Белоснежка и Охотник - Лили Блейк

Когда все было кончено, Равенна отпустила девушку. Роза упала на колени. Руки ее скрючились. Лицо высохло и сморщилось. Волосы потускнели и поседели. На полу, сгорбившись, сидела восьмидесятилетняя старуха. От былой красоты и молодости не осталось и следа.

Равенна бросила на брата восторженный взгляд. Даже он явно помолодел, вобрав в себя часть обновленной силы сестры. Равенна смотрела в лицо Финна, в очередной раз убеждаясь в том, что мать действительно соединила их магическими узами. Его кожа излучала здоровье, глаза сияли новым светом. Финн казался еще сильнее, чем раньше. Льняная рубаха красиво облегала его мощные плечи.

Равенна не испытывала к девушке абсолютно никакой жалости. Она чувствовала только сладкое опьянение, наступавшее всякий раз, когда она забирала чужую молодость. Ничто не могло ее остановить. Она была умнее самого мудрого человека в королевстве, отважнее самого свирепого воина и красивее всех тех девушек, которые когда-либо представали перед ее глазами.

Равенна направилась в зеркальный зал. Ей не терпелось полюбоваться своим отражением. Мужской голос зеркала должен был лишь подтвердить то, что она и так знала. Ей хотелось услышать его снова, найти утешение и успокоение в волшебных словах.

— Зеркало, зеркало, молви мне скорей, — начала она, — кто здесь краше всех, кто милей?

Равенна смотрела на блестящую поверхность. Пульс ее участился, когда зеркало, медленно растаяв, стекло к ее ногам и превратилось в бронзовую статую. Равенна увидела свое отражение в лишенном собственных черт лице статуи.

— Моя королева, — ответил мужской голос, — ты бросила вызов природе, отняв у нее один из ее прекраснейших плодов. Однако сейчас в королевстве есть девушка прекраснее тебя. Из-за нее и тает твоя сила.

Но кто может быть прекраснее ее? Разве она не забрала юность у самых красивых девушек королевства? Что это значит? Руки Равенны сжались в кулаки. Нет никого красивее, могущественнее и моложе ее. Зеркало ошиблось. Другого объяснения не существовало. Королева затряслась от гнева. Радостное возбуждение, нахлынувшее на нее после того, как она забрала молодость Розы, бесследно исчезло.

— Кто она? Назови имя! — пристально вглядываясь в свое отражение, прошипела Равенна сквозь стиснутые зубы.

— Белоснежка, — ответило зеркало.

— Белоснежка? — судорожно сглотнув, переспросила Равенна. — Нужно было убить ее еще в детстве. Неужели именно она моя погибель?

Бронзовая статуя поднесла руку к подбородку и задумчиво погладила его.

— Но… в то же время она твое богатство, моя королева. Держать ее поблизости было мудрым решением. Ведь чистота и невинность, что способны тебя уничтожить, могут оказаться и твоим спасением. Сожми в руках ее сердце, и тебе никогда больше не понадобится забирать чужую молодость. Ты никогда больше не будешь стареть или слабеть. Ты обретешь бессмертие…

Равенна взглянула на свои руки, пытаясь представить, каково это, никогда больше не видеть старческую кожу и пигментные пятна. Каково это, никогда больше не задыхаться и не ощущать груза прожитых лет на плечах?

Каково это, обрести бессмертие?

Равенна довольно рассмеялась и, не в силах остановиться, стала хохотать как безумная. Белоснежка. Естественно. Только Белоснежка была способна преподнести ей такой подарок. Потому-то она, Равенна, и спасла ее. Она всегда чувствовала это. Между ними всегда существовала некая связь. И теперь Равенна поняла ее суть.

— Финн! — давясь от смеха, закричала она. — Приведи ко мне Белоснежку!

Равенна все смеялась и смеялась, чувствуя невероятное облегчение. Она зажмурила глаза, и слезы потекли по ее щекам. Она будет жить вечно. Просто нужно убить Белоснежку и забрать ее сердце. Так просто, так очевидно. И как это она сама раньше не догадалась?!

Открыв наконец глаза, Равенна обнаружила, что бронзовая статуя снова стала обыкновенным зеркалом, отражавшим голые стены. Человек из зеркала исчез, но его слова все еще звучали в ее ушах: ты обретешь бессмертие…

Белоснежка прижалась лицом к прутьям решетки. Розу увели час назад. Белоснежка видела, как Финн с солдатом поднялись по лестнице и вытащили девушку из камеры. Роза кричала и брыкалась, так что солдату пришлось схватить ее за ноги. И как Белоснежка ни умоляла их оставить девушку в покое, они поволокли бедняжку вниз.

Девушка очень надеялась, что с Розой ничего плохого не случилось. Все это просто недоразумение, пыталась убедить себя Белоснежка, и Розу скоро отпустят, не причинив ей вреда. Но беспокойство не оставляло ее, ведь она слишком хорошо знала Равенну. Белоснежку не покидало ощущение, что их сегодняшний разговор был последним, в чем бы Роза ни провинилась, если она вообще в чем-то провинилась.

Меряя шагами узкую камеру, Белоснежка в отчаянии ломала руки. Все происходящее плохо укладывалось в голове. Герцог Хэммонд жив. Уильям сражается под знаменами ее отца. Сама мысль об Уильяме и его отце давала надежду. Камера теперь казалась теснее. Белоснежке стал невыносим запах плесени, шуршание тараканов по ночам. Она так страдала без солнца. Годами дремавшие чувства проснулись. Ей захотелось выбраться на волю, сбежать из промозглой темницы и отправиться на поиски герцога Хэммонда. Ей захотелось снова обрести семью.

Но тут ход ее мыслей нарушил какой-то свист. Девушка повернулась и увидела двух сорок, примостившихся на карнизе. Со времен раннего детства она помнила этих особенных, ни на кого не похожих птиц. Блестящее черное оперение делало их хорошо заметными на фоне сизого неба. У них были длинные хвосты и отливающие поразительно яркой синевой перышки на крыльях. Птицы кивали Белоснежке, словно это она вызвала их с помощью какой-то магической силы.

Девушка подошла к окну и принялась наблюдать. Птицы взмахнули крыльями, и переливчатые синие перья заиграли в лучах солнца.

— Вы хотите мне что-то сказать? — тихонько спросила Белоснежка, гадая про себя, не слишком ли она расфантазировалась. — Что вы здесь делаете?

Сороки запрыгали по карнизу к скату крыши. Кровельная дранка местами прогнила. Черный деготь размяк от солнца. Белоснежке потребовалась секунда, чтобы заметить между птичьими лапками кровельный гвоздь. Он торчал под углом, и дотянуться до него не составляло труда.

Девушка просунула руку сквозь металлические прутья и взялась за гвоздь. Длиной он был сантиметров восемь, и нижняя часть его по-прежнему сидела в дереве. Белоснежка толкнула гвоздь вперед, потом назад, вперед-назад, вперед-назад и в конце концов хорошенько раскачала его. Сороки сидели на крыше поблизости и смотрели, как она бьется с ржавой железякой. Девушка уже практически вытащила гвоздь, когда из каменного коридора донесся звук шагов. Она услышала приглушенные всхлипывания Розы и скрип двери в ее камере. Роза была жива. Радость придала Белоснежке сил.

Сороки, почувствовав опасность, перелетели на росшее неподалеку дерево.

— Давай же! Давай! — бормотала Белоснежка себе под нос.