Похитить Похитонова! - Д. Густо

– У нас тут чисто деловой завтрак, – поспешно уточнил бизнесмен, дожёвывая свою порцию. – Вот эта вот принесла товар и не хочет показывать.

– Якобы ей удобнее наверху, в номере, – хихикнул переводчик.

– Но там действительно удобнее, – взметнулась и легла волна голоса. – Давайте поднимемся.

И они поднялись.

*

Галеристка удивлялась, почему Арина общается только по-русски. Было бы вежливее говорить на английском или хотя бы переводить сказанное, чтобы иностранка не чувствовала себя отставленной на второй план. Однако обиды не было: благодаря этому клиент стал сговорчивее. То, на что Анна безрезультатно потратила полчаса, новой знакомой удалось мгновенно. Если так дальше пойдёт, пожалуй, она поможет обстряпать дельце, которое казалось провальным.

Официант, который замыкал процессию, расставил десерты на крошечном столике небольшой комнаты и удалился за дополнительно заказанной бутылкой просекко.

Снова раздался смех – но что за смех! В нём больше не было издёвки, хотя те же самые связки клокотали за кадыками, и те же складки кожи сжимали мимические мышцы тех самых морд, которые едва ли не вгрызались в Анну минутой ранее.

– За вас, за нас и за спецназ, – поднял бизнесмен вазочку с мороженым.

Он будто был пьян и с каждой неуклюжей фразой пьянел ещё больше. Арина решила поторопить сделку. Её длинные ногти пробежались по пластику чемоданчика. Звук получился пустым.

Анне совершенно не понравилось, что кто-то простукивает её кейс, как стенку, за которой спрятан клад. Она подтянула его поближе к себе и укоризненно склонила голову.

– Can’t wait to see the painting, – в своё оправдание шепнула Арина.

Галеристка посмотрела на это азартное лицо с острым подбородком, красными губами, искрящимися глазами и дрогнула. Её пальцы, которые уже сложили правильное число на кодовом замке чемодана, случайно дёрнулись – комбинация рассыпалась. Беспорядок в цифрах усилил тревогу.

– I have no certificate of authenticity, – выдохнула Анна из сухого рта.

– Do you really think they need it? – снисходительно глянула на тостующих Арина.

– I just realized, I can’t sell the painting without certificate.

По лицам обеих проскользнула растерянность. В дверь постучал официант, и прибывшее просекко спасло ситуацию.

Покупатель, забыв про цель своего визита, принялся разглагольствовать о превратностях судьбы. Вот Анюта. Бесполезная, казалось бы, фигура, а тем не менее, сыграла свою маленькую роль в знакомстве с красивой подругой!

Арине было приятно коллекционировать поклонников, но стыдно за их поведение.

Анне было обидно выступать в качестве страшненькой подружки, но радостно, что никто больше не требует открыть чемоданчик.

Когда бизнесмен с телохранителем ушли несолоно хлебавши, обе вздохнули с облегчением. Одновременно кинулись открывать окно, столкнулись, засмеялись.

– Now show me the picture, – сказала Анне гостья.

Отказать этому царственному голосу язык не поворачивался, поэтому галеристка только махнула рукой как можно равнодушнее да покачала головой.

Арина покопалась в сумочке:

– I will show you mine.

Оказалось, облако золотых волос неслучайно загорелось над толпой китайских туристов. И не провидение велело ей явиться двум грубиянам наградой за долгое ожидание. И не в ответ на мольбы Анны материализовались её цепкие ногти на плечах утопающей. Она пришла, чтобы сделать интересное предложение владелице галереи.

– Take a look.

Иностранка ощутила укол досады под левым ребром. Тело прежде, чем мозг, вспомнило все прежние разочарования – всех людей, которые подходили с беспечными улыбками и игривыми бокалами, но начинали разговор лишь затем, чтобы закончить его просьбой. Она стремилась быть, что называется, нужным человеком, однако ненавидела сопряжённую с этой ролью канитель.

Ненавидела высказывать одобрение художникам, которых не собиралась выставлять.

Ненавидела выставлять художников, которых надо было самой продавать.

Ненавидела продавать художников, которые потом сведут контакты с ней на нет и при встрече где-нибудь на биеннале даже не поздороваются.

Она вздохнула тяжко, как мельник, который взваливает на спину мешок с мукой. На родине у неё хотя бы есть осёл-волонтёр для чёрной работы, а в Россиюшке приходится самостоятельно налегать на упорные жернова и собственноручно обеспечивать вращение бессмысленного круга.

– Yesterday you haven’t mentioned you’re an artist, – сказала Анна, надевая очки.

– I am a model.

На всех фотографиях было только её голое тело и больше ничего.

Щёки Анны полыхнули, рука потянулась снять очки. Это формат явно какой-то другой галереи, стоит поискать, кому подойдёт такое. Да-да, наверняка найдутся желающие, просто надо заранее узнавать специфику, чтобы больше не попадать впросак. Ужасно жаль, что Арина потратила полдня впустую, ведь можно было просто словами описать ещё накануне…

– Да как же это передашь словами-то?

Она снова говорит по-русски, хотя бизнесмен с телохранителем ушли. Неужели действительно раскусила? Даже если так, то ведь нет ничего плохого в том, чтобы знать язык и скрывать это.

– I don’t understand you, – отгородилась улыбкой галеристка.

– I’m pretty sure you do, – ударила модель тараном другой улыбки.

Анна внимательно посмотрела ей в глаза. Происходило нечто на втором уровне. Всё время. Начиная с момента их встречи внизу.

Послышался скрежет нарощенных ногтей по пластику.

?

Да нет же, чемоданчик в безопасности, однако снова возникло чувство, что Арина считает себя настоящей его хозяйкой. Чувство усилилось и распространилось шире. Она хозяйка всей ситуации.

Какой ситуации? Ничего же не происходит.

– Происходит, – сказали огромные чёрные зрачки.

– I want you, – добавили губы, – to exhibit that.

Арина заставила Анну повторно пересмотреть фотографии. Теперь медленно. Внимательно.

Она скользила лакированным кончиком ногтя вдоль каждого изгиба своего тела, запечатлённого на фоне бетонной стены, и объясняла, что грудь вот в таком ракурсе цитирует купол Тадж-Махала, а здесь очертания причёски и плечей отсылают к музею Гуггенхайма в Бильбао.

Галеристка диву давалась, насколько легко она предлагала себя. Тон голоса – деловитый, движение руки – как у профессионального экскурсовода, обводящего привычным жестом набивший оскомину пейзаж.

Если бы кто-нибудь в эту минуту наблюдал со стороны, сказал бы однозначно, что идут переговоры насчёт выставки. Анна же на сто процентов была уверена: проститутка ей демонстрирует свой товар. Почему столь странным образом? Чтобы иметь возможность отступить в любой момент. Бедняжка, наверное, часто получала отказы, может даже за решётку попадала, вот и придумала обходной путь.