Роковой миг наслаждения - Шантель Шоу

Первые несколько недель по возвращении в Англию Сабрина надеялась, что Круз приедет за ней или хотя бы позвонит. Но время шло, и она поняла, что не дождется этого. Все потому, что она ему безразлична. Только теперь ей стало известно, что вскоре после ее отъезда он пережил ужасную трагедию. Все его мысли были заняты заботой о матери и о младших сестрах-близнецах.

Сабрина вгляделась в лицо Круза и заметила морщинки вокруг глаз и глубокие впадинки в уголках губ, которых не было десять лет назад. Круз обожествлял своего отца и должен был сильно горевать по нему. Сердце у нее защемило.

– Когда произошел несчастный случай? – спросила она.

– Через три недели после того, как ты меня бросила. Самый кошмарный период моей жизни. Сначала ты потеряла нашего ребенка, а потом я лишился отца.

Сабрина напряглась.

– На каждые семь беременностей приходится один выкидыш, – хрипло сказала женщина, повторяя то, что услышала от врачей. – Нам просто не повезло.

– Может, и так.

Голос Круза был лишен эмоций, тем не менее Сабрина уловила нотки критики в свой адрес.

– То, что я ездила верхом, не явилось причиной выкидыша, – чуть более твердым голосом продолжила Сабрина. – Шла уже семнадцатая неделя беременности, тогда как самым рискованным считается первый триместр. Доктор сказал, моей вины в этом не было. – Однако она не переставала винить себя. – Дай тебе волю, ты завернул бы меня в вату на все девять месяцев, – вдруг вырвалось у нее.

Круз излишне – на ее взгляд – пекся о благополучии ребенка. Каждый день, отправляясь на работу, он оставлял Сабрину под присмотром своей бдительной матери. По ее глазам было ясно, что она не рада будущему внуку, но Ана Мария была предана Крузу. Сабрине в Бразилии было скучно и одиноко. На третьем месяце, когда врач сказал, что беременность протекает без осложнений, она несказанно этому обрадовалась. Значит, она сможет заниматься тем, что ей нравится. Сабрина решила, что короткие прогулки верхом не повредят ребенку. Ее мать, будучи беременной, не бросала верховую езду…

Словно высеченное из камня лицо Круза походило на маску.

– Я не вижу смысла в том, чтобы ворошить прошлое.

Его голос вырвал Сабрину из воспоминаний, причиняющих боль. Ее длинные ресницы дрогнули и опустились, прикрывая глаза, но Круз успел заметить в них тоскливое выражение, которое потрясло его до глубины души. Десять лет назад, когда Сабрина проявила чуть ли не безразличие, потеряв их ребенка, он понял, что ребенок ей не был нужен. А ее поспешное бегство из Бразилии доказало, что она не испытывала к нему никаких чувств.

– Ты сказала, что графа нет дома, но у меня срочное дело. Полагаю, ты общаешься с ним по телефону или по почте?

Сабрина покачала головой:

– Мне известно только, что он, возможно, в Африке. У него есть там бизнес, и он часто предпринимает поездки в отдаленные уголки, чтобы исследовать залежи полезных ископаемых.

Она говорила правду. Почти. Отец часто отправлялся за границу за «приключениями», как он называл свои дела. Но он впервые не давал о себе знать так долго. В последний раз отец позвонил ей из какого-то города в Гвинее. С тех пор прошло полтора года, и Сабрина начала серьезно тревожиться за его жизнь.

– Боюсь, в настоящий момент отец недоступен, – пробормотала она.

Круз почувствовал, что Сабрина что-то недоговаривает. Он с трудом обуздал нетерпение.

– Что ж, если я не могу поговорить с графом, может, ты окажешь мне любезность. Твой отец располагает кое-какой информацией о своем бывшем руднике. Незадолго до гибели Витора граф показал ему карту заброшенных штолен. Карта является законной собственностью владельца рудника. Возможно, тебе известно, что я купил его шесть лет назад. Значит, карта принадлежит мне.

– Отец редко посвящает меня в свои дела.

Смутное воспоминание всплыло в памяти. Тогда Сабрина не обратила внимания на этот инцидент. Она зашла в кабинет отца и увидела, что он изучает документ, разложенный на столе. Граф быстро сложил бумагу, и Сабрина не успела рассмотреть ее.

«Это мое обеспечение в старости, – со смехом сказал он. – Его гораздо безопаснее хранить в Эверслей-Холл, чем в банке».

– Почему эта карта настолько важна? – с любопытством спросила Сабрина, не надеясь, впрочем, услышать ответ.

Однако Круз ответил:

– Я предполагаю, что на ней изображена секция рудника, проложенная давным-давно. – Он пожал плечами. – Может, там ничего нет, а может, в заброшенных штольнях еще есть алмазы.

Он пытливо вгляделся в лицо Сабрины, и она быстро опустила глаза.

– Твой отец показывал тебе какую-нибудь карту?

– Нет, – честно ответила она.

– Ты знаешь, где он хранит подобные документы? Может, в сейфе?

Она покачала головой:

– Для этой цели сейф ему не нужен. В Эверслей-Холл хватает тайников, чтобы прятать ценности. Даже людей, если на то пошло. Во многих старинных английских домах есть потайные комнаты, где прятали священников, когда несколько столетий назад начались гонения на католическую церковь, – объяснила Сабрина. – К примеру, в библиотеке за деревянной панелью скрывается шкаф. Отцу известны все эти места.

– И тебе тоже?

– Только некоторые. Но даже если бы я была в курсе, не показала бы их тебе без разрешения папы.

Сабрина была предана отцу, хотя их отношения нельзя было назвать душевными. Более того, после его таинственного исчезновения она поняла, что любит его.

– Если ты действительно законный владелец карты, я уверена, что отец отдал бы ее тебе, когда ты стал хозяином рудника.

– Не изображай наивную простушку, – не выдержал Круз. – Я не просто так обвиняю твоего отца в мошенничестве. Граф Бэнкрофт, несомненно, занимается темными делишками.

– Как ты смеешь?! – задохнулась Сабрина.

– Я на него работал, – оборвал ее Круз. – Граф ради экономии не соблюдал технику безопасности.

В ее глазах полыхнул гнев.

– Моего отца здесь нет, и он не может тебе ответить, а мне известна только твоя версия случившегося.

– И конечно, ты, с твоим титулом и привилегированным положением в обществе, не поверишь парню, выросшему в трущобах, – саркастически протянул он. – Ты всегда считала, что я ниже тебя, не так ли, принцесса?

– Это неправда. – Во времена их романа Сабрина ненавидела, когда он в насмешку называл ее принцессой, чтобы подчеркнуть разницу в их социальном происхождении. – Мне всегда были безразличны как твое происхождение, так и твоя бедность.

Круз скрипуче рассмеялся.

– Ты четко дала понять, что страстно желаешь вернуться в свой Эверслей-Холл. – Его взгляд скользнул по уютной библиотеке, заставленной книжными шкафами от пола до потолка. – Я могу понять, почему тебе было невыносимо жить в убогом коттедже горняка с крышей из рифленого железа, ведь ты привыкла к величественному особняку.