Чужие грехи - Ева Шилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
– Господин Кисс, у меня к Вам приватный разговор. Речь пойдет, как Вы догадываетесь, о Ренате.
– От того, что я догадываюсь, ничего не меняется. Не иначе бог на меня за что-то разгневался. У меня не дочь, а какой-то кладезь никому не нужных знаний. Даже деньги от ее патентов не радуют… потому что невозможность передачи титула наследнику перекрывает любые финансовые вливания… Насколько все было бы проще, родись она хотя бы второй!
– А она – старшая. Вы, кстати, в курсе, что Совета города почти утвердил проект прошения о передаче ей титула? Да, по ходатайству небезызвестного Вам Золтана Кирая, Председателя Ученого Совета гуманитарного факультета. Его утверждение – вопрос нескольких дней. Но все это можно поменять, если…
– Если что?
– Если кое, о чем вспомнить. Эти ученые головастики в гордыне своей забыли об одной старой возможности… вернее, старом, но не отмененном обычае… который может позволить все обернуть себе на пользу…
– Ты имеешь в виду…
– Да, заключение брачного контракта с подкреплением рунной клятвой. Если он будет заверен до утверждения прошения о передаче Ренате титула, никто из этих ученых крыс даже пискнуть не посмеет! Особенно памятуя о том, какие неприятности ждут нарушителя подобного контракта…
– Так-так-так, а это мысль… Я, пожалуй, даже знаю, к кому обратиться…, и кто не станет трепать языком раньше времени…
* * *
К визиту в усадьбу Киссов Конрад Оршош не подготовился. Какая уж тут подготовка с такими-то новостями? И барышню Киссне огорошил сразу, как только та вышла ему навстречу:
– Барышня Рената, у меня плохие новости. Давайте поговорим в саду… без посторонних ушей.
Ибо незачем кому-то что-то знать раньше времени. Тем более, что возможно и не придется ничего рассказывать… если. Если получится все переиграть.
– Я получил сообщение из столицы. Вернее, как получил… перехватил шифрованную депешу, адресованную в нашу контору. Вот она. Ваш отец по анонимному доносу взят в столице под стражу по обвинению в присвоении казенных средств… точнее, в обмане казначея при поставке продовольствия городскими торговцами в прошлом году. Завтра или послезавтра в Печ прибывает комиссия, которую возглавляет сам Королевский Гриф – Мартон Мезей! Они должны будут отыскать неопровержимые доказательства его вины. Моему старшему компаньону Ковачу предписано обеспечить им допуск в хранилище важнейших документов при канцелярии мэра. И помощь в поисках.
– Чем… что отцу грозит, если… доказательства найдут?
– Суд и виселица. Публичное лишение титула и отчуждение имущества семьи в казну.
Ты смотри, даже не заплакала. Прочитала, закаменела, но ни слезинки не проронила. Вот это и значит – аристократическая выдержка. Такая даже на плахе не позволит плебеям себе в чувства залезть. А ведь эта новость ударит не только по братикам, она шарахнет и по тебе. Никакой тебе защиты кандидатской не будет, и о монографии с учебниками тоже придется забыть. Нищая дочь казненного вора! Такую дозу позора и презрения еще надо суметь вынести.
– Мы… можем что-то предпринять?
– Можем… но, барышня Рената, наши действия будут противозаконными… и если нас поймают…
– Мне-то с учетом эдаких новостей терять особенно нечего… а Вам-то это зачем, Конрад?
– Возможно для меня это последний шанс обратить на себя Ваше внимание…
– Хорошо, Вы получите мое согласие на свадьбу, если мы сумеем вытащить отца из этих неприятностей.
– Тогда слушайте…
Что именно придется делать, и как, Конрад себе представлял. Расписки, которые способны раз и навсегда поставить крест на карьере и жизни как самого Орбана Кисса, так и его семейства, могли находиться в одном-единственном месте – в архиве при канцелярии мэра. А значит, объяснил он Ренате, следовало наведаться в служебные помещения ратуши ночью, когда никто не помешает им там пошуровать. Охранников Конрад не опасался, сколько ее там, той охраны?! Два недокормыша топчутся у парадных дверей, тьфу, а не охрана. Тем более, что заходить через главный вход он и не планировал. Для их целей гораздо больше подойдет приоткрытое по летнему времени окно на третьем этаже в комнате секретаря. Так что само проникновение можно осуществить быстро и легко. А вот дальше…
– Так что, барышня Рената, как проникнуть в само здание, я знаю. А вот дальше надежда только на Вас. В ратуше безопасность документов обеспечивается рунными ставами, уж Вам ли не знать. Сумеете вскрыть защиту – будем извлекать нужные нам бумаги. Не сумеете…
А ей идет мужской костюм, отстраненно подумал Конрад, пробираясь в темноте к ратуше. Так она выглядит даже поинтереснее, чем в платье, потому что обтягивающие брюки не оставляют простора для воображения. Не о том ты думаешь, мысленно дал он себе подзатыльник. Дело ведь не только во внешности. Девчонка зеленая, а не побоялась ввязаться в ограбление городского архива для спасения чести семьи, ты смотри! Не зря я ее столько лет выпасал, жена у меня будет достойная фамилии Оршош.
Само проникновение в ратушу с использованием заброшенного крюка с привязанной к нему веревкой прошло вполне гладко. Конрад влез сам, а потом втянул в окно Ренату. Веревку смотал. Незачем лишний раз привлекать чье-то внимание, пусть и в темноте. И сделал девушке приглашающий жест в сторону закрытой двери. Теперь все зависит от нее.
Вот это да, присвистнул он про себя через полчаса! А, может, я зря не задумывался, чему их там на кафедре учат? Ты глянь, как рунные замки щелкает, прям как орешки, не напрягаясь. Эти рунологи могут смело подвизаться на стезе ограблений, никто и не почешется, когда они начнут выносить ценности охапками. Тем не менее, что-то их наверняка сдерживает от перехода к криминальной карьере, понять бы еще что… а вот и рунный став на двери архива пал смертью храбрых, теперь осталось вскрыть обычный замок и можно приступать к поискам. Отмычки тоже не подвели и Конрад уверенно направился ко второму от входа стеллажу.
– Все финансовые документы мэрии по прошлому году – здесь. Нам нужны любые упоминания Вашей фамилии. Сразу скажу, можно изначально подсократить поле поиска. То, что мы ищем не может быть в папках, где есть упоминания металлов, древесины, стройматериалов, кожевенных промыслов и прочего несъедобного в