Сделка с совестью - Слава Доронина

Я снимаю блокировку с замков. Самому интересно, пойдет или нет. Совсем безбашенная или только притворяется?

— Без документов прям так все и кинутся принимать у меня заявление… — Алёна неуверенно кладет ладонь на ручку двери.

— Кинутся. Пять минут, Алёна, тебе на раздумья. — Я тянусь в карман пальто за сигаретами. — Считаешь, что заслужил это, — киваю на участок, — значит, получу по заслугам и там весь вечер проведем. Но можем иначе. Выбор за тобой.

— Пять минут истекли, — говорю я, выкидывая окурок в окно. — Что надумала?

Поворачиваюсь и смотрю в задумчивое красивое лицо. Секунду мы с цветком изучаем друг друга взглядами, после чего Алёна убирает ладонь с ручки двери и расслабленно откидывается на спинку сиденья. Слегка усмехается.

— У тебя здесь какие-то друзья и связи? В чем подвох?

— Нет никакого подвоха. Можешь идти и писать на меня заявление. Примут даже без документов. Но имей в виду: доказать, что я принуждал тебя к действиям сексуального характера, будет проблематично. Ведь я пока не начинал этого делать, — намеренно делаю акцент на слове «пока», сохраняя невозмутимый и серьезный вид.

Алёна шумно вздыхает и отворачивается, а я встряхиваю головой, чтобы избавиться от мимолетной мысли впиться губами в ее рот и подтолкнуть к тому, чтобы девочка вышла из машины и устроила нам проблемы. Их будет немало: отец придет в бешенство, когда узнает, что я влип в новую передрягу, сам буду на взводе не меньше, еще и цветку прилетит за упрямство, потому что дико выбесит этой выходкой. Хотя… если у Алёны действительно покровитель влиятельный имеется, а ко мне — сильное отвращение, то на ее месте я бы пожаловался, чтобы тот устроил новому «ухажеру» показательные выступления с карательными мерами. И такого исхода нельзя исключать. Алёна лишь с виду милая, а внутри, похоже, та еще стерва. Со спортивной закалкой.

— Не пойду, — выносит она вердикт блеклым голосом. — Просто отвези меня на базу. И оставь в покое. Я способна трезво оценивать свои чувства. Ты мне не противен, но дико раздражаешь. Правда, не настолько, чтобы писать на тебя заявление. Продолжения знакомства с тобой не хочу. Ни за какие деньги. Или даже за красивые обещания. А будешь настаивать — получишь коленом в пах. Потом расцарапаю тебе лицо, и к кривому носу еще глубокие шрамы добавятся. Они хоть и украшают мужчин, но я бы на такого уже не обратила внимание.

— Прям пакет услуг «Все включено».

Я достаю из кармана карточку и кручу в пальцах.

Алёна переводит на нее взгляд. Хмурится.

— Может, передумаешь? — спрашиваю я.

— Тебе нужно поставить прививку от бешенства. Если не прекратишь меня донимать, я окажусь там с ручкой и листом бумаги, — кивает она в сторону участка. — А мне бы этого не хотелось. Повторяю, я сегодня неважно себя чувствую и буду очень благодарна, если отвезешь на базу и оставишь в покое. Обрати внимание на кого-то из девочек Кати. Вроде бы Маркелова тобой интересуется? Симпатичная, добрая, фигуристая. Рекомендую.

Я оцениваю бледный и уставший вид цветка. Отпустить? Похоже, придется. Штурмом эту стену не взял, делать подкопы и искать лазейки не хочу — не привык стучать в закрытые двери. Подыскивать правильные ключики — времени мало. На днях улечу домой и остыну. И так хватает проблем. Маркелова… Не в моем Вера вкусе. По крайней мере не настолько, чтобы потом отбивать прессинг ее отца. А вот на покровителя Алёны я бы взглянул.

— Хорошо. Поехали на базу, — киваю, соглашаясь.

Трогаюсь с места, делая температуру в салоне автомобиля на пару градусов выше, потому что девчонка дрожит. От холода или волнения — не хочу уточнять. Но ее я все равно хочу. Парадокс.

— Правда выкрал меня, чтобы привезти в участок? Или это спонтанное решение и импровизация? — нарушает Алёна молчание.

Заметно, что она не в духе. И не в форме. Ничего, солнышко, у всех бывают черные полосы. Вдруг я появился, чтобы они стали светлее? Зря сопротивляешься и нос воротишь. Случайных встреч не бывает.

— Правда. Задело, когда Катя отчитывала меня, как мальца, что девочку посмел обидеть. Ты же первая начала, Алён. Я всего лишь пригласил тебя в кафе и, сраженный наповал твоей яркой внешностью и черными глазами, очень громко думал, какая ты красивая. Да ты и сама прекрасно знаешь, что природа не обделила тебя внешними данными.

Поэтому и стерва такая, да, цветок?

— Красивая? — хмыкает она с досадой. — А хотелось бы, чтобы была здоровая.

— Нога болит?

— Болит.

Я улыбаюсь, а цветок снова хмурится. Но мне смешно вовсе не потому, что ей больно. Навеяло воспоминания.

— Несколько лет назад моя бабуля ногу сломала. В двух местах. Очень серьезно. Дед нанял женщину, чтобы приглядывала, пока он на работе, а вечером мчался домой и проводил с женой все свободное время: бульоны варил, по дому хлопотал, хотя мог на сиделку свалить эти рутинные обязанности. Кормил Варю с ложечки и следил, чтобы она съедала все до последней крошки.

— К чему ты мне это говоришь? — бесцеремонно перебивает цветок.

— К тому. Ты почему такая невежливая? Дослушай сначала.

Алёна фыркает, но замолкает.

— Бабуля плохо восстанавливалась, кость неправильно срослась. Пришлось заново ломать, ад начался по второму кругу. А Варя совсем не привыкла сидеть на месте и на фоне этого впала в жуткую депрессию. Стала сериалы смотреть бразильские, чтобы отвлечься, а потом ее вроде как затянуло. И вот каждый вечер дед домой приходил и начинал интересоваться, как поживают ее Хулио Игнасасы, а она ему в подробностях рассказывала: кто с кем поругался, переспал, кто на ком женился. Он так внимательно слушал, всегда вопросы задавал, словно ему и впрямь было это интересно. Я тогда в недоумении пребывал, думал, что Рим совсем умом тронулся: какие-то мыльные оперы обсуждает, бабские истерики. Чуть позже до меня дошло, зачем он это делал. Варя ведь плохо шла на поправку, мало ела, двигаться толком не могла, подсела на сериальчики и там нашла отдушину, а дед сильно переживал за нее, вот и разбалтывал, отвлекал, смешил и возвращал к жизни подобными окольными путями. Только по ночам выходил на террасу, когда бабушка засыпала, и взатяг полпачки выкуривал за раз. Прогнозы так себе врачи давали. Рим боялся, что Варя больше никогда не встанет. К чему я это рассказываю, Алёна? Ты правильно заметила. Я очень чуткий. А еще нежный. Да, хочу тебя заполучить, но и сильных чувств, как у деда с бабулей, тоже хочу. В силу характера бываю крайне темпераментным, трудно себя сдерживать, но я стараюсь не особо хулиганить. Очень стараюсь.

Алёна еще сильнее начинает хмуриться, и это подстегивает меня.

— Болит, говоришь? — Тянусь рукой к стройной коленке, облаченной в джинсу, уверенно кладу на нее свою ладонь. — В каком месте, цветочек? Давай подую? А хочешь, вместе сериалы будем смотреть, а потом Хулио Игнасасов обсуждать?