Аннабель. Терновые истории - Ника Ёрш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка была прекрасна. Изящная, гибкая, стройная. Смотреть на такую — одно удовольствие.
И все было прекрасно. Пока я не ощутил на себе чей-то откровенно недобрый взгляд.
— Бе-е-е, — проблеяло рыжее недоразумение, подкравшееся ко мне сбоку.
— Спокойно, — попросил я козу. — Не бойся меня. Я не причиню вреда.
Коза нездорово оскалилась, дернув верхней губой, и, опустив голову, зачем-то начала грести передней ногой.
— Спокойно! — повторил я, принимаясь пятиться и выставив перед собой корзину с пиджаком. — Иди, куда шла. Слышишь?
— Бе-е-е, — выдала рыжая гадина и рванула на меня!
Мне едва удалось отпрыгнуть в сторону! Затем, вильнув вправо и швырнув в нападающую корзиной, я рванул к женщине с бельем.
Тут-то нас с козой и остановил голос, которому нельзя было не подчиниться:
— Варя! Место!
Рыжее недоразумение посмотрело на меня, снова дернула верхней губой, как бы говоря, что это еще не конец, и медленно развернулась, направившись к кустам малины. А я понял наконец, с кем повстречался на окраине леса.
— Что вы здесь делаете? — гневно сверкая глазищами, спросила мисс Аннабель. — Преследуете нас?
— Вас? — удивился я.
— Меня и несчастную козу, — с вызовом кивнула она.
Я передернул плечами, припомнив жуткую морду «несчастной».
— Так зачем вы здесь? — не унималась знающая.
— А вы? — спросил я, принимаясь по-привычке нападать в ответ. — Каким образом здесь очутились? Помогаете кому-то по хозяйству?
— Это мой дом, — растерялась мисс Аннабель.
— Что ж у знающей — владелицы древней магии, род которой считается ровней аристократам, некому повесить белье? — спросил я. — Это что-то новенькое.
На ее лице отразилось смущение. Следом пришли злость и новое требование:
— Вам лучше уйти! Немедленно.
Она сдула с лица прядь русых волос и прикрылась наволочкой, которую собиралась повесить для просушки. Карие глаза заволокло коркой льда. Я уже жалел о своих словах. И не хотел уходить. Тем более в опостылевший лес. Но и оставаться не представлялось возможным — слишком неправильным было наше общение с мисс Аннабель с самого начала. Исправлять что-то прямо сейчас было глупо — девушка явно на взводе, и этому снова поспособствовал я сам.
А тут еще эта коза!
— Варя, фу! — приказала девица рыжей гадине, которая как раз в наглую мусолила мой пиджак от Корина Фичиррити — очень известного дорогого модельера. — Наверное, у вас в корзине было что-то съестное. Иногда она ест одежду, если та пахнет едой.
Я припомнил прихваченные с собой лепешки. Что ж, поделом…
Забрав корзину, поеденный пиджак и нож, я, больше ни слова не говоря, гордо вошел обратно в лес, где с удивлением обнаружил вполне себе хорошо протоптанную тропинку. Как можно было такую не заметить раньше — осталось загадкой. Но не прошло и четверти часа, как я вернулся в тетушкин дом.
Без грибов, и без понимания, чем вообще заняться дальше.
7
— Милый, ты вернулся? Хорошо погулял? — леди Василианна возникла передо мной, а в голове пронеслись воспоминания из детства. Там тетушка так же встречала растрепанного парнишку, вечно носящегося где-то по окрестностям в поисках приключений. И ведь непременно их находил.
Впрочем, как и сегодня.
— А что с твоим пиджаком? — ужаснулась тетушка, заметив в моих руках корзину. — Кто его так?
— Одна Тваря, — ответил я, нехотя припоминая рыжую козу с мерзким оскалом.
— О, ты был у мисс Аннабель? — как-то сразу догадалась леди Василианна. — Она живет здесь совсем недалеко. Если идти через лес. А вот в обход долго получается.
Я лишь кивнул, отставляя в сторону свою ношу и уточняя:
— Где Чаоморро?
— Твой лекарь? — переспросила тетушка так, словно в этой глуши было еще минимум трое людей с такими же именами.
— Он самый, — терпеливо ответил я.
— Приходил и ушел, — пожала полными плечами леди Василианна. — И, если тебя интересует мое мнение, хочу заметить, что вам, городским, очень на пользу свежий воздух Глубинок.
— Смею напомнить, что твой дом так же в столице, — сказал я, бросая на тетушку насмешливый взгляд.
