Не встречайся с Розой Сантос - Нина Морено

– Бада что? – спросил мистер Гомез.

– Отличная идея! – вскочила на ноги Ксиомара, хозяйка школы танцев. – Я могу подготовить выступление и давать уроки. У нас так много заведений – каждому найдется что предложить!

– И вашу свадьбу тоже отменять не придется, – сказала я Кларе и Джонасу. Они пока колебались, но я увидела во взгляде обоих проблеск надежды. – У нас все обязательно получится, твоя мама приедет, все будет романтично и замечательно, как ты и хотела.

– Но как? – спросила Клара. – Мы уже все отменили, а если действительно организуем на фестивале сбор средств, то Джонасу придется много работать, дабы убедить университет, что у нас еще есть шансы. Свадьба просто-напросто не вписывается в планы.

– Впишется. Я об этом позабочусь.

Они обменялись неуверенными взглядами. Я старалась не смотреть на мрачного Мистера Устричные Рифы.

– Я все распланирую. Я очень организованная, и в этом семестре у меня все занятия по интернету. Могу показать свой планировщик – увидите мои многоуровневые списки и сразу все поймете.

– Только не начинай, – остановила меня Ана.

– А я считаю, все это глупости, – проворчала Глэдис.

Клара ухмыльнулась и игриво толкнула плечом Джонаса.

– Я не против, если ты согласен.

Он поцеловал ее руку.

– Всегда готов.

Что-то промелькнуло между ними, а потом они повернулись ко мне, и их в глазах виднелись слезы.

– Мы согласны.

Я широко улыбнулась Ане, и та потрясла головой:

– Ты вообще понимаешь, во что ввязалась?

– Нет, конечно, – сказала я, – но разве это когда-то меня останавливало?

На следующее утро я сидела за уличным столиком в bodega и завтракала вместе с четырьмя viejitos. Все занятия в этом семестре у меня были онлайн, и это позволяло брать больше смен, но казалось странным, что больше не нужно каждое утро куда-то идти. Я ела поджаренные на сковороде тосты, запивая их café con leche[20], а они спорили о вчерашнем тренировочном бейсбольном матче. Я за пару секунд прикончила ломтик хлеба, покрытый сливочным маслом.

Мистер Сааведра бросил на меня осторожный взгляд, а затем полез в карман рубашки и протянул таблетки от изжоги. Я одним глотком допила остывающий кофе и взяла одну. Мистер Гомез, мистер Сааведра, мистер Рестрепо и мистер Альварез всегда ходили в строгих рубашках и брюках со стрелками, от них пахло сигарами и кремом после бритья. Вместе они были как один общий abuelo – дедушка – нашего городка.

– Нужно распространить информацию о фестивале и сборе денег, – сказала я.

– Claro[21], – кивнул мистер Сааведра. – Мы об этом уже написали.

Он протянул мне свой телефон, и я взглянула на последний пост. Это была фотография бухты и подпись: «Весенний фестиваль, dale[22]!»

– Dale? – переспросила я.

– Всем нравится Питбуль[23], – ответил мистер Гомез и постучал пальцем по черепу. – К рекламе надо подходить с умом, Роза!

– Неплохо. У меня тоже есть пара идей, я собираюсь обсудить их с миссис Пенья.

Мистер Гомез хмыкнул:

– У тебя и так слишком много дел. Тебе надо думать об учебе.

– О, поверьте, я и так слишком много о ней думаю.

– Не то что этот младший Акино, – неодобрительно причмокнул мистер Рестрепо. – И эти татуировки! Qué oso![24]. В тихом омуте черти водятся.

– Да, а что с ним не так? – Я наклонилась вперед. На собрании Алекс добровольно открыл рот один-единственный раз, и то только ради того, чтобы усомниться в моей великолепной идее.

Мистер Сааведра пронзительно посмотрел на меня. Я знала этот взгляд – так на меня смотрели всякий раз, когда я переходила грань, вмешиваясь в разговоры взрослых.

– Тебе не надо о нем думать. Думай об учебе. И никаких татуировок! – добавил он.

– Учеба, учеба… – Я встала на ноги. – Ладно, неважно.

– Так ты выбрала университет? – уже не в первый раз спросил меня мистер Гомез. Но о Чарльстоне знали всего несколько человек, а теперь о нем надо было рассказать Мими, и только потом – viejitos.

– Пока нет, – соврала я. – И хватит уже об этом писать.

Они вернулись к своей игре в домино, а я обогнула дом и направилась к большим закатывающимся воротам.

Внутри двоюродный брат Аны, Джуниор, разгружал продукты.

– Привет, лучший средний балл!

– Не лучший, – возразила я. Ламонт Моррис обогнал меня по баллам, поэтому ему поручили произносить прощальную речь перед всей школой. Он тоже, как и я, параллельно оканчивал колледж и осенью переводился в Дюкский университет.

– Как скажешь, зануда.

Джуниор был старше меня на несколько лет и занимался в bodega закупками. Раньше он продавал марихуану, но теперь мечтал о том, чтобы распиарить свой микстейп. Подсобка была довольно большой, и в одной ее половине собирали доставки, а в другой стояли столы и стулья. Это было не просто служебное помещение, а практически семейная гостиная – все дети семьи Пенья, когда были маленькими, торчали здесь, пока их родители чуть ли не круглыми сутками работали на благо семьи. Здесь был связанный вручную напольный коврик, старенький телевизор с антенной и небольшой рисунок самого магазинчика, висевший на пробковой доске миссис Пенья вместе с расписанием и многочисленными напоминалками. Эту картинку когда-то очень давно подарила ей моя мама.

Я бросила рюкзак на стол, возле которого сидел Бенни. Его вытянутая нога заняла место на стуле, а на колене лежал пакет со льдом. Это был брат Аны, на год младше нас – он отлично играл в футбол, и в школе его обожали. Из-за травмы пострадала не только его спортивная карьера, но и социальная жизнь, так что в последнее время он куда чаще зависал с нами.

– Благодаря тебе я теперь мальчик на побегушках. – Он с возмущением посмотрел на меня, потрясая списком поручений.

– Ну, это же твоя мама предложила проспонсировать фестиваль. – Я села и расстегнула рюкзак.

– После твоего прочувствованного выступления! Я видел в Инстаграме у мистера Гомеза. Теперь мама говорит, что мы сделаем все по-кубински. Намажем поросенка маслом и будем наперегонки его ловить, а потом зажарим.