Соляное сердце - Руслана Рэм

— Ох, Лиля, думай, что говоришь мужчине. Особенно князю Василе Дракулу. Нрав у него жестокий. — Забрала у меня волосы и кинула в костер. — Давай с волосами помогу. Хоть венок наплету.

Я послушно села к костру и, пока Иринь плела, все думала, отчего же обида так быстро ушла. Загорелось во мне на слова насмешливые быстро, но сейчас ничего не осталось. И волос не жалко было. А князя жалко, такая в его глазах боль стояла, будто не мне косу отрезает, а себя режет.

Вскоре мы поужинали. Войники его сели у костра с одной стороны, а мы с Больдо с другой. Василе не пришел, но его будто и не ждали, лишь, когда Больдо доел свою порцию, положил еще, да и ушел в темноту леса, видимо, князя своего кормить. А похлебка удалась на славу: наваристая, соленая в меру и пряная. Не чета тому, что могли бы мужчины сварить.

Тепло от еды и костра разморило, как-то резко я усталость почувствовала, глаза стали слипаться. Иринь тоже выглядела сонной, а движения медленными.

— Пойдем спать, сестрица?

Иринь кивнула, подтянула на плечи шаль, и мы пошли к своим спальникам. Заползли под тканевый навес, опустили полог, сняли сарафаны, да так в штанах, завернувшись в шали, и улеглись рядышком, чтоб теплее было. И заснули сразу же.

Утром нас разбудил Больдо, позвал громко и ушел по делам. Иринь собралась быстрее, а я всегда по утру хуже спящего медведя была, просыпалась медленнее сестер, отчего они всегда надо мной потешались.

— Садись, волосы заплету, — сказала Иринь. — Открывай глаза быстрее, Лиля. Тут тебя ждать никто не будет, а нам верхом ехать.

— Так рань же несусветная, — пробурчала я в ответ. — До петухов встали. Солнце еще не прогрело землю, а мы уже на ногах.

— Красавицы, я вам кадку с водой принес для умывания. Князь велел без завтрака выезжать, поедим попозже, когда лес минуем, — Больдо говорил спокойно и бодро, будто хватило ему пары часов сна. Полог не открывал, так и общался через завесь.

— Спасибо, уважили девушек, — шутливо ответила Иринь и добавила: — Кашу вкусную на следующий завтрак сварим за это. — И прыснула в кулачок.

Слышно было, что и сам воин смеется.

— На это и рассчитывал, княженьки. — А потом ушел.

— Иринь, мерещится мне, аль ты ласковее и веселее с воином этим? — прошептала я ей в лицо.

Сестра щелкнула по носу и улыбнулась.

— Смотри, чтоб нос твой никто не укоротил. — Потом откинула косу на спину и сказала: — Сама не знаю, Лиль. Все внутри перемешано, будто нитей клубок. И нравится, и боюсь. Ты не смотри, что Больдо добр к нам. Он — правая рука Василе, и не менее жестокий воин.

Я потерла и нос и хитро улыбнулась.

— Интересно, а какая магия в нем?

Иринь сразу напряглась и переключилась на мои волосы.

— Узнаем в свое время.

— Главное, чтоб не к худу эти знания были.

Утром, когда вышли из шатра, то сразу же наткнулись на две небольшие поклажи. Каждый кулек был подписан именем «Лиль» и «Иринь». Мы переглянулись и подняли подарки. В грубых кожаных мешках оказались накидки. Моя — темно-зеленая, с золотой красивой каймой, мягкая на ощупь и легкая. Такую в лесу только портить ветками, да утренней сыростью. У Иринь оказалась совсем иная — синяя, из тонкой шерсти, в которой и летней ночью не жарко, и зимой тепло. В накидке были прорези для рук и удобный капюшон. На моей накидке он тоже был, но шире, а по контуру будто венец вышит. Настоящая красота.

Иринь быстро оглядела поляну и придвинулась ко мне.

— Кто-то просит прощение, — тихо прошептала она.