— Это пока, — загадочно ответила она, убивая остатки моего хорошего настроения. — Но что мы все обо мне? Ты наверное проголодался? Или Анни угостила тебя чем-то?
— От нее, пожалуй, дождешься, — покачал головой я, припоминая девицу, прогнавшую меня назад, в лес.
— Прекрати, — отмахнулась тетушка, — Анни — просто идеал! Красавица, умница, светлейший человечек. Правда в карты она точно обманывает. Невозможно каждый раз выигрывать без шулерства.
— Только в карты? — словно невзначай, спросил я.
— В остальном она прелесть, — кивнула тетушка. — Несмотря на все свалившиеся трудности, Анни ко всем добра.
— Какие же у нее трудности? — усмехнулся я. входя за тетушкой в гостиную. — После лечения наложением рук, кисти ломит на погоду?
Леди Василианна обернулась настолько резко, что мы едва не столкнулись. Ее взгляд, обычно излучающий добро и приветливость, неожиданно изменился, став жестким, непримиримым и осуждающим одновременно. И я снова окунулся в воспоминания из детства. Тетушка почти никогда не злилась и, тем более не ругала меня или мою сестру. Но бывали случаи, которые по ее мнению, выходили «из ряда вон». Когда я дразнил бедняка из-за плохой одежды. Когда сказал младшей сестре, что ей не нужно заниматься астрономией, потому что дело девицы — лишь выгодно выйти замуж. Когда принес в дом котенка с улицы, а потом устал от него и пытался отнести туда, где взял…
— Давненько тебя не пороли, дорогой мой! — холодно сказала тетушка, глядя на меня так, что хотелось виновато опустить голову и начать каяться во всех грехах. Даже в чужих.
— Никогда не пороли, — ответил я, выдержав ее давление. — И, если ты забыла, напоминаю: я уже не ребенок.
— Забыла, — кивнула она. — Потому что услышала сейчас рассуждения малолетнего невоспитанного грубияна. И мне стало стыдно за твое поведение, Раймонд!
Я сложил руки на груди и демонстративно заломил бровь, показывая, что остался безразличен к неоправданной отповеди.
Леди Василианна вздохнула и направилась к открытому окну. Там она остановилась, принявшись высматривать что-то вне дома. А я продолжал стоять равнодушным изваянием, чувствуя себя при этом премерзко.
— Родители Анни погибли, — наконец сказала тетушка. — Знающим был ее отец. Я видела его портреты в архивных газетах. Красавец мужчина из очень древнего рода. А жена у него была из семьи предсказателей, но сама дара не имела. Здесь, в Глубинках, раньше было очень много магов. Рядом какой-то старый разлом, говорят, это связано с его энергетическим фоном… Но, как ты должно быть, заметил, город находится слишком далеко от столицы, и молодежь здесь тоскует. Многие уезжают, бросая родовые дома. А это…
— Это корень их силы, — припомнил я.
— Да, — согласилась тетушка. Глядя в окно, она продолжила: — Если глава рода покидает исконный дом, магия умирает. Таков древний непреложный закон. Жестокая плата за способности, о которых другие могут только мечтать.
Леди Василианна умолкла. Немного подождав, я все же спросил:
— Так что там с мисс Аннабель?
— Ее отец был сильным магом, — ответила тетушка, опомнившись. — К нему часто обращались люди со всего королевства. И, изредка, умоляли приехать его самого. Покинуть дом, пусть и ненадолго. Он соглашался. Если быстро возвращаться, дому и дару ничего не грозит. В одну из таких поездок случилась авария. Тогда родители Анни взяли с собой старшую дочь. Ирэну. Она осталась жива, но сильно пострадала и долго восстанавливалась. И дар знающих, покинувший хозяина, в ней особо не прижился. Я не знала, но, оказывается, магия избирательна, она не любит слабых. Представляешь? Так что, бОльшая часть дара главы рода передалась Аннабель — средней дочери, постоянно проживающей в «гнезде».
— И чем это плохо? — спросил я, уже осознавая, как напортачил, когда принял настоящую знающую за шарлатанку.
Тетушка обернулась, ответила с грустью:
— Она не может уехать. Аннабель. Их дом — залог силы рода. И ей сейчас особенно сложно это принять, потому что жених, который у нее был, год назад сбежал в столицу. Не захотел оставаться в Глубинках. Ты наверное слышал о нем. Мастер Оуэн Сиал.
Мои брови приподнялись от удивления:
— Тот самый Сиал? Одаренный артефактор-ювелир?
Тетушка кивнула и пояснила:
— У них тоже
