Дорога камней - Антон Карелин

Седоволосый генерал встал с аккуратной, непотревоженной постели, протянул капитану тёмный матерчатый пакет, в петле которого болталась крупная золотая печатка, и, сложив руки за спиной, молча кивнул. Краем уха он слышал, как судорожно плачет за тонкими створками внутренней двери жена.

Гвардеец справа, приняв вещи Лапрада, передал их одному из невидимых магов, присутствовавших при аресте и готовых к боевому вмешательству в любой момент; тот принял его, и пакет растворился в воздухе, уйдя под защиту магического покрова.

— Идёмте, — бросил капитан.

«...И потому, согласно всем вышеперечисленным причинам, настоятельно прошу Вас освободить меня от занимаемой должности старшего коморного третьего, четвёртого и пятого северо-западных блоков войск, перевести на менее ответственную и тяжёлую работу. С возможным выходом в отставку в течение ближайших двух-трёх лет».

Пишущий на мгновение замер, перечитав начерченные слова, затем отложил перо и посыпал блестящие строки тонким, похожим на пыль песком. Твёрдое, мрачное, осунувшееся лицо его не выражало ничего. Собственно, нечего было выражать. На столе, небрежно брошенные, лежали нераспечатанные прошения от представителей Гильдий, аристократии и других сторон, заинтересованных в скорейшем решении того или иного спора, череду из сотен которых он всю свою жизнь решал. Исписанным листкам не суждено было увидеть свет его ламп.

Впервые в жизни он, со всей своей властью, со всеми своими связями не мог сделать ничего, и отступление, вынужденная жертва, передача обязанностей и прав была призвана, чтобы выиграть время для других.

Но слишком мало было тех, кто после Отречения мог бы защитить его и таких же, как он. Неугодных Совету. Не в меру преданных старому порядку, а потому не вошедших в грядущую жизнь.

Бороться с этим было бессмысленно, потому что в борьбе с огромным, властным сообществом человеку невозможно победить. Следовало отказаться от главного, послушно и мирно передать полномочия и возможности в руки тех, кто все реальнее, все жёстче и быстрее приходит к власти. Следовало уйти на покой, чтобы сохранить хотя бы спокойную старость, покой и жизнь внуков и детей. Чувствам в данный момент было совсем не место.

Старший коморный вновь взялся сухими, короткими и толстыми пальцами за тонкое, светлое в крапинку, гладкое перо. Помолчал немного, пребывая в привычном, деловом сосредоточении, сопровождавшем любой из его трудов, — когда единственным из звуков, окружавших его, был трепетный свист грузного дыхания, — и вывел последние строки своего последнего прошения.

Подписано 21 июля 259 года. Нижеподписавшийся: Донованн Марц.

Заседание созданного в срочном порядке внеочередного внутреннего Комитета длилось без перерыва уже семьдесят пять часов; казалось, оно так и не будет закончено в срок. Но к четырём утра выполнение основных очерченных приказом задач было завершено. Каждый из фигурантов последней версии списка обсуждён и занесён в один из реестров, упакован в аккуратные картонные папки с синими тесёмочками.

Старшие ответственные, полковник Джереми Сайен и личный секретарь одного из Старших Советников Питер Макрил, быстрым шагом двигались в конец длинного пустого коридора к бежевой, обитой кожей двери, — вытирая пот и на ходу допивая терпкий глинтвейн, разносящий по телам обоих горячую свежесть и в третий раз за ночь теснящий подступающий липкий сон.

Дверь открылась, когда Сайену, идущему немного впереди, оставалось сделать лишь пару шагов, — в проёме возник низенький суетливый полурослик в форменном камзоле, торопливо устремляющийся вперёд, не поднимая глаз.

— Гил! — одёрнул полковник, с которым слуга едва не столкнулся. — Эй! Здесь, наверху!

— Прошу покорнейше!.. — затараторил полурослик, вытягивая шею и щурясь против яркого света, падающего со светильников потолка.

— Он прибыл? — не слушая, резко спросил полковник, вытирая лицо платком.

— Да, господа, я как раз шёл...

— Ясно, — передавая секретарю ополовиненный стакан, возвышающийся над ним полнотелый Макрил легонько и бездумно похлопал Гила по голове, отчего тот незаметно сглотнул. — Ну... пора.

— Вытри лицо, — мрачно бросил Сайен, поправляя сбившийся воротник, с трудом придерживая папки с синими тесёмками под мышкой.

Чиновник торопливо отёр вспотевшую голову светлым клочком мятой тонкой ткани, пригладил мятые седые пряди и принял из рук напарника меньшие две из четырёх. Оба старших исполнителя, возглавивших Комитет по прямому приказу спикера Высшего Совета тремя сутками раньше, на мгновение замерли перед дверью, около которой застывший на месте полурослик с двумя стаканами в разведённых в стороны руках изо всех сил жался к стене, стараясь слиться с ней и пропустить их вперёд.

— Идём. — Сайен решительно кивнул, и оба перешагнули порог, ведущий в кабинет.

Генерал Бринак ждал их. Соломенноволосый, широкий в кости мужчина лет сорока, расправив мощные плечи и по строевой привычке втянув немного выпирающий живот, он стоял у длинного, зашторенного окна, выводящего в заполненный работающими чиновниками зал; темно-зелёный камзол, расшитый сложным узором ещё более насыщенных цветом бархатных стеблей, почти сливался с сумраком комнаты, оклеенной зелёными обоями, обставленной в неброских растительных цветах.

На мгновение вошедшим показалось, что в центре сгустившегося сумрака плывёт отдельно от тела светлое, круглое, с широкими скулами человеческое лицо, — да двумя локтями ниже белеет что-то ещё...

В руках генерала была книга, которую, ожидая доклада, он решился посмотреть, — судя по замершей на синем бархате Луне с крошечной серебряной надписью под ней, поэтический сборник классических эльфийских преданий и легенд — один из четырёх существующих, а потому образованным людям весьма известный. Видно, у настоящего хозяина кабинета, ныне отправленного в неожиданно срочный отпуск, был утончённый вкус.

— Готово? — только и спросил генерал, откладывая книгу на стол, но почему-то не закрывая её и даже придерживая пальцем строчку, которую перед этим читал.

— Да, господин Высший Советник, — поклонившись, пыхтяще ответил Макрил, — четыре реестра. Всего получилось чуть меньше полутора тысяч.

— Много, — твёрдое, ровное лицо генерала мгновенно нахмурилось, — очень много.

— Мы учитывали все предъявленные критерии, — быстро объяснил Сайен. — Когда поняли, что слишком много, отобрали из них триста пятьдесят пять наиболее важных. Тех, с кем следует разобраться в первую очередь.

— Ладно, — секунду помолчав, затем дёрнув углом рта, резко ответил генерал, — сколько в каждой группе? Кто в какой папке?

— Восемьсот семьдесят пять колеблющихся, потенциально ничьих, — чётко отрапортовал Сайен. — Четыреста двадцать трёх рекомендуем взять под постоянное наблюдение. Остальные опасны.

— Хорошо, — бесстрастно кивнул Бринак, — сколько... последних?..