— Ох, сестра, и как мне быть? Не в лесу же такую красоту носить. А как же не надеть на себя, если знак внимания?

Иринь хлопнула легонько по плечу и сказала:

— Князь — человек неглупый. Раз подарил такую красоту, значит, не жалко. Значит, и правда сожалеет о вчерашнем.

Я кивнула и быстро накинула не себя плащ. Иринь тоже не стала ходить вокруг да около, и надела свой. Так мы и подошли к своим лошадям, нарядные и улыбающиеся. Воины на нас внимания не обращали, занимаясь сборами, Больдо ушел к ручью за водой, поэтому в центре лагеря остался только Василе. Он кинул взгляд в нашу сторону и улыбнулся.

Иринь заговорила первая:

— Спасибо за подарки, княже.

Василе усмехнулся и качнул головой.

— Не меня благодари, княжна. Твой подарок — не моих рук дело. Видать, воздыхатель твой хоть и сильный воин, но имя свое боится раскрывать.

Иринь удивленно распахнула глаза и глянула на меня. Видимо, не ожидала девушка того, что кто-то решит за ней ухаживать тайно. А я вместо благодарности за свой подарок сразу и спросила:

— Княже, так вы знаете кто это?

— Знаю, но то будет тайной, пока сам воин не скажет.

— Но так нельзя же? — расстроено проговорила я. — А ежели человек этот сестре не мил, а она наденет вещь, и будет это ложным знаком симпатии.

Василе нахмурился, пытаясь понять сложность женской души.

— Так это же просто вещь, Лиля. Никто не посчитает, что сестра твоя благоволит. Просто понравившемуся человеку хочется сделать приятное.

— И что же? Мой плащ тоже «просто вещь»? А не просьба извинения?

Иринь как услышала эти слова, так и ущипнула свою прямолинейную сестрицу, но я и вида не подала, гордо вскинув подбородок. Василе нахмурился сильнее, сжал губы, обдумывая сказанное, а потом покачал головой и рассмеялся. И какой же красивый то был смех: низкий, бархатный, добрый. Глаза у князя вспыхнули ярко, весело.

— Подловила, кокета. Что ж, мой дар и правда извинение за несдержанность, но подарок иной смысл носит. Если ты его примешь и будешь носить, то мне же он напоминанием будет служить, уберегая в следующий раз от вспыльчивости своей мужской. Подарок же для твоей сестры просто знак внимания. Думаю, она догадывается, кто этот даритель, но он ни к чему ее не обязывает. Слово князя.

Я улыбалась, глядя на Василе. Сегодня он был совсем другой. Немного мягче, немного добрее. С таким мужчиной можно и договориться, можно слово сказать.

Спокойную идиллию разрушил выскочивший из леса Больдо.

— Беда, Василе. Нашли они нас.

Князь в один миг изменился в лице. Замер, будто прислушиваясь к чему-то, а потом весь подобрался и быстро приказал нам:

— Немедленно седлайте лошадей и уезжайте с моими людьми. Ты поняла меня, Лиля?

Василе смотрел слишком серьезно, чтобы я не почувствовала нависшую угрозу.

— Понимаю.

— Бегите, — уже спокойнее и увереннее произнес князь и ринулся в чащобу, а за ним Больдо.

Мы с Иринь быстро вскочили на лошадей и двинулись следом за валашскими воинами. Уголек мой недовольно дергал мордой и перебирал копытами. Он почему-то совсем не хотел следовать за войском. Не переходил на быстрый шаг, так и плелся позади всех. Лес же, окружавший нас, оставался тихим и спокойным, что еще больше нервировало нас с Иринь. На земли отца не набегали. Поговаривали, что раньше соседи пытались насильно завладеть соляными озерами, да папиным ремеслом, но были слишком малы, чтобы помнить, чтобы бояться по-настоящему такой угрозы. Но наше незнание помогало сейчас держаться и не лить слезы. Сердце сжималось в плохом предчувствии, и, как назло, черным ветрам я не могла отделить сердечное и внутреннее. Говорил ли со мной дар мой? Или просто девичье сердце болит?