Комдив - Михаил Нестеров

Аэродром располагался недалеко от берега Дона, но красоты природы Олега пока не трогали, после посадки он разглядел на небольшом холмике РЛС! Подошедший Булочкин, поздоровавшись, перехватил взгляд Северова и подтвердил, что дивизии приданы радиолокационная рота и рота радиоразведки. Шикарно живем!

Северов направился в штаб 2-й воздушной армии, дивизия поступала в прямое подчинение ее командования как отдельное подразделение, необходимо было представиться и получить задачи.

Олег вылетел парой с Женей, на всякий случай надел гимнастерку с наградами. Командующий армией генерал-майор Степан Акимович Красовский принял Северова сразу. Вместе с ним в кабинете находились бригадный комиссар Сергей Николаевич Ромазанов и начальник штаба армии полковник Петр Игнатьевич Брайко, видимо, только закончили что-то обсуждать. Олег не настолько подробно помнил историю войны, чтобы знать боевой путь всех частей и подразделений, но, насколько ему было известно, Юго-Западный фронт пережил два формирования. Так что и воздушные армии в его составе были разные. Но поскольку в этой истории прорыва к Сталинграду не случилось, то и переформирования фронта не было, отсюда и дальнейшие несовпадения с той историей. Вот только маршала Тимошенко Сталин все-таки с должности снял, сейчас фронтом командовал генерал армии Николай Федорович Ватутин. Никакого Воронежского фронта образовано, за ненадобностью, не было.

– Товарищ генерал-майор! Первый заместитель командира 1-й гвардейской смешанной авиадивизии ВВС ВМФ гвардии подполковник Северов. Представляюсь по прибытии в ваше распоряжение.

Все трое недоуменно уставились на Олега, наконец Красовский нарушил затянувшееся молчание:

– Кхм, подполковник, а что за смешанная дивизия? Их же расформировали все, разве нет?

Северов объяснил, что его полки оснащены новейшей техникой и сведены в одно соединение. После наведения генералом справок в штабе фронта стало понятно, что с соблюдением секретности немного переборщили и до него информацию просто не успели довести.

Посмотрев документы, Красовский стал расспрашивать про автожиры и «Хадсоны», Северов пояснил:

– Да, про АСС мы слышали, вот только в нашей воздушной армии ее работа толком не налажена, ни осназа, ни соответствующей техники нет.

– Так, еще вопрос: опыт работы с радиоулавливателем самолетов имеете или будете на ходу учиться? И вообще, с чего вдруг такую штуку дивизии придали?

– Опыт имеем, работаем давно, обученные штурманы наведения и планшетисты есть, техника работает нормально. Рота радиоразведки укомплектована по штату, переводчики опытные.

– Бойко отвечаешь! А что за должность такая, первый заместитель? И где командир?

Пришлось объяснить. Командование армии подивилось обилию Героев и дважды Героев и выразило надежду на грядущие успехи.

– Чудо-юдо ты какое-то, подполковник! Ладно, подходи ближе, сейчас тебя Петр Игнатьевич в курс дела введет.

Из штаба армии Северов вышел уже затемно, но ночевать не стал, полетел в дивизию. За себя он не беспокоился, а вот Женя допуска к полетам в ночное время еще не имел. Но Олег был рядом, их вел радар, так что дошли и сели нормально.

А утром 16 апреля состоялись первые вылеты на воздушную разведку. Вечером, когда Олег с Александром Алексеевичем уже завершили работу, дежурный привел с собой фельдъегеря с пакетом. Отправителем числился ни много ни мало начальник Генштаба генерал Василевский. Олег проверил печати, расписался в получении. В пакете оказалось письмо с информацией о том, что летающий радар успешно завершил испытания, прибытие техники в его распоряжение ожидается 20 апреля! Предписывалось подготовить все для базирования самолета. По мнению Северова, такой самолет надо бы держать подальше от линии фронта, на уровне аэродромов бомбардировочной, а может быть, и дальней авиации, но с кем тут спорить-то? Проблемой было то, что зенитных средств аэродром не имел совсем, все старания на этот счет результатов пока не дали. Пришлось связываться с Сажиным, объяснять ситуацию. Штаб ВВС ВМФ отреагировал оперативно. Уже 19 апреля на аэродром прибыли две батареи 37 мм спарок по шесть установок каждая, три батареи 12,7 мм счетверенок такого же состава и батарея 85 мм орудий тоже на шесть стволов, серьезно! Всю оставшуюся часть дня и всю ночь возились с установкой зениток и устройством капониров. На дворе уже не зима, но еще не лето, песок в мешки брали на берегу Дона, потом возили на аэродром машинами и подводами, привлекая местных жителей. Работал также целый батальон расположенного по соседству стрелкового полка из армейского резерва. Полная луна позволяла работать без дополнительной подсветки. Успели.

