Тропик Козерога - Егор Бекесов

И когда до двери подъезда оставалось каких-то полсотни шагов, он услышал из-за спины резкий окрик, тот самый, который так боится услышать каждый, идя по ночному городу:

— Эй пацан, слышь, притормози-ка.

Василий остановился, медленно повернул голову. Тело тут же сковал страх, сердце начинало стучать всё быстрее, а туман в голове развеялся моментально. Со стороны двора к нему быстро приближалась группа из четверых парней не самой интеллигентной внешности, троим было лет по семнадцать, четвёртому возможно чуть побольше, он-то похоже и был их вожаком. Они один за другим лихо перемахнули через ограду детской площадки и веером разошлись по заасфальтированной дорожке, словно хотели окружить свою жертву.

— За шмот поясни, — произнёс главный, надменно-ироничным голосом и среди его товарищей пронёсся смешок.

Вместо того, чтобы ответить, Вася быстро прикрыл правой рукой патч на рукаве, хотя прекрасно понимал, что они просто издеваются над ним, якобы найдя повод. Он пустым взглядом посмотрел на главаря противников, словно ни черта не понимал, кто перед ним и чего они добиваются. Затем он осуществил единственный из приемлемых, как ему казалось, вариантов поведения в подобной ситуации: он бросился наутёк.

Кистенёва нельзя было назвать хорошим бегуном, но при желании и хорошей мотивации он мог показывать весьма неплохие результаты, и это был как раз тот случай. Дверь его подъезда быстро осталась позади, а вскоре и весь дом, однако Василий не обратил на это внимания, впереди он уже видел громоздкое жилое здание, стоящее углом, и тёмный силуэт трансформаторной будки, около которой дорожка сворачивала в сторону оврага и проходила чуть в стороне под аркой.

Он не знал, догоняет ли его погоня или наоборот отстаёт, оборачиваться было слишком рискованно, но по какому-то почти физическому чувству на спине точно понимал, что так просто его не оставили. Дыхание уже начинало сбиваться, в правом боку появилась сильная режущая боль, он чувствовал, что слишком резко начал и долго в таком темпе бежать не сможет.

Внезапно юноша увидел перед собой идущего навстречу мужчину в чёрном плаще. Кистенёв резко сдвинулся в сторону, едва не столкнувшись с ним, но скорости не замедлил. Лишь, когда он добежал до того места, где дорожка сворачивала вправо, то, развернувшись, при этом чуть не врезавшись в ограду и не перелетев туда, где по идее должна была находиться клумба, вдруг заметил краем глаза, что погоня отстала.

Действуя машинально, он спрятался за трансформаторной будкой, прямоугольным строением с обшарпанными кирпичными стенами, ржавыми дверцами с надписью «Не влезай — убьёт», оставшимся в этом районе ещё от старой советской застройки.

Василий встал с краю и аккуратно взглянул из-за угла. Сердце всё также бешено колотилось, горло сжимало, будто стальным обручем, и холодный ночной воздух наждаком проходил по нему изнутри, а в правом боку нестерпимой резкой болью отдавала печень, а ведь он пробежал всего пару сотен метров, зато как пробежал. Благо его преследователи неожиданно остановились на полпути и по неизвестным причинам переключились на новую жертву — того самого мужчину в чёрном плаще, которого Кистенёв чуть не сбил, убегая от них. Неизвестно, что так привлекло ночных хозяев двора в этом человеке, но они явно были разозлены, и для незнакомца дело принимало крайне скверный оборот. Но тот, несмотря ни на что, был абсолютно спокоен и невозмутим.

