Мир у твоих ног - Джуди Лоусон

— Это, какие же? — улыбнулась Беата.

— А такие, — мне нужна помощница с Кристианом.

— Я и без того всегда готова помочь тебе. Я люблю этого сорванца, как если бы он был моим сыном, а обманывать меня ты еще не научилась, дорогая моя.

— Ну, Беата! Правда, соглашайся!

— Нет, Оливия. Давай мы больше не будем касаться этого вопроса. Лучше похвастайся — что за контракт подписал Тревор? Это действительно выгодная сделка? Твой муж просто сияет. — Она перевела разговор на другую тему, более приятную для обеих, а тем более для Оливии. О муже и сыне Оливия могла говорить часами, забывая обо всем на свете и прежде всего о чтении очередного нравоучения Беате.

— О да! Контракт очень выгодный и, что немаловажно, долгосрочный. Тревор не посвящал меня в детали, но упомянул, что, даже если их фирма в течение трех — пяти лет, не подпишет ни одного контракта, этот поможет ей продержаться несколько лет на плаву. Но самое главное… — Оливия сделала паузу и многозначительно посмотрела на Беату.

— Что?!

— Мой Тревор сыграл одну из самых важных ролей в этом несомненном успехе. Дело в том, что это именно он нашел компанию, заинтересованную в совместном бизнесе, и проработал контракт до мелочей. И вот вчера приехал представитель из Нью-Йорка, и сегодня контракт был подписан, — торжественно закончила Оливия.

— Поздравляю, очень рада за Тревора!

— Но и это не все.

— Не все? Что же еще?

— Да, не все. Знаешь, кто оказался этим самым представителем из Нью-Йорка? — словно саму себя спросила Оливия и тут же, не дожидаясь реакции Беаты, ответила: — Не кто иной, как старинный друг и однокурсник моего Тревора. Он же и владелец компании, которая подписала контракт с фирмой, где работает Тревор. Так что, подруга, мой муж внес неоценимый вклад в подписание этого контракта, — горделиво произнесла Оливия.

— Вот так новости! — воскликнула Беата.

— И даже это еще не все!

— Не все? Мы не виделись всего пару дней, а у тебя уже столько новостей!

— Завтра мы ожидаем назначения Тревора на должность руководителя отдела сбыта!

— О! Оливия! Это здорово! Тревор большой молодец! Если не ошибаюсь, заместителем начальника он проработал семь или восемь месяцев.

— Шесть, — поправила ее подруга.

— Шесть? Всего шесть месяцев? Вот это да! Тревор делает головокружительную карьеру. О, дорогая, как же я рада за вас. — Беата подошла и обняла подругу.

— Да, все идет просто замечательно. Я так счастлива, — всхлипнула Оливия.

— Ну, ну, перестань. Сейчас тушь потечет, и тебе придется заново наносить макияж, вы опоздаете к началу банкета. Виновник торжества и его очаровательная супруга не должны опаздывать, — с легкой укоризной, только чтобы привести растроганную подругу в чувства, сказала Беата.

— Ты права. Не буду портить моему любимому мужу праздник.

— Дорогая, ты скоро? — появился на пороге спальни Тревор.

— Уже почти готова. Последний штрих, — сказала Оливия и опрокинула на себя флакон с духами.

— Беата, может, ты заночуешь у нас? Комната для гостей в твоем распоряжении, — предложил Тревор. — Мы можем вернуться довольно поздно.

— Спасибо, но я все же поеду домой. Вы не торопитесь, веселитесь, сколько захотите, а мы, — она взяла на руки Кристиана, — пойдем в детскую на коврик, разбрасывать кубики.

— Бутылочка на столе, смесь в коробке, а молоко… — Беата одним взглядом остановила указания заботливой мамаши, и та, улыбнувшись, махнула рукой. — Извини, привычка. Я знаю, что ты позаботишься о Кристиане не хуже меня. Ну, все, мои дорогие, доброй ночи!

