Иоганн Кабал, некромант - Джонатан Л. Говард

Кабал цокнул языком. Выбора совсем не было. Он кивнул:

– Я принимаю предложение.

– Отлично. Превосходно.

Некроманту едва удалось увернуться от гигантской папки, которую ему швырнул Сатана.

– Вот твой цирк. И твой бюджет, – Князь тьмы сжал руку в кулак, пока ногти не впились в ладонь.

На пол скатилась единственная капля черной крови и превратилась в блестящую ледяную сферу размером с медицинский мяч.

– А вот твой год, – Сатана щелкнул пальцами второй руки – и появились песочные часы.

Князь тьмы перевернул их и водрузил перед Иоганном.

– Наслаждайся отведенным временем в добром здравии. А теперь – пшить с глаз моих. Ты мне надоел.

– Постойте. – Сомнения Кабала переросли в подозрения.

Он ткнул пальцем в сферу и спросил:

– Что значит «бюджет»?

– Цирк раздора так и не ввели в эксплуатацию. На проект выделили материалы, но не человеческие ресурсы. Все есть в папке. В кровавой сфере заключены моя дьявольская сила и влияние. Каждый раз, как ты воспользуешься шаром, он будет уменьшаться в размерах. Так что действуй с умом, Иоганн Кабал. А теперь… – сказал Сатана безапелляционно, – аудиенция окончена.

Князь тьмы вновь щелкнул пальцами – и в тот же миг Кабал оказался в другом месте.

Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулись Равнины. Неописуемо плоские, непередаваемо скучные, они располагались не очень высоко над уровнем моря, и жить там было не слишком комфортно. Поля вот-вот готовы были превратиться в болота, а некоторые территории уже постигла эта участь. Покосившиеся деревянные заборы лишь приблизительно отграничивали один неприглядный участок от другого. Каменные стены здесь не приживались: они тут же начинали проседать. В трех направлениях, сколько ни вглядывайся, не поймешь, где заканчивается серая земля и начинается серое небо. В четвертом – вдаль убегала земляная насыпь и терялась у горизонта.

Кабал удивился тому, что его забросило в это унылое мрачное место. Он оборачивался, словно мужчина, который зашел по ошибке в женский туалет. Несколько мгновений потребовалось на то, чтобы осознать – он больше не в Аду. Когда он наконец понял, что его бесцеремонно переместили, то изрек грязное ругательство на языке, мертвом уже восемь тысяч лет, умудрившись проявить себя одновременно эрудитом и грубияном.

Опустив саквояж на землю, Кабал похлопал шляпой по одежде, выбивая остатки серного дыма, и раскрыл папку. Под верхними страницами нашлась карта местности – Кабал извлек ее и убрал папку. Какое-то время ушло на то, чтобы сориентироваться. Когда нет ни компаса, ни солнца в небе, карта Равнин может выглядеть совершенно по-разному, если ее вращать. Однако в случае Кабала она, напротив, оставалась неизменной, как бы он ее ни крутил.

Некромант обнаружил несколько проселочных дорог: они шли по прямой, а затем обрывались – видимо, прокладывавшие их люди вдруг решили, что нет никакого смысла притворяться, будто дороги эти когда-нибудь кому-нибудь пригодятся. Поэтому их закончили странными маленькими завитками, словно так изначально и планировалось. Лишь земляная насыпь выделялась на фоне удручающего пейзажа, но на самой карте ее, увы, не оказалось. В конце концов, издав с десяток-другой сердитых и слегка наигранных вздохов, Кабал заметил тонкую пунктирную линию, обозначенную на карте «Маршрут будущей железнодорожной ветки». Красный крестик, которым, скорее всего, отметили пункт его назначения, лежал прямо на этой линии. Однако она была настолько неяркой, что некромант прежде ее не заметил.

Ну, конечно, решил он: карта старая – железнодорожную ветку построили позже. Земляная насыпь и есть железнодорожное полотно. Все просто. Довольный своими выводами, Кабал повернулся, чтобы поднять саквояж, и тут обнаружил, что уже не один.

Двое мужчин совершенно сомнительной внешности разыгрывали пантомиму под названием «Кража». Наверное, если заглянуть в иллюстрированный словарь, то под словом «сомнительный» окажется фотография одного из этих двух. А то и обоих сразу. Ведь если какой-то детали, создававшей образ исключительной неблагонадежности, не находилось у одного, она непременно встречалась у второго. Первый мужчина был сальным коротышкой. Второй, повыше, выглядел так, словно его мать поклевал, причем довольно сильно, страдающий паршой стервятник. Мужчины ухмыльнулись, и Кабал едва сдержал вздох, настолько патетично и предсказуемо развивались события. Что ж, ладно. Лучше поскорее с этим разделаться.

– Могу я вам помочь, джентльмены? – спросил он совершенно серьезно.

– Ух ты, он назвал нас дженлеменами, Деннис, слыхал, а? – подал голос коротышка.

– Ху-ху. Дженлемены. Ху-ху, – гоготнул высокий по имени Деннис, который в этом дуэте, похоже, играл роль простофили-дурачка.

– Галанно, а? О, как галанно. Хо. Говорит с нами как с дженлеменами.

– Дженлеменами, ху-ху. Очень галанно, Дензил, – кивнул Деннис и улыбнулся во весь рот, демонстрируя ужасное состояние зубов.

Кабала это начинало раздражать. Время поджимало. Уж лучше бы они поторопились и принялись его грабить.

– Ну-с, – начал Дензил, который был мозгом всей операции. – Мы тут вот гадали, а пошлину-то ты уплатил, а?

– Ну а как же, – отвечал Кабал: когда ситуация того требовала, он мог выдавать откровенную ложь с лицом истинного ангела. – Конечно, я заплатил возле заставы.

Деннис и Дензил оторопели. Они несколько недель репетировали свое преступление: рисовали диаграммы на доске, создавали модели, где фигурки – оловянный индеец из племени сиу, медведь с парой музыкальных тарелок и лама – изображали их самих и потенциальную жертву. Но, похоже, подобное развитие событий в их стратегиях ни разу не всплывало.

– Нету никакой заставы, – пробормотал Дензил.

– Нет? Но тогда о какой пошлине идет речь? – поинтересовался Кабал, проявляя невероятную иррациональность, совершенно несвойственную его исключительно рациональной натуре.

Он понимал, что утром пожалеет об этом, но сейчас больше всего ему хотелось поскорее покончить с представлением.

Деннис медленно качал головой, прокручивая запасной план. Они его не составили, так что времени это заняло немного. То есть они, конечно, собирались придумать план Б, и неоднократно, но каждый раз им тут же в голову приходила идея напиться. Даже если однажды они умудрились составить запасной план – чему не осталось ни единого свидетельства, – то они его благополучно забыли где-то после десятой пинты. Потеря, однако, была не велика: прежде они запросто обходились без плана Б. Им и план А-то не пригождался, ибо работал он только при условии, что им удастся найти жертву. А на пустых дорогах Равнин редко кто попадался. И вот теперь, когда совершенно неожиданно появилась реальная живая жертва, все недочеты их плана вылезли наружу.