Иоганн Кабал, некромант - Джонатан Л. Говард

Сквозь бормочущую толпу, переступая через тех, кто заполнял формы, и даже не думая извиняться, прокладывал себе путь бледный мужчина. Иоганн Кабал шел по Аду.

Голову его венчала копна светлых волос. Мужчине еще не исполнилось тридцати, но в облике уже не осталось и следа молодецкого духа. Не было в Кабале ничего примечательного, разве что решимость и целеустремленность, с которой он продвигался к будке привратника, да одежда.

– Эй, поаккуратнее там! Под ноги смотри! – рявкнул Аль Капоне, бившийся над словом «венерический», которое ему никак не удавалось написать правильно, когда Кабал перешагнул через него.

– Почему бы тебе не… – возмущенная фраза оборвалась на полуслове. – Эй, поглядите-ка! Парень-то одет! На нем одежда! – заголосил мафиози.

Парень и правда был одет. Короткий черный сюртук, черная шляпа с опущенными полями, черные штаны, черные ботинки, белая рубашка и аккуратный черный галстук. Глаза скрывали очки с темно-синими стеклами и боковыми щитками. В руке он держал кожаный саквояж. Наряд ничем не примечательный, но все же наряд.

В пустыне Чистилища впервые произошла настоящая сенсация. Обреченные на вечные муки расступались перед Кабалом, который воспринимал подобное поведение как должное. Кое-кто из местных предположил, что незнакомец – посланник с Той стороны и что близится конец света. Другие спорили с ними и ссылались на Откровение, в котором ни слова не говорилось о человеке в черной шляпе и приличных ботинках.

Кабал прошествовал прямиком к будке привратника и ударил ладонью по стеклу. Он смотрел по сторонам в ожидании, когда ему ответят, а проклятые съеживались под его бездушным и безразличным взглядом.

Распахнулось окошко.

– Чего тебе? – спросил хитроватого вида мужчина по имени Артур Трабшоу, лицо которого так и не утратило выражения, присущего банковским кассирам на земле.

Сартр однажды написал: «Ад – это другие». Так уж получилось, что одним из этих других стал Трабшоу. Пока он был жив, то работал клерком в захудалом банке заштатного городишки в захолустье Старого Запада. Все его существование проходило под знаменами бюрократии и педантизма: он аккуратно выводил «Т» на Т-счетах и ставил точки над каждой «i». Трабшоу вел двойную бухгалтерскую запись своей двойной записи, документировал все вычерченные перекладины над буквой «Т», сводил в таблице все точки над «i» и «j», перечеркивал ноль, чтобы не спутать его с буквой «О», и заштриховывал относительную частотность на круговой диаграмме, которую постоянно обновлял.

Преисполненная разнузданного следования правилам, жизнь Артура Трабшоу оборвалась внезапно, когда во время ограбления банка он получил пулю. Погиб он вовсе не героически, разве что кто-то сочтет достойным похвалы тот факт, что Трабшоу даже с бандитов потребовал расписку.

В Аду он с тем же рвением уделял внимание ненужным мелочам, демонстрировал склонность к педантству, преданность ничтожно тривиальным вещам, которые отравляли его душу при жизни и обеспечили ему путевку в Ад. С его маниакальной любовью к порядку, царящий в преисподней хаос должен был стать для Трабшоу идеальным наказанием. Но мужчина воспринял Тартар как брошенный ему вызов.

По первости демоны, откомандированные мучить Трабшоу, злобно посмеивались над его попытками и пускали слюнки в ожидании главного блюда – разбитых надежд Трабшоу. Однако вскоре демоны обнаружили, что, пока они хохотали, Трабшоу рационализировал график пыток, что повысило их максимальную эффективность, оценил производительность и временные затраты чертей и между делом прибрался в ящиках с нижним бельем у князей и княгинь тьмы. Лилит после этого места себе от стыда не находила.

Сатана, не привыкший разбрасываться талантами, оценил непревзойденный дар Трабшоу выводить людей из себя и назначил его ответственным за допуск в Ад. В преисподней появился новый неофициальный круг.

– Я желаю видеть Сатану. Немедленно. – Фраза прозвучала отрывисто, в голосе Кабала слышался легкий немецкий акцент. – Мне не назначено.

К этому моменту Трабшоу уже заметил одеяние гостя и перебирал в голове возможные тому причины.

– И кто же тут у нас? Архангел Гавриил? – Трабшоу собирался пошутить, но в середине фразы передумал и сменил насмешливый тон. Что, если это и правда был архангел?

– Меня зовут Иоганн Кабал. Сатана меня примет.

– Так значится, ты у нас не какая-нибудь шишка?

Кабал одарил его суровым взглядом.

– Не мне судить. А теперь отворяй двери.

Одет, не одет, какая разница. Трабшоу почувствовал, что он в своей стихии. Привратник вытащил копию формуляра АААА/342 и пододвинул бумаги Кабалу.

– Придется, мистер, тебе их заполнить! – Трабшоу позволил себе смешок, напоминавший жуткое карканье механической вороны.

Пробежав глазами первую страницу, Кабал вернул листы.

– Вы меня не поняли. Я не собираюсь оставаться. Я по деловому вопросу. Мне нужно кое-что обсудить с Сатаной, а после я покину это место.

Любопытствующие души пораскрывали рты в немом изумлении.

Глаза Трабшоу превратились в щелки.

– Уйдешь? Отсюда? Ну да, конечно. Я вот думаю, никуда ты не уйдешь. Это Ад, сынуля. Это тебе не по девкам бегать: захотел – пришел, захотел – ушел. Нечего тут ужом изворачиваться. Помер – значит, остаешься. Так всегда было и будет. Слыхал, что я говорю?

Кабал долгое время сверлил привратника взглядом. Затем он улыбнулся – губы его вздернулись вверх в жуткой леденящей усмешке. Толпа затаила дыхание. Кабал нагнулся к Трабшоу.

– Послушай, ты, жалкий человечишка… жалкий мертвый человечишка. Ты в корне ошибаешься. Я не умер. Пробовал когда-то – не понравилось. Сейчас, в этот самый момент, пока я смотрю в твои слезящиеся зыркалки, зыркалки трупа, я абсолютно живой. Мне стоило огромных трудов сюда добраться, пришлось прервать работу, и все это чтобы поговорить с твоим боссом, подлым падшим ангелом. Так что давай отворяй двери, пока не пожалел о своем поведении.

Все тут же уставились на Трабшоу. Намечалось то еще зрелище.

– А вот и нет, мистер «Я живой и в роскошных штанах», не открою. И сожалеть об этом тоже не буду. А знаешь почему? Да потому, что я, как ты точно подметил, несмотря на эти свои дурацкие очки, мертв. Что еще лучше, я тут на службе. Слежу за тем, чтобы люди заполняли формуляры. Все до единого. Иначе в Ад не попасть. И что-то сейчас мне подсказывает, тебя, долговязый сукин сын, это тоже касается. Ну и чего ты собираешься с этим делать? А?

Вместо ответа Кабал поднял свой саквояж так, чтобы он оказался на одном уровне с окошком, аккуратно раскрыл и, взмахнув руками подобно фокуснику на сцене, извлек из недр череп.

Трабшоу сперва отодвинулся, но любопытство взяло верх.

– Что это у тебя здесь, чудик?

Оскал на лице Кабала стал еще чудовищнее.

– Твоя черепушка, Трабшоу.