Василий, по правде говоря, был одновременно и неописуемо рад своему совершенно неожиданному спасению от столь же внезапно возникшей опасности, но с другой стороны ему было откровенно жаль того несчастного, который, судя по всему, должен был сейчас очень неплохо отхватить. «Господи, что же ты творишь, идиот, — думал Василий, продолжая смотреть из-за угла, — хоть не напрашивался бы, кретин…»

Далее всё произошло стремительно, парень, заходивший за спину человеку в плаще, вдруг согнулся, издав жуткий возглас и схватившись обеими руками за живот. В следующее мгновение двое парней, стоявших по бокам, упали, ещё один бросился бежать и, перепрыгивая через ограду, споткнулся и рухнул лицом вниз. Их главарь, похоже, пытался ударить незнакомца, но тот как-то хитро извернулся, ушёл в бок и в следующую секунду отлетел в сторону прямо на ступеньки крыльца подъезда. Вскрикнув от боли, он тем не менее встал и бросился на того, кто, казалось, был у них в руках всего минуту назад. Но, спустя мгновение, главарь дворовой шайки рухнул на землю у ног человека в плаще, издавая жалкие, не то стоны, не то подвывания.

Василий не заметил как, сделав всего шаг, вышел из-за своего укрытия. Мимо, согнувшись, петляя из стороны в сторону, что-то бормоча под нос, ковылял тот парень, что принял удар первым. Его кепка слетела, обнажив голову с коротко остриженными волосами, он всё ещё держался обеими руками за живот, а за ним по асфальту тянулся тёмный след, лишь на площадке под фонарём показывая свой истинный красный цвет.

Василий, ничего не понимая, продолжал смотреть на теперь одинокий силуэт человека в плаще, и на миг показалось, будто он видит хитрую улыбку на лице незнакомца. Тот в свою очередь заметил беглеца, и, сделав шаг ему навстречу, произнёс слова, от которых по спине Кистенёва забегали мурашки:

— Я извиняюсь, но…

Дальше Василий уже ничего не слышал, ноги уже несли его в сторону, мимо трансформатора к оврагу, а в голове только повторялись одни слова: «Нечестно. Нет. Так не бывает. Нет. Нечестно!»

Курцевский овраг пользовался в городе дурной славой, то ли там кто-то пропал, то ли наоборот был кто-то, кого быть не должно, но он был частым предметом разного рода городских легенд, что иногда вспоминают в компании ради красного словца, дабы было о чём поговорить. В истории эти, разумеется, никто не верил, но от оврага всё же старались держаться подальше. Однако сейчас это не беспокоило нашего героя, он знал лишь одно: там можно спрятаться. Человек в плаще, не теряя времени, бросился параллельно с ним в сторону оврага.

Василий быстро миновал заросли кустов и травы, не разбирая дороги перед собой, понесся вниз по склону. Случайно выбежал на какую-то тропинку и машинально двинулся по ней, не понимая, что она направлена как раз в сторону, где идёт дорога его преследователя. Он с ужасом заметил, как наверху, среди тонких стволов деревьев, в лунном свете мелькнула зловещая тень.

И то ли его нога поскользнулась в грязи, то ли он врезался в один из растущих на склоне стволов, но так или иначе он почувствовал сначала удар в бок, а потом кубарем покатился вниз. К счастью, катиться пришлось недолго, и Кистенёв отделался лишь ушибами, ссадинами и вымазанной в грязи одеждой. Последнее, как ни странно, расстроило его больше всего из произошедшего.

Василий обнаружил себя лежащим близ зловонного замусоренного ручья, протекавшего по дну оврага. Юноша попытался подняться, но тут же понял: поздно. Чуть в стороне мелькнул тёмный силуэт, и человек в плаще, зацепившись одной рукой за тонкий, косо стоящий ствол, как за перекладину, лихо приземлился на дно оврага, встав перед испуганным беглецом в полный рост как раз в том месте, где землю освещал шедший сверху лунный свет. Незнакомец медленно сделал шаг вперёд, случайно наступив на валявшуюся на земле пластиковую бутылку, и та сжалась, издав характерный звук, прозвучавший особенно неприятно в наступившей ненадолго тишине.