему-то гораздо приятнее шелестеть бумажными страницами.

Флинн, прирождённый коммерсант, мгновенно оценил, что наша находка не стоит ни гроша. И тут же потерял к ней интерес. Все бедняки крутятся как могут. И мы не исключение. Любой предмет, найденный в руинах старого Нью-Йорка, имеет рыночную стоимость. Говоря «рыночная стоимость», мы имеем в виду одно: ЕДА!

– Книги больше никого не интересуют, – прагматично заметил Флинн.

Тем не менее я несколько раз возвращалась к этой библиотеке. Я быстро поняла, что она имеет довольно узкую специализацию. Тут были в основном книги по экологии. Про уважение к природе, про медленный распад экосистем и тому подобные вещи, которые люди так и не смогли до конца уложить в голове. Видя нынешнее состояние планеты, я думаю: не лучше ли было начать интересоваться всеми этими вопросами немного раньше? Вместо того, например, чтобы запускать космические корабли к Новой Земле, находящейся на расстоянии четырёх световых лет отсюда. Только представьте, более 30 % почвы ушло под воду за один лишь прошлый век… Но я отвлеклась.

Читая эти старинные книги, я наткнулась на несколько статей, объяснявших, как заниматься сельским хозяйством, имея весьма ограниченные средства. Изначально данные разработки предназначались, очевидно, для территорий, которые когда-то называли «странами третьего мира», – Африки, Азии и всё такое… Хорошенько изучив вопрос, я устроила на крыше того затопленного здания маленькую экспериментальную ферму, надёжно скрытую от посторонних глаз. Я перепробовала множество разных методов, но реально сработали только два. Во-первых, аквапоника[4]. Это когда заводишь аквариум с рыбками и их испражнения служат удобрением для растений. Ёмкость с саженцами помещается прямо над аквариумом. Поливаешь их водой оттуда, почва её фильтрует, вбирая все полезные органические вещества, а потом, уже очищенную, возвращает обратно рыбам. Овощи, выращенные по такой системе, получаются крепкими и сочными. Поначалу Флинн лишь насмехался надо мной: «Невозможно ничего вырастить на этой почве, отравленной кислотными дождями, моя бедная Исис. Все это знают. Земля уже давно бесплодна».

Сложнее всего оказалось найти семена. Много дней подряд мы обшаривали помойки, окружающие большой Купол, прежде чем наткнулись на парочку гнилых овощей, откуда потом терпеливо выковыряли все семечки. С рыбами дело обстояло гораздо легче, разумеется. Когда живёшь на воде, рыбалка – один из расхожих способов добыть немного белка. Хотя, увы, поймать что-нибудь удаётся всё реже. Отец говорит, что рыбы делаются хитрее с каждым новым поколением. А я думаю, что просто вода становится грязнее, а её обитатели – малочисленнее. Мы поселили тех, кого нам посчастливилось поймать, в старом аквариуме, найденном, разумеется, в одном из брошенных домов, и приступили. В течение нескольких месяцев мы терпеливо, каждый день, приносили из школы в рюкзаках по горсти украденной с клумб земли и складывали в ящики для посадок.

Когда моя система заработала и мы собрали первый урожай, Флинн был поражён до глубины души. Постепенно мы усовершенствовали конструкцию и теперь кормим несколько семей, начиная с наших собственных, разумеется.

Есть ещё один действенный способ выращивания овощей, но о нём я расскажу в другой раз, потому что мы уже подплываем к нашей секретной плантации. В этом районе Манхэттена больше никто не живёт. Фундаменты стали хрупкими от воды, и дома могут обрушиться в любой момент. Поэтому селиться здесь запрещено. Мы выбрали здание, с виду наименее повреждённое. Ну и не особо высокое. Ведь лодка доставляет нас только на пятый этаж, а дальше приходится подниматься своим ходом.

Каждый раз, когда мы наведываемся на ферму, как мы её называем, я ужасно боюсь обнаружить, что кто-нибудь там побывал и украл наши драгоценные овощи или – ещё хуже – разорил конструкции для их выращивания.

После подъёма на десять этажей ноги у меня гудят. С Флинном совершенно невозможно карабкаться наверх не бегом. И в этом упражнении, признаю, он часто побеждает…

Я вздыхаю с облегчением, удостоверившись, что всё на месте. Нас ждут прекрасный зрелый кабачок и два помидора.

– Хвала тебе! – произносит Флинн.

Покормив рыб, я снимаю овощи и бережно укладываю в рюкзак.

Потом мы оба какое-то время смотрим на океан, развалившись в двух старых шезлонгах, которые притащили сюда. Вдалеке огромные волнорезы пытаются смягчить колебания океанского настроения и уменьшить качку. Они похожи на зубы акулы, которая терпеливо ждёт, пока поблизости проплывёт неосторожная добыча. По другую сторону защитного барьера беснуются вспененные валы, соревнуясь, кто дотянется до небес.

Я закрываю глаза и представляю себе, на что этот пейзаж был бы похож, омытый лучами солнца. Точнее – пытаюсь представить. Потому что никто из нас никогда не видел настоящего солнца, только в кино.

Флинн берёт меня за руку. Я инстинктивно её отдёргиваю и, подмигнув, говорю:

– Пора возвращаться.

Насколько я помню, Флинн всегда был немножко в меня влюблён. Я его обожаю, но, к сожалению, не разделяю этих нежных чувств. Я никогда не решалась открыто признаться ему в этом – из страха сделать больно…

Я возвращаюсь домой, нагруженная кабачком и помидорами, которыми надеюсь всех осчастливить. Но, видимо, сейчас неподходящий момент.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, увидев мрачное лицо отца.

Он опускает голову и молчит. Вместо него отвечает мать:

– Сегодня утром папе опять не удалось наняться на работу.

Уже второй раз за неделю. Нет работы – значит, нет еды. В наших трущобах деньги давно не в ходу. Люди, способные работать, приходят на центральную площадь и выстраиваются в очередь, ожидая, что работодатели завербуют кого-нибудь на стройку или завод. В удачные дни работа достаётся всем и каждый приносит домой немного еды. Правительство называет это «исключительной гибкостью кадровой политики». Я называю это рабством, чем сильно раздражаю отца. Но сегодня вечером у меня нет охоты вступать с ним в бессмысленные споры. У него такой побитый вид. И я сильнее, чем когда-либо, осознаю, насколько родители нуждаются в том, чтобы я успешно закончила школу. Я просто обязана вытащить их из нищеты. А значит, я должна быть более серьёзной. Например, ставить два будильника вместо одного. И главное – никогда больше не прикасаться к Неприкосновенным. Если меня вытурят из школы, отец этого не перенесёт.

Внезапно я чувствую себя ужасно глупой со своими ничтожными овощами. Я кладу их на стол. Мать бросает на меня полный благодарности взгляд. Сегодня у нас будет хоть какой-то ужин…