Теневая месса - Дарья Кадышева

Потому что Агону и Фиснику было плевать на весь остальной мир. Они видели и говорили только про трон отца. Представляли себя в мантии короля эльфов. Думали только об этом. Они считали, что Инквизиция пройдёт мимо них.

Айнелет стояла возле одного из столов, вливая в себя Создатель знает какой по счёту кубок вина, и рассеянно обводила взглядом танцующих. Лиама она будто бы намеренно не замечала. Когда она отвернулась, чтобы найти на столе какую-нибудь закуску, он подошёл к ней, останавливаясь лишь на секунду, чтобы скользнуть глазами длинным волосами, вызывающим желание прикоснуться и ощутить их мягкость. Руки опустились по обе стороны от девушки, сжав пальцами край стола. Он прижался к ней со спины, с шумом втягивая воздух у самой её шеи.

— Лиам… — ошарашенно выпалила Лета, едва удерживая в руках кубок с вином. — Только не здесь.

— Здесь, — он дождался, пока она извернётся в его руках, чтобы оказаться к нему лицом, и прижал её к себе сильнее. — Я ведь говорил, что мне плевать на мнение королевского двора.

Она что-то возмущённо начала говорить, но Лиам уже всё увидел по её глазам. Ей это тоже было необходимо.

— Это Белтанн, — перебил он, выхватывая из её руки кубок и ставя его обратно на стол. — А это, — он приблизился максимально близко к её губам, чтобы шепнуть в них: — его древнейшая традиция.

Слишком вспыльчивый и откровенный поцелуй для бала. Такие надобно разделять в тёмных закоулках дворца или под широкой тенью деревьев в саду, но только не здесь, не на виду у всех. Но Лиаму было плевать. Он целовал одну из самых красивых женщин в его жизни, явственно чувствуя, как раздуваются угли под его рёбрами и как рвёт грудь от того же жара, который он считал любовью.

1. Juvie (эльф.) — красивая.

Глава 2.

Враги Его Величества.

Запах выпечки был слышен издалека. Она на долгое время остановилась у витрины, словно собираясь впитать в себя эти соблазнительные ароматы. Все лакомства пахли и выглядели настолько аппетитно, что и самому Лиаму отчаянно захотелось застрять на них взглядом. Но он предпочёл наблюдать за полукровкой, склонив голову к плечу и усмехаясь.

— Кто-то недавно говорил мне, что хочет отказаться от пирожных, чтобы окончательно не потерять свою форму.

Он дождался, когда она повернётся к нему, и сделал вид, что его очень интересует состояние ногтей на его руке.

— Я просто посмотреть, — бодро ответила Лета и миновала витрину, удержавшись от того, чтобы взглянуть на пекарские чудеса в последний раз.

Лиам в два шага догнал её. Нежное тепло летнего солнца ласкало улочки Грэтиэна, превращая их в светлые коридоры небесного замка. Лавки портных пестрели роскошными нарядами, а в тавернах уже намечался приток посетителей, несмотря на ранний час. Лиам помнил, каким было лицо Леты, когда она впервые увидела всё это. Как бы он не старался её убедить в обратном, она до последнего верила, что этот город был похож на какую-нибудь большую деревню в княжествах, густонаселённую, приятную, со своими достоинствами в виде уютных домиков и бурлящей жизни. Каково же было её удивление, когда вместо ожидаемого она получила величие трёхэтажных домов, восторг высоких храмов, которые будто тянулись своими куполами к самим звёздам, блеск торговых зданий, гордость элитных трактиров и крылья башен Журавлиного дворца. Лиам сам с трудом верил, что эльфам после стольких лет унижения и войны с людьми удалось отстроить такое всего за шестьдесят лет. Грэтиэн, разумеется, был далёк от сгоревшего Моан-Тристэля и уж тем более от городов Древних, да и трущоб Лета так и не увидела. Но она наконец-то поверила в то, что эльфы больше не выживают, как они это делали в резервациях.

Сапожники, ювелиры, музыканты, купцы из Гальшраира… Лета всегда критиковала эльфов за излишнюю любовь к растениям, но «пристрастие к цветочкам» не казалось ей больше смешным, когда она смотрела на увитые плющом фасады заведений и беспорядочно посаженные ансамбли деревьев, на геометрические клумбы и обилие цветов и веточек в элементах причёсок и гардероба горожан. В городе она бывала чаще Лиама, хотя покупки совершала здраво и даже экономично.

Беззастенчиво наблюдая за девушкой, Лиам вспоминал вчерашний бал. Святость Белтанна была давно опорочена этой крикливостью, дорогой едой и светскими разговорами, но причиной являлся вполне обоснованный и закономерный процесс развития общества. Казалось, что за всем этим позабылась сама суть праздника, который почему-то только в этом году Церковь Зари занесла в свой список запрещённых языческих торжеств. В прошлом Белтанн действительно походил на шабаш, с обнажёнными девушками в цветочных венках, танцующими в отблесках костра и приветствующими долгожданное лето…

— Почему ты так на меня смотришь?

Встающее солнце очерчивало черноволосую головку Леты золотым ореолом.

— Вспоминаю вчерашнюю ночь, — ответил Лиам.

Если она и покраснела, то он этого не заметил, щурясь из-за яркого света. А ведь совсем недавно его зрение поглощал лесной сумрак, в котором проступали контуры тела Леты и белизна её кожи.

— Как думаешь, наше отсутствие на балу кто-нибудь заметил? — спросила она.

— Мне кажется, даже ты не заметила его. Потом пришлось нести тебя на руках обратно.

— Виновато вино.

— Но явно не с моей подачи.

В её голосе послышался смех:

— В следующий раз предупреждай меня о своих планах, чтобы я так не надиралась.

— Это получилось спонтанно, — произнёс Лиам. — Виновато не только вино. Твоё платье…

Она обернулась, замедляя шаг.

— Я просто увидел тебя в нём, а потом моё сознание потерялось, — он поравнялся с ней и промурлыкал ей на ухо: — Где-то под подолом платья, между двух очаровательных коленок.

Она фыркнула, но только с каплей возмущения. Лиам приобнял её за талию, притягивая к себе.

Мысли о причине, по которой он так и не уснул этой ночью и вытащил Лету на прогулку в самый ранний час, всё ещё терзали его. Но рассказывать он не спешил, решив насладиться последним спокойным утром в этом городе в компании той, которую он просто обожал. Он уже не стеснялся признаться в этом самому себе. Забавно, но Лете он признавался в своей страсти десятки раз.

— Что всё-таки случилось, Лиам? Мы ведь вышли не за покупками?

Эльф вздохнул. Лета хорошо его знала, так что без труда уловила даже через неподдельное весёлое настроение тщательно скрытую тревогу.

— Вчера ночью Кильрик подписал указ. Новый закон, по которому Агон и Фисник станут наследниками короны Грэтиэна, вступит в силу сразу после его кончины, — мрачно ответил он.

— У тебя же ещё есть время заставить его передумать

— Агон и Фисник больше не подпустят меня к нему. Надо отдать им должное, они хорошо с ним поработали. Наверное, лили слёзки и всё такое, отчего бедный старик расчувствовался.