Вечером 20 апреля появился монстр в сопровождении двух звеньев «Яков». Летающий радар зашел на посадку, а «Яки», покачав крыльями, ушли обратно. Снег давно растаял, но почва, естественно еще до конца не просохла, летали только благодаря металлическому настилу, который Булочкин не только сохранил, но и разжился еще – запас карман не тянет. Вот и пригодилось, запас у Петровича оказался тройной! С помощью трактора четырехмоторный самолет закатили в подготовленный для него капонир, Булочкин занялся размещением прибывших летчиков, а Олег переговорил с командиром экипажа.

Капитан Румянцев, как и весь его экипаж, ранее служил в АДД, самолет осваивал сразу после команды испытателей. Машина была подготовлена в КБ Андрея Николаевича Туполева и для серийного выпуска не предназначалась. Изучили некоторые иностранные разработки, английские и американские, добавили собственный опыт постройки тяжелых самолетов. В СССР стратегическими бомбардировщиками решено было не заниматься, в известной Олегу истории это привело к копированию «Б-29» под названием «Ту-4» и игре в догонялки после войны. В этот раз руководство страны решение изменило, прилетевший монстр под названием «Ту-4РЛ» (!) не был похож ни на один из известных Северову четырехмоторных гигантов, но был красив, как красивы все хорошо летающие самолеты. Антенна располагалась под фюзеляжем, поэтому огневых точек было только две – спаренные «Б-20» в корме под килем и вверху за кабиной пилотов. Но Румянцев сказал, что это «оружие последнего шанса». Вибрация при стрельбе неблагоприятно сказывалась на работе РЛС. Румянцев также поведал, что после отработки основных вопросов применения летающих радаров последует переход на новую элементную базу, гораздо менее чувствительную к вибрациям и более компактную. Дальность обнаружения самолетов составляла, в зависимости от погодных условий, до двухсот пятидесяти километров, при этом координаты цели можно было определять на расстоянии до ста восьмидесяти – двухсот, очень неплохо! С экипажем из семи человек и шестью операторами самолет мог находиться в воздухе до двенадцати часов и висеть на высоте до десяти тысяч метров, кабина наддувалась и отапливалась. Сейчас заканчивают приемо-сдаточные испытания еще две такие же машины, они образуют отдельную эскадрилью. То есть сменяя друг друга, эти самолеты смогут висеть в воздухе круглосуточно. А чтобы Северов не скучал, через полчаса после посадки «тушки» прилетел фельдъегерь, привез еще одно письмо от Василевского. В дивизии организовывался еще один полк, пока двухэскадрильного состава, на вооружении его будут ночные перехватчики «Пе-5МР». Все имеют РЛС «Гнейс-УМ» с дальностью обнаружения самолета около десяти километров и корабля – около тридцати километров. Ну да, дивизия-то морская, даром что стоит посреди суши! А еще на самолетах имеется тепловизионный прицел, правда, прицеливаться из него никуда нельзя, но когда РЛС выходит на минимальную дистанцию, показать направление на самолет противника он может. Кстати, и наземная РЛС, новейшая РУС-3, и самолетные имеют систему распознавания «свой-чужой», все самолеты полка оборудовали ответчиками. Значит, теперь предстояло помимо, так сказать, основной работы заняться еще и отработкой действий ночных истребителей. Занимайтесь, товарищ подполковник! А самолетов в дивизии скоро корпус потянет! Эх, где наша не пропадала…