Оливия обняла и поцеловала сына, посмотрев на него так, словно расстается не на несколько часов, а, по крайней мере, на год, и оттого пытается сохранить в памяти мельчайшие подробности детского личика.

— Веселитесь, отдыхайте, а о нас не волнуйтесь, — сказала Беата, закрывая за Оливией и Тревором дверь.

Она прошла с Кристианом в детскую и почти два часа перебирала с малышом кубики на полу. Ребенок постоянно требовал внимания и громко недовольно кричал, когда понимал, что мысли его крестной витают где-то далеко и направлены вовсе не на него. Беата же ничего не могла с собой поделать — высокий черноглазый мужчина с сильными и ласковыми руками, бархатным, завораживающим слух голосом наотрез отказывался покидать ее мысли. Беата тщетно старалась сосредоточить свое внимание на Кристиане, порой начинала мурлыкать себе под нос какую-то песенку. Прилипчивая мелодия не раз спасала ее от навязчивых мыслей, но, увы, не сегодня. В этот вечер ее мысли были далеко за пределами детской комнаты.

Наконец Кристиану надоела игра, малыш стал капризничать, что было первым признаком его усталости, и заботливая крестная, подготовив мальчика ко сну, положила его в кроватку, дав в руки бутылочку со смесью. Вскоре осоловевшие глазки ребенка закрылись, и он мирно засопел, отправляясь в путешествие в царство Морфея. Беата забрала из ослабевших ручек мальчика бутылочку и, нежно поцеловав кроху в лобик, вышла из комнаты.

Она приготовила себе большую чашку какао и уселась перед телевизором. Прощелкав пультом по всем каналам, она остановилась на том, где целыми сутками показывали старые отечественные и зарубежные фильмы. «Серенада солнечной долины» был одним из самых любимых фильмов ее и мамы.

Услужливая подружка-память сразу перенесла Беату в золотую пору детства, когда, удобно устроившись на мягком диване, прислонив голову к маминому плечу, девочка заворожено смотрела на экран. Тогда все ее внимание поглощала история любви, а сейчас она думала, что главное во всем этом то, что мама была рядом. С родителями жилось хорошо и спокойно. Правильно говорят, что детство не заканчивается, пока живы родители. Беате пришлось проверить правильность этого утверждения на себе.

Она тяжело вздохнула от горечи собственных мыслей. Во всем виновато кино. Это оно опять навеяло грусть и воспоминания. Это оно виновато. Беата даже слегка рассердилась.

Вообще-то она любила старое кино. Ее романтическая натура жаждала таких же возвышенных, теплых и нежных отношений, безграничной любви и верности, как показывали на экране. Но, увы, современные люди не способны испытывать подобные чувства. В этом Беата была совершенно уверена. Сейчас главным в жизни людей стали деньги, материальный достаток. На них можно купить все — благополучие, общественное мнение, любовь и даже совесть. Мысли Беаты вновь потекли по привычному для нее руслу. Раздражение стало нарастать, и она выключила телевизор, чтобы не портить впечатление от любимой кинокартины.

Дура, идиотка! — поносила себя Беата. Влюбилась — а в кого? Он такой же, как все они — миллионеры, миллиардеры. У них нет ничего святого. Все свои чувства они положили на алтарь единственного существующего для них божества — доллара! Влюбилась! Бедняжка даже подпрыгнула на диване от неожиданности. Это открытие здорово ошарашило Беату, но в его правдивости она не сомневалась. Никогда в жизни ни один мужчина не занимал ее мысли, ни к одному парню ее не влекло с такой непреодолимой силой. От одного только воспоминания о его мимолетном прикосновении к ее телу Беату бросало в жар, на лбу выступала испарина, а сердце то начинало выплясывать в груди непонятный танец, то замирало и пропускало удар. Наваждение какое-то. Как хорошо, что наше знакомство было таким коротким, и я больше никогда не увижу этого искусителя! — успела подумать Беата перед тем, как дверь отворилась и на пороге появились сияющие от счастья, с блеском от выпитого спиртного в глазах Оливия, Тревор и… Ник.