Тропик Козерога - Егор Бекесов

— Всё равно это дело вёл не я, у меня нет этих бумаг.

— Так достаньте их.

— Ты знаешь чем это чревато, ты хоть понимаешь… да с чего я вообще должен тебе верить.

— Да с того, друг мой, что у вас сейчас есть два варианта: первый из них предполагает риск для вашей жизни, второй — нет. И на счёт меня не бойтесь, я не обману: мне ваша жизнь без надобности.

Мужчина смотрел потерянно, всё ещё ошарашенный столь быстрой переменой ролей. Он уже чувствовал неприятный зуд в руке, и с ужасом осознавал, что парнишка не шутит.

— Я буду ждать вас на выходе, принесёте документы — получите противоядие и свой пистолет.

После этих слов юноша поднялся и, положив пистолет себе за пояс, вышел в коридор. Он спокойно прошёл к выходу, поймав удивлённые взгляды сотрудников в синей форме, у выхода остановился перед дежурным, втолковывавшим что-то по телефону, козырнул тому двумя пальцами, заставив бросить недоумённый взгляд на недавно припиравшегося с ним подростка.

Юноша вышел наружу и, перейдя на противоположную сторону улицы, встал около тонкого ствола деревца, посаженного в ограждённый среди тротуара бордюрами квадрат земли. Через пару минут, словно заскучав, он прислонился к деревцу и тут вдруг увидел своего нового знакомого, поспешно выходившего из здания, переходившего на бег трусцой и тут же опять возвращавшегося к быстрому шагу. Рукав его рубашки был расстёгнут, и юноша не без особого злорадного удовольствия заметил красные расчёсы на запястье.

— Вот оно твоё чёртово дело, — со злостью произнёс мужчина, передавая белую папку с бумагами, при этом озираясь по сторонам, словно боясь, что их кто-то увидит.

— Прекрасно, — с этими словами юноша отошёл от дерева и достал из кармана маленькую баночку с оранжевыми пилюлями в форме шарика.

Он откупорил крышку, сделал следователю знак подставить ладонь.

— Парочки хватит, — он отсыпал два шарика, — хотя, шут с вами, держите три, чтобы наверняка, сегодня я добрый. Кстати весьма вкусная вещь, похожа на аскорбиновую кислоту, боль она не снимет, но живы будете, только немного придётся потерпеть.

Полицейский жадно проглотил противоядие и несколько раз глубоко вздохнул. Тем временем подросток открыл папку и стал бегло просматривать бумаги.

— То, что тело убитого было сильно обескровлено, вами, я так полагаю, осталось незамечено?

— Что?

— Да так, ничего, — при этих словах подросток взял несколько листков и, свернув их, сунул во внутренний карман своего пиджака. — Думаю, теперь я могу откланяться.

— Стой, — полицейский чуть не перешёл на крик.

Подросток вновь повернулся к нему и, как бы воскликнув: «Ах, да», — протянул пистолет. После чего он снова развернулся и готов был пойти прочь, но его снова окликнули со спины, на этот раз сказано было приказным тоном:

— А вот теперь по-хорошему отдай… п-п-папку.

Юноша остановился, чуть повернул голову так, чтобы краем глаза видеть, как господин следователь направил на него пистолет, держа его в согнутой руке прижатым к туловищу, чтобы скрыть от случайных глаз.

— Я… с-с-сказ-зал… отдай…

На лице мужчины всё сильнее проступала жуткая гримаса, его рука затряслась, вскоре пистолет выпал из неё, а сам следователь рухнул на колени, скорчившись от боли. Подросток достал старомодные карманные часы и флегматично посмотрел на них. Он сделал два шага навстречу полицейскому и, чуть наклонившись, произнёс спокойным, но злым шёпотом:

— Я ведь вас предупреждал: жить будете, но боль придётся перетерпеть. Вы слишком себя переоцениваете, господин следователь, считаете себя достойным противником, а мне даже не интересно ваше имя, не то что ваша судьба. Ах если бы вы знали, с какими силами вам пришлось столкнуться… но что теперь об этом, вы свою роль сыграли прекрасно, пусть и с ненужными импровизациями. А вот сейчас разрешите откланяться.

— Да кто же ты… т-такой?

— Я? Я Мессеир Крейтон, старший кандидат оперативного крыла ордена Первого Знамени, а для вас просто Странник. Всего хорошего.

С этими словами юноша развернулся и быстрым шагом двинулся прочь. На этот раз его никто не останавливал и не окликал сзади. Только жалобный стон всё усиливался и, спустя пару минут, перешёл в истошный крик. Свернув во двор, Странник боковым зрением увидел следователя, корчащегося на асфальте тротуара, напротив отделения полиции, там, где он его и оставил. Юноша достал из кармана белую баночку и положил в рот два оранжевых шарика с приятным кисло-сладким вкусом. Это вещество, называемое местными аскорбинкой относилось к тем немногим вещам, которые действительно нравились Крейтону в этом новом проклятом мире.

Едва ли следователь мог узнать о так называемых Хемертникских ядах, печально известных жуткой болью доставляемой жертве и практически полным отсутствием летальных случаев, не считая ударов милосердия. Оперативники ордена часто пользовались ими для получения сведений или как оружием нелетального характера. К счастью, у юноши остался только самый слабый из этих ядов.

Во дворе, перемахнув через низкую ограду из металлических труб, Странник двинулся наискосок, чтобы как можно скорее добраться до соседней улицы. Он прошёл мимо странной конструкции, представляющей собой квадрат из двух металлических реек, соединённых идущими между ними наискось стержнями, покоящийся на четырёх массивных столбах, сделанных опять же из металла. Бросив на данное сооружение оценивающий взгляд, он достал из кармана флягу и сделал из неё глоток жгучей жидкости, с ужасом отметив про себя, что пронесённого им ещё с той стороны отменного шенгренского коньяка осталось «кот наплакал». Вскоре придётся полностью довольствоваться поделками производителей этого мира, тем более, что такая возможность должна была представиться в самое ближайшее время, в маленьком кафе с незамысловатым названием «За углом»

Близ перекрёстка улиц Воскресенской и Баррикадной на первом этаже непримечательного кирпичного здания относительно новой постройки располагалось заведение, ничем не выделявшееся среди других ему подобных, но имевшее славу в определённом кругу лиц. Этот круг лиц практически полностью составляли ученики старших классов, расположенных неподалёку школ за номерами 25 и 19, частенько захаживавшие сюда после или вместо уроков, пропустить по кружечке тёмного. Но, разумеется, этому веселью вскоре должен был прийти конец. Доподлинно неизвестно, что всё же произошло: то ли в кафе нагрянула проверка, то ли сменился хозяин, то ли старый вдруг решил перестраховаться, но в один прекрасный день там попросту перестали наливать до тех пор, пока ты не предъявишь паспорт и не докажешь, что есть тебе всё-таки восемнадцать. С тех пор уже не раздавалось за углом весёлого юношеского смеха, заглушавшего песни их собственного радио. Встретить там можно было разве что мужчин среднего возраста из числа мелких околозаконных бизнесменов, что обсуждали там свои дела из числа не особо важных, да какого-нибудь парня с девушкой, случайно набрёдших на это место во время прогулки. Но ученики вышеупомянутых школ теперь перестали ходить, как они это называли «за угол», постоянно смеясь над двусмысленностью этой фразы, заменив это более однозначным «идём на запад», подразумевая открывшийся чуть подальше «Westbar».