Последние приключения барона Мюнхаузена, или Остров Фиаско - Марк Тарловский

Наглядевшись на это чудо природы, я перешагнул через него и одной ногой уперся в Северное полушарие. Другая моя нога по-прежнему упиралась в Южное полушарие. И должен сказать, что это был самый счастливый миг в моей жизни. Я чувствовал себя великаном, хозяином всей земли! И мне ужасно не хотелось трогаться с места… Однако, простояв так до вечера, я порядком подустал и уселся на экватор отдохнуть. А затем прилег, так как наступила ночь.

Разумеется, вы прекрасно знаете, что во время сна голову лучше всего держать в прохладе, а ноги в тепле. Поэтому голову я пристроил в Северном полушарии, а ноги — в Южном, в то время как экватор абсолютно точно делил меня пополам. И скажу откровенно, я выспался всласть!

И правильно сделал: утром я сразу догадался, как мне отыскать Индийский океан. Я вскочил на экватор и во весь дух помчался на восток. Потому что путь по экватору — самый короткий путь к океану.

Однако, к величайшему моему удивлению, никакого океана поблизости не оказалось. Пот лил с меня градом, а я все мчался и мчался вперед по экватору весь день напролет — через саванны, пустыни и джунгли — не в силах понять: куда же девался Индийский океан?

Как вдруг густые заросли расступились, и я выскочил на берег океана. Наконец-то! Я вытер пот со лба и замер от изумления. Мой славный корабль исчез! Куда? Неизвестно!

Но тут я взглянул на солнце, которое медленно опускалось в океан, и едва не упал без чувств, потрясенный страшной догадкой. Второпях я перепутал восток с западом. Стоит ли удивляться, что я мчался к океану так долго… За один день я пересек Африку с востока на запад и добрался до Атлантического океана! Правда, самой короткой дорогой — по экватору.

Надо ли говорить, что всю ночь до утра я мчался в обратном направлении. И на рассвете добрался до Индийского океана. Все матросы встретили меня ликующим криком, а капитан, узнав о моем путешествии по экватору, поздравил меня с великой удачей. Он сказал, что найти экватор на карте может каждый, но впервые встречает человека, который нашел его на земле.

Но напрасно я радовался благополучному возвращению на корабль. Едва мы вышли в открытый океан, как небо почернело, сверкнула молния, ударил гром и разразилась настоящая буря. В один миг все смешалось вокруг, и я понял, что мы приближаемся к острову Фиаско. Но где же он?.. Я потянулся за подзорной трубой, но в этот момент огромная волна так хватила по кораблю, что едва не разнесла его в щепки.

— Капитан! — крикнул я сквозь рев урагана.

— Что? — отозвался он.

— Не пора ли спускать шлюпки?

— Слишком рано, — ответил капитан. — Сначала мы должны срубить фок-мачту.

Он был совершенно прав. Я уже не раз слышал об этом благородном обычае: в бурю бывалые матросы непременно рубят фок-мачту, и только после этого корабль идет ко дну.

— Хорошо, — согласился я, — рубите, да поживее! А потом мы сядем в шлюпки!

— Ни в коем случае! — ответил капитан. — Потом мы срубим все остальные мачты и сбросим за борт все лишнее: пушки, ядра, провизию и пресную воду… Надо поторапливаться, барон Мюнхаузен. Мы должны все успеть, прежде чем корабль пойдет ко дну.

«Все кончено, — сказал я себе. — Судьба капитана Шторма постигла и тебя, дорогой Мюнхаузен! Ты тоже погибнешь у острова Фиаско!»

После чего, осушив до дна бутылку рома, я достал из камзола письмо Шторма, чтобы рядом с его подписью поставить свою и, закупорив письмо в бутылку, снова бросить ее в океан.

Но именно в эту секунду ослепительно сверкнула молния, и я вдруг разглядел дату послания капитана Шторма. Несчастный капитан Шторм! Он бросил бутылку в океан триста лет назад! Я понял, что опоздал! Триста лет без воды прожить невозможно!

Я стоял с бутылкой в руке как громом пораженный. Потом разразился хохотом. Разумеется, вся команда решила, что от страха я сошел с ума. И совершенно напрасно. Я был абсолютно здоров. Но согласитесь сами, что спасать того, кто утонул триста лет назад, просто смешно.

Я так хохотал, что не заметил, что к нашему кораблю стремительно приближается огромный столб воды высотой до неба и толщиной в башню. Это был смерч, который крутился с невероятной быстротой, сметая все на своем пути.

К счастью, он промчался мимо, не причинив судну никакого вреда. Но прихватил с собой меня, смахнув с палубы, точно соринку, и так закрутил, что мысли мои мгновенно перемешались, и я пришел в себя только через семь дней.

Да, друзья, целых семь дней и ночей смерч крутил меня над океаном, пока не домчал до Китая и не выбросил на берег. В тот же миг меня обступила толпа изумленных китайцев, которые хотели поприветствовать столь мужественного чужестранца. Увы, им удалось это сделать только через три дня. Потому что только через три дня я перестал крутиться.

К сожалению, ответив на их приветствие, я вынужден был оборвать нашу беседу. У меня так сильно кружилась голова, что еще три дня я крутился в обратную сторону.

Конечно, вам известно, что китайцы изобрели порох, бумагу и компас. Но вряд ли вы знаете, что именно китайцы открыли Землю. Невероятно, но факт! Это сделал китаец по имени Ляо Шао-Мяо ровно десять тысяч лет назад. И страшно подумать, что этого могло не случиться. Потому что Ляо Шао-Мяо открыл Землю благодаря счастливой случайности. И знаете как? Он открыл глаза! Только и всего! Дело в том, что до Ляо Шао-Мяо никому и в голову не приходило это сделать. Все жили с закрытыми глазами. Первым открыл глаза Ляо Шао-Мяо — и в тот же миг открыл Землю!

И тем не менее китайцы исключительно скромны, вежливы и ровно ничем не отличаются от остальных людей, если не считать одной мелочи.

Все люди, как известно, сначала делают вдох, а затем — выдох. Китайцы же сначала делают выдох, а затем — вдох. Только и всего. Но это пустяки.

Китайцы необычайно гостеприимны. Едва я вошел во дворец императора, как меня облачили в красный шелковый халат, расшитый золотыми драконами, забрав у меня камзол, штаны и сапоги. Таков обычай при китайском дворе. После этого сам император три часа подряд, затаив дыхание, слушал историю моих приключений. А затем пригласил меня на обед.

Разумеется, я согласился с превеликой радостью, потому что китайцы — самые лучшие в мире повара. Трудно поверить, но поросенка, запеченного целиком, от хвостика до пятачка, они могут приготовить из травы и кореньев. И вы ни за что не отличите мясо этого поросенка от настоящего.

Стоит ли удивляться, что, покончив с прекрасным супом и чудной жареной курицей, я не смог удержаться от возгласа восхищения:

— Ах, ваше императорское величество! Никакая кухня в мире не может сравниться с китайской!

— Я тоже так считаю, барон Мюнхаузен, — кивнул император, — но из чего, по-вашему, сделаны эти кушанья?

«Все ясно, — сказал я себе, — император хитер, но барон Мюнхаузен еще хитрее». А вслух произнес: