История катастрофических провалов военной разведки - Джон Хьюз-Уилсон

Гитлер прекрасно понимал, что первейшей задачей союзников является обман противника. В марте 1944 года он предупреждал своих командующих на западном фронте: «Какой бы массовой ни была концентрация военных судов, это не может и не должно служить доказательством готовящегося вторжения на конкретном участке фронта от Норвегии до Бискайского залива». Как многие командующие до и после него, фюрер был убежден, что является единственным настоящим разведчиком и может диктовать условия профессионалам.

Однако Гитлер и его военные советники были убеждены в одном: для осуществления успешного вторжения союзникам необходимо захватить какой-либо порт в качестве плацдарма. Это слепое убеждение, основанное на данных германских ВМС и на успешном опыте по отражению наступления под Дьеппом в 1942 году, серьезно осложняло веру в объективные данные разведки. По другую сторону Ла-Манша был разработан искусный план «Бодигард» с одной-единсгвенной целью: укрепить подобное заблуждение гитлеровцев.

«Бодигард» было кодовым названием для целого комплекса дезинформационных мер, призванных заставить немецкую разведку отправлять в ставку Гитлера ложные сигналы. У плана было две четких цели: во-первых, с его помощью можно было ослабить гитлеровские армии, «размазав» их по всей территории Европы, от Норвегии до Балкан, а во-вторых, насколько возможно отсрочить ответную реакцию немцев, вынужденных гадать, не является ли высадка союзников отвлекающим маневром.

Чтобы достичь поставленных целей, LCS предложил грандиозный план, суть которого состояла в том, чтобы снабжать германскую разведку только теми данными, которые та искала. Более того, согласно «Бодигарду», ведомство полковника фон Рённе в полной мере снабжалось правдивой информацией о численности союзных войск. Дезинформация заключалась в указании неточного времени и места предполагаемой высадки, а также состава и места дислокации частей союзников. Эти сведения были затеряны в колоссальном объеме информации, поставлявшейся германской разведке. Некоторые из них, что удивительно, были абсолютно достоверными: единственной, но неразрешимой проблемой было опознать то, какие именно это были сведения. Говоря современным языком, целью LCS было вывести из строя германскую систему РО с помощью «помех».

План «Бодигард» имел далеко идущие цели и, по словам Энтони Кейва Брауна[2], «представлял собой масштабное надувательство, к которому были причастны многие структуры». «Бодигард» был разделен на шестнадцать основных пунктов, или «информационных зон», каждая из которых отвечала за дезинформацию конкретных немецких служб: агентурной сети, радиолокационных систем слежения, аналитиков целей бомбовых ударов и борцов с французским Сопротивлением. В выполнении этой задачи британцам очень помогла задуманная в Блетчли-парке секретная операция «Ультра», с помощью которой англичане получили доступ к сверхсекретным немецким сообщениям, кодируемым машиной «Энигма», зачастую еще до того, как их успевал прочесть непосредственный адресат. С помощью операции «Ультра» союзники могли точно определить, за какого рода информацией охотятся немцы, и любезно делились ей, естественно с целью сбить врага со следа.

Взлом кода «Энигмы» представляется безусловным триумфом британской разведки, однако этот постулат не соответствует действительности, так как на самом деле ее сообщения были дешифрованы поляками, а британцам код передали французы.

История «Энигмы» (или, назовем ее официально, «шифровальной машины») берет начало еще в конце Первой мировой войны. В 1919 году немецкий инженер Артур Шербиус усовершенствовал некое голландское изобретение, выглядевшее как тяжелая пишущая машинка в деревянном корпусе, после чего выставил образцы на продажу в ходе конгресса Международного почтового союза в 1923 году. Шербиус не преуспел в роли продавца и разочаровался в своем детище, но три года спустя машина была куплена германским военным флотом и переделана для военных нужд.

В 1929 году один бдительный таможенник в Варшаве задержал контейнер, в котором якобы находились радио-детали, предназначенные для некой немецкой компании. В ходе обычной проверки дотошный чиновник получил уведомление из германского посольства, гласящее, что произошла прискорбная ошибка и груз должен немедленно быть возвращен в Германию. Заинтригованный чиновник почувствовал, что происходит что-то необычное, но в тот день была пятница, поэтому было решено приступить к детальному досмотру в понедельник утром. В выходные польские генштабисты, предупрежденные встревоженными таможенниками, тайно вскрыли контейнер и сняли копии с его содержимого, включая чертежи и фотографии.

В контейнере находилась секретная шифровальная машина «Энигма», предназначенная для германского посольства. Сознавая масштабы «находки», поляки начали трудоемкую работу по реконструкции, воссозданию машины и (что было более важно) прочтению ее сообщений. Интерес поляков был понятен: в период между 1928 и 1932 годами рейхсвер и его разведка внедрили «Энигму» как основную шифровальную машину, во многом по причине ее надежности.

В 1932 году капитан Бертран, глава французской шифровальной службы, завербовал некоего Ганса Шмидта, чьим достоинством было то, что он работал в германском военном шифровальном департаменте. Под именем «агент Аш[3]» он снабжал французскую разведку секретными кодами, используемыми в германских военных структурах, и руководствами по шифрованию. Всего он передал 303 секретных документа, включая по меньшей мере одно послание, зашифрованное с помощью «Энигмы», а также несколько ключей к шифрам, — последние, возможно, с ведома советской разведки, на которую он тоже работал. Французское правительство обязало Бертрана поделиться этими данными с Великобританией и Польшей, дружественными Парижу странами, также обеспокоенными притязаниями Гитлера на власть. Английские спецслужбы, следуя инструкциям Форин-офиса, сведения, предоставленные «агентом Аш», проигнорировали.

Однако поляки нежданную помощь приняли с благодарностью и предоставили полученные данные в распоряжение группы талантливых молодых математиков из Познанского университета, в учебном плане которого были курсы по дешифрованию. В контакте с французами, имея в распоряжении новейшие, легально закупленные коммерческие «Энигмы», а также опираясь на ключи, добытые «агентом Аш», Мариан Реевский и два его помощника по секретной группе BS-4 раскрыли тайну «Энигмы». К середине 1930-х годов, по их словам, они могли читать «до 80%» секретной переписки германских спецслужб, а в 1937 году польские математики сумели даже создать прообраз компьютера, названный ими «Бомба», заменивший ранние перфокарты и громоздкие бумажные «ключи».

После аннексии Судетской области Чехословакии, последовавшей за Мюнхенским сговором в 1938 году, в Польше не могли не понимать, что война с Гитлером неизбежна. В 1939 году в обстановке строгой секретности в Париже прошла конференция разведчиков, где вопрос взлома германских шифров обсуждался уже с британской стороной. По словам шефа польской разведки Мейера, разочарованные поляки придержали информацию, так как «было ясно, что англичане почти ничего не знали об “Энигме”» и уж точно у них не было «ничего, что можно было предложить взамен». (Впрочем, это было не совсем так: британцы могли читать низкоуровневые сообщения «Энигмы» от немецкого «Легиона Кондор» еще во время Гражданской войны в Испании в 1938 году, и перспектива дальнейшей дешифровки их определенно интересовала.)