Брызги зла - Константин Мартынов

— Твой Повелитель давно сгинул! — яростно бросила она в ответ. — По любым законам, как гость или как добыча, но этот человек мой! Я приказываю тебе, именем Адоная, Перая, — она добавила еще пяток труднопроизносимых имен, которые, как я позже узнал, считались каббалистами семью тайными именами Бога, — убирайся прочь! Тебе здесь нет места!

Произнося заклинание, она выбросила вперед руку с невесть откуда возникшим в них коротким жезлом, и Посланец вздрогнул, как от сильного удара, но устоял. В следующую секунду по квартире рассыпался зловещий сатанинский смех.

— Я доволен! — прогрохотал он между раскатами хохота. — Неподчинение — смерть; сопротивление — мучительная смерть!

Глаза демона вспыхнули и выбросили пучки багрового света. Там, где свет падал на защитную стену, она мутнела и облетала тонкими чешуйками. Через полминуты, поняв малоэффективность примененного оружия, демон взревел, и электрические разряды заметались по его рогам с утроенной скоростью. Вскоре меж остриями рогов возник и начал стремительно распухать клубящийся огненный шар. Монстр резко тряхнул головой, и пылающий снаряд обрушился на изумруд стены. Жалобно зазвенев, полетели осколки, а сам монолит покрылся зигзагами трещин.

Я замер, тихонько заскулив в ожидании близкой смерти, и не сразу пришел в себя, когда Айлин дернула меня за руку.

— Уходим, пока еще не поздно! — прокричала она мне прямо в ухо, видимо, посчитав, что я просто оглох.

Я растерянно обернулся и увидел, что в дальней стене разгораются тонкие линии, очерчивая высокий прямоугольник. Свечение пробежало все оттенки — от темно-вишневого до ослепительно белого, и раздался басовитый гул. Прямоугольник дрогнул и повернулся, как на шарнирах, открыв вход в пылающие недра огромной топки. Налетевшая волна жара опалила мои ресницы.

— Поспешила, — сердито сплюнула девушка и повторно дернула меня за рукав. — Не отставай!

С этими словами она бросилась прямо в пламя. Я задохнулся от испуга, но в этот момент позади раздался грохот падающих камней. Я растерянно оглянулся — защитная стена разваливалась. Расшвыривая в стороны дымящиеся обломки в комнату протискивался разъяренный демон.

На миг промелькнула мыслишка о том, что я ему нужен живым, но тут же я вспомнил, кто его послал. Сгинул он, как заявила Айлин, или нет, но сгореть было не так страшно, как попасться. Я всхлипнул, натянул на голову полу пиджака и прыгнул вслед за Айлин.

Уже в прыжке я заметил, что пылающая щель в стене быстро смыкается, но остановиться уже не мог. Раскаленный край стены с шипением пробороздил мне щеку и защемил полу пиджака. Я было рванулся, но мгновенно истлевшая ткань не оказала сопротивления, и, потеряв равновесие, я покатился куда-то вниз по холодной осклизлой каменной лестнице, тщетно пытаясь затормозить. Тело мое билось о ребра ступеней, задевая на поворотах за шершавые стены. Как я ни прикрывал голову, но очередной удар пришелся на висок, в голове взорвался ослепительный фейерверк, и сознание милосердно погасло.

* * *

Чернота. Непроницаемая чернота вокруг. Тело онемело и потеряло чувствительность. Я попробовал шевельнуть рукой, и движение отозвалось мучительной болью, но и она была лучше, чем состояние полного паралича. Я облегченно вздохнул и услышал свое дыхание. Это меня подбодрило, и я сумел поднять руку и осторожно дотронуться до глаз. Легкая резь дала понять, что они открыты. Я несколько раз моргнул, но темнота не исчезла. Неужели ослеп? Я начал тихо подвывать от подступившего к горлу страха, быстро перераставшего в неконтролируемую панику, когда вдали появился призрачный отблеск. Я притих, боясь вспугнуть видение, но огонек приближался, превращаясь в колеблющееся пламя факела.

Факел чадил, и тени метались по мрачным, вырубленным в скале стенам, но я радовался, вспомнив свой побег, и надеялся, что помощь близка.

В неверном свете факела смутно белело чье-то лицо, до моих ушей донесся шаркающий звук шагов, и я потянулся навстречу спасителю. Конечно же, Айлин вернулась, она просто не могла меня бросить!

Когда обладатель факела подошел ближе, я, забыв о боли, чуть не бросился прочь, пытаясь спастись от нового кошмара, но понял, что мои шансы убежать равны нулю, и обреченно остался на месте, почти безразлично следя за приближающимся страшилищем.

По коридору, хромая, ковыляло нечто, кое-как слепленное по вертикали из двух разных существ. Правая сторона принадлежала худосочному подростку с длинной рыжей шевелюрой и глуповато-наивным выражением лица, зато левая, поросшая клочковатой шерстью, была гораздо массивней и весьма походила на неухоженного медведя. Особенно гротескно стыковались человеческое лицо и звериная морда.

Глядя на эту несуразную голову, я вдруг подумал, что ему невероятно тяжело разговаривать, если он вообще на это способен. Страх ушел — этот мутант определенно был достоин только жалости, но сейчас жалеть я мог только себя и потому изучал уродца с полубрезгливым любопытством.

Низ живота это убожество прикрывало засаленным кожаным передником, но, судя по плоской груди, это все же был именно мужчина. Или самец? Я хмыкнул. Какая разница, если его наверняка послали вытащить меня отсюда?

Приблизившись, несчастное создание некоторое время рассматривало меня поочередно человеческим и звериным глазами. Видимо, осмотр его удовлетворил, поскольку он сделал приглашающий жест и неторопливо двинулся в обратном направлении. Но я же просто не мог идти! Я попытался встать, однако мышцы свела жуткая судорога, свалив меня на прежнее место. Я застонал от боли и жалости к самому себе.

Очевидно, слух у мутанта был отменный: он оглянулся и, помедлив, вновь приблизился. Теперь осмотр продлился гораздо дольше. Я испугался, что он вновь развернется и уйдет — теперь уже окончательно, и взмолился, стараясь выговаривать слова до невозможности громко и разборчиво — так, как разговаривают с дефективными:

— Я болен, понимаешь? Не могу идти! Ты должен меня нести! Понимаешь? Взять на руки и нести!

Получеловек наклонился, но, вопреки моим ожиданиям, поднимать меня не торопился, а начал водить над моим телом правой, человеческой рукой. От нее струилось приятное тепло, и онемение вскоре прошло, освободив место для вновь проснувшейся боли. Я не сдержался и застонал, но боль быстро утихла, возвращая способность двигаться.

Я осторожно встал и сделал пару шагов. Меня немного пошатывало, но идти было можно. По губам получеловека пробежала довольная улыбка. Слева обнажились изрядно сточенные пожелтевшие клыки. Он повторил приглашающий жест и опять заковылял по коридору. Я держался чуть позади, чувствуя, как постепенно прихожу в себя.

Шли долго, и я, убаюканный тишиной и неторопливостью, перенесся мыслями в прошлое, столь недавнее, но уже кажущееся далеким и безоблачным, как детство. Даже вечно хмурый главбух казался сейчас милейшим, как Санта-Клаус, человеком, а зачуханная холостяцкая квартирка — символом уюта и безопасности…

За сладостными воспоминаниями я не заметил, как каменные плиты пола сменились поскрипывающим под ногами деревянным настилом. Стали попадаться боковые проходы, из одного из них пахнуло горячим машинным маслом. Стало быть, здесь не чураются и обычной техники! Я очнулся от грез — мы явно приближались к конечному пункту нашего похода и вскоре вошли в огромный сумрачный зал. Впереди, освещая поверхность заваленного огромными инкунабулами стола, неярко мерцали свечи в похожем на висящий в воздухе пентакль канделябре. Позади стола, опираясь локтем на резной подлокотник троноподобного кресла, сидел некий субъект неопределенного возраста — от сорока до семидесяти — изборожденное морщинами и шрамами лицо и серые, словно посыпанные пеплом волосы не позволяли определить точнее. Из-под нахмуренных бровей смотрели холодные безжалостные глаза профессионального убийцы. Окутывавший тело темно-серый плащ придавал его облику неуловимое сходство с нахохлившимся вороном.