Маска майя - Хуан Марторель

Взгляд девушки снова встретился со взглядом директора. Тот продолжал улыбаться, удобно устроившись в своем кресле, приняв позу человека, знающего, что выиграл игру.

— И есть кое-что еще, уважаемая доктор. Ги Лаланд открыл мне, с определенными оговорками, что иероглифы могут указывать на нечто спрятанное и, возможно, представляющее археологическую ценность, но я не думаю, что речь идет только о сокровищах. Он считает, что майя придавали тайнику чрезвычайное значение, хотя и другого рода, скорее духовного. Он дает понять, что, согласно этим надписям, существует нечто, обладающее огромной властью. — Доктор Лазерр пожал плечами. — Предмет, который достался людям от богов, согласно первому приблизительному переводу. Мне, однако, представляется, что, как и все, касающееся власти, он может оказаться потенциально опасным.

Город майя Караколь, 610 год н. э.

Шел третий день вайеб2, и ничто не должно было нарушать спокойствия в городах майя. Те пять дней, из которых состоял последний месяц года, назывались «спящими», и всякого рода деятельность следовало свести к минимуму, поскольку это были дни дурного предзнаменования: не стоило привлекать внимание богов и провоцировать их гнев. Посевные и уборочные работы прерывались, как и любой ручной труд; старались даже лишний раз не разводить огонь. Мало кто рождался в вайеб, а те, кому выпало несчастье появиться на свет в это время, считались носителями проклятия, которое будет сопровождать их в течение всей оставшейся жизни.

Поэтому человек, сидевший у двери своего дома и размышлявший с закрытыми глазами, удивленно поднял голову, когда услышал шум. Гул голосов усиливался, приближаясь к тому месту, где он находился. Вскоре он уже видел многочисленную группу людей, явно возбужденных, направлявшихся к его дому.

Человек поднялся, и тогда стало видно, как он высок, намного выше всех остальных людей его города. Ему было примерно тридцать пять лет, его блестящие черные волосы частично закрывали плечи, а в его темных проницательных глазах отражалась уверенность человека, привыкшего, чтобы ему подчинялись.

Его звали Белый Нетопырь3, он был халач виник, верховный жрец города Караколя.

Он смотрел на приближающихся людей весьма неодобрительно. Однако, хоть они еще находились далеко, он подсчитал, что их было около сорока человек, и вскоре увидел, как другие горожане, встревоженные шумом, начали выходить из своих домов и присоединяться к шествию. Он перестал хмуриться, поняв, что должна быть какая-то причина, оправдывавшая подобное поведение, и стал пристально вглядываться в тех, кто возглавлял процессию.

Один из них нес в руках нечто похожее на мешок среднего размера, а шедший рядом с ним прижимал к груди маленького ребенка.

Халач виник понял, что эта группа искала именно его, и, скрестив руки, выпрямился перед дверью своего жилища. Шум голосов превратился почти в шепот, когда его заметили, а затем воцарилась полная тишина.

Наконец они остановились на почтительном расстоянии, в то время как два человека, возглавлявших шествие, сделали шаг вперед.

— Халач виник, — сказал тот, кто нес ребенка, склонив голову в знак уважения, — четверо погибли сегодня на северной дороге, ведущей к Шунантуничу и Наранхо, недалеко от нашего города. Мы не опознали ни одного из них. Мы оставили их там до принятия тобой решения, поскольку их смерть произошла при странных обстоятельствах и, возможно, при вмешательстве богов. — Он кивнул в сторону своего товарища. — Возле них мы нашли этот мешок… и этого ребенка. Как видишь, он ранен и его рана продолжает кровоточить, но, я думаю, он не умрет.

Говоривший оторвал ребенка от груди и показал его мудрецу. Тот осматривал его несколько секунд, не произнося ни слова. Он прикинул, что мальчику было около двух лет, и его удивило то, что ребенок не плакал. Особое внимание привлекала та напряженность, с которой малыш смотрел ему в глаза, а также зрелость этого детского лица. В остальном он был похож на любого другого ребенка такого же возраста: с черными прямыми волосами, смуглой кожей и большими темными глазами; орлиный нос, характерный для его расы, только начинал формироваться. На правой ноге, в верхней части бедра, у малыша была татуировка, изображавшая соединенные между собой солнце с расходящимися лучами и луну, уменьшившуюся на четверть.

Шаман подошел, чтобы вблизи осмотреть рану, и снова слегка нахмурился. Не потому, что порез выглядел серьезным, хотя он был глубоким и продолжал кровоточить, а потому, что в нем он заметил нечто очень странное и в то же время знакомое. Кровь, пульсирующая в ране, была одновременно светлой и темной, как будто два разных оттенка хотели смешаться, чтобы стать одним. Пальцы мудреца прошлись, против его воли, по шраму на его собственной левой руке, и в это мгновение живые, яркие образы возникли в его памяти.

С большим усилием он оторвал взгляд от ребенка и обратился к стоящему перед ним человеку:

— Расскажи мне, что знаешь.

Пока тот описывал сцену, которую они застали, другой, державший мешок, высыпал его содержимое перед верховным жрецом. Там находилось то, что обычно брали с собой в путешествие через джунгли, а еще — кожаная сумка, которую тоже открыли. Когда то, что было внутри, рассыпалось по земле, у наблюдавших, которых становилось все больше и больше, вырвались возгласы удивления. В сумке было столько семян какао, что любой из присутствовавших мог считать себя богачом.

Даже рассказчик замолк — его удивленный взгляд был прикован к этому богатству. Наконец он заставил себя закончить:

— …и, халач виник, я не настолько уверен, чтобы утверждать определенно, но, кажется, женщина и один из мужчин были убиты двумя другими, а последних прикончил большой зверь, наверное, ягуар, хотя мы не обнаружили его следов.

Жрец оценил услышанное, а затем кивнул. Он доброжелательно обратился к тем, кто возглавлял группу:

— Несмотря на характер этих дней, вы сделали то, что полагается. Я оповещу королевского распорядителя, чтобы он занялся трупами и расследованием. Вы можете сопроводить его. — На губах жреца появилась улыбка. — Я должен поблагодарить вас. Что касается ребенка, — жрец стал снова искать мальчика глазами, — он ранен, и его нужно лечить. Оставьте его мне, я позабочусь о нем.

Город майя Караколь, 626 год н. э.

Белый Нетопыръ наблюдал за четырьмя молодыми людьми, работавшими в открытом дворе на свежем воздухе. Отсутствие крыши было необходимо для того, чтобы пары, исходящие из котлов, стоящих на огне, могли подниматься прямо в небо. В тот день молодые люди учились готовить отвар, успокаивающий мышечные и ревматические боли, и были полностью сосредоточены на своем занятии. Белый Нетопырь спокойно изучал их, зная, что они не обращают на него внимания; его брови слегка нахмурились, пока он думал о каждом из них.

Эти четверо были его учениками, и один из них должен был занять место верховного жреца Караколя, когда его не станет. Халач вииик был уже близок к концу своего жизненного цикла4 и, хотя у него не было проблем со здоровьем, знал, что немногие переживают этот